Партия и народ: типичная обкомовская охота

Изображение Партия и народ: типичная обкомовская охота
Изображение Партия и народ: типичная обкомовская охота

Раньше вся система назначений на работу, начиная со студенческой скамьи, строго регламентировалась. И наш выпуск ничем не отличался от других. Согласно существовавшей иерархии, первое право выбора имели комсорг, профорг и староста.

Помножим на три группы, получалось девять человек, имеющих преимущественное право выбора. Дальше шел учет по баллам, и, естественно, в первую голову проходили красные дипломы.

Наш курс поставил рекорд, до сих пор на Иркутском охотфаке никем не побитый, - 5 красных дипломов. По этому поводу у парадного входа даже висела одно время мемориальная доска, правда, после ее убрали.

Поскольку красные дипломы шли по алфавиту, моя очередь при выборе места работы оказалась четырнадцатой. Так что выбирать вроде бы уже было почти не из чего, а заявки на охотоведов тогда пришли почти со всего Союза.

Сразу расхватали «лучшие» регионы – Камчатку, Сахалин, Курилы, Чукотку, и мне из более или менее «стоящих» мест остались Черкассы на Украине – старший охотовед облсовета, и Новосибирская охотустроительная экспедиция.

Поэтому на вопрос «Куда поедете?» – скромно ответил: «А куда-нибудь, в Новосибирск либо в Черкассы». Народ развеселился. К счастью, вспомнил, мне отец рассказывал, что на Украине девчата очень хорошо поют и твердо рубанул: Черкассы.

Позже прочитал текст присланной заявки: «Предоставляется квартира, кабинет, моторный и водный транспорт, льготы». Стало повеселее, и поздней осенью я уже стоял на пороге своего кабинета. С квартирой, ясное дело, надули, из транспорта дали новый мотоцикл «Днепр» с коляской, катер «Прогресс» с «Вихрем» и дистанционным управлением.

Изображение Сразу расхватали «лучшие» регионы – Камчатку, Сахалин, Курилы, Чукотку. Фото: Fotolia.com
Сразу расхватали «лучшие» регионы – Камчатку, Сахалин, Курилы, Чукотку. Фото: Fotolia.com 

Поселили в общежитии гостиничного типа – одна комната со всеми удобствами, вокруг стеной стояли пятиметровые вишни с ягодами величиной с кулак, и никто за ними не лазил. Странно, не правда ли? А числился я номенклатурой обкома. В библиотеке на карточке учета имел специальную литеру, что бесило библиотекарей. Как? Двадцать один год и обкомовец? Врет! Проверяют – нет, не врет.

Читайте материал "В поисках волчьего логова"

Я почти всегда присутствовал на коллективных охотах первых лиц области. Процесс проходил примерно следующим образом.

Предрассветные сумерки. Выезжаем на пяти-шести УАЗиках по роскошному шоссе, чуть припорошенному снежком, и выходим прямо на номера. Егеря уже заняли исходные позиции, старший егерь трубит в рог, предварительно испросив у меня взглядом разрешение.

Я важно киваю – охота началась. Крики, шум, стрельба, я только зрю, мне не положено, разве что сходишь для удовольствия добрать подранка, но это не по чину, несерьезно. Егеря опытные, сами все исполнят в лучшем виде.

Читайте материал "Действуй правильно при ДТП с лосем"

Часам к 12 дня план выполнен – добыто 3 кабана, 5 косуль, 4 лисы, 2 зайца. Едем за оленем: штук 400 пятнистых одним стадом, голов в 25 откололись и пасутся в стороне. Обрезаем на машине раз, второй, находим стадо.

Изображение С квартирой, ясное дело, надули, из транспорта дали новый мотоцикл «Днепр» с коляской, катер «Прогресс» с «Вихрем» и дистанционным управлением. Фото: Fotolia.com
С квартирой, ясное дело, надули, из транспорта дали новый мотоцикл «Днепр» с коляской, катер «Прогресс» с «Вихрем» и дистанционным управлением. Фото: Fotolia.com 

Первое лицо выходит из машины, вскидывает двустволку, трах! – есть, рогач ложится метров через 200. Начальство принимает по махонькой «на кровях», и едем на базу обедать. Уже шкворчит на сковороде печеночка-селезеночка, якобы этих самых зверей. Так бы я и дал им жарить без ветеринарной экспертизы – загодя заготовили. Прочую снедь, если перечислять всю – язык заболит.

Первые тосты идут дружно и весело. Я не участвую – нельзя: особист в уголочке сидит, мужичка из себя изображает, случайно, мол, зашел в компанию. Примерно минут через 40 вспоминаются прошлые обиды, и вспыхивает потасовка.

Я выхожу из зала, закрываю дверь, подпираю ее спиной, егерям объявляю: все на разделку, идет производственное совещание. Минут эдак через 20 совещание заканчивается, и народ, чуть не зашибив меня подпертой дверью, разбегается порознь. У некоторых на лицах появились «знаки отличия» – кто получил «малую медаль» в виде царапин, а кто и целый «орден» в виде фингала.

Особист незаметно унял страсти – увещевая, поталкивая, подставляясь. Вздыхаю: «Ну что, брат, тоже несладкая жизнь – погонами ведь отвечаешь». Он сам уже предлагает: «Тяпнем?» Еды на столе – не переесть. Давимся на ходу и летим исполнять далее.

Читайте материал "Перестрел на лосиной охоте"

Дичь тем временем разделана в каменном сарае на вешалах, порублена на чисто вымытых дубовых колодах, и теперь старший, стоя спиной, выкрикивает: «Кому? Кому? Кому?» Водители растаскивают пайки по машинам. Последняя – старшему охотоведу. Сперва пробовал отказываться – нет, закон.

Изображение Берем бутылку, шмат сала, полбулки хлеба, отходим неподалеку от берега, якоримся, кидаем удочки в разные стороны – куда они денутся? Фото: Fotolia.com
Берем бутылку, шмат сала, полбулки хлеба, отходим неподалеку от берега, якоримся, кидаем удочки в разные стороны – куда они денутся? Фото: Fotolia.com 

Дичи на Украине была тогда такая тьма, что охотились не только чиновники, но и почти все члены общества могли поучаствовать в зимней охоте на копытных. Правда, лицензий получали меньше – кабан и косуля на 20 человек, но все же... Под конец сезона рядовой охотник вообще мог получить лицензию достаточно свободно. Все равно нужно было регулировать численность, особенно кабана.

При такой прорве дичи только дай ей свободно размножаться – вся передохнет. Что и случилось уже после моего ухода года через два – недоглядели, и враз сдохло тысяч шесть кабана. И при мне его было как раз оптимальная плотность – раз из интереса даже попал спящему на открытом месте кабану снежком под глаз – то-то он удивился!

Мы сами охотились так: припасенные про всякий случай лицензии на кабана за три дня до окончания охоты надо было закрывать. Скидывались рублей по 5-7, выкупали их на себя и отправлялись в пойму Днепра. Она располагалась как раз под окнами совета – Черкассы стоят на высоком, крутом берегу.

Читайте материал "Кабан ошибок не прощает"

Там, внизу, – острова камыша и тростника, в которых прячется искомая дичь. Возглавляет команду старший егерь – отставной полковник штурмовой авиации. Идет ходко, ему привычно, я иду целиной рядом с ним, не обгоняя – мне просто легко, остальные люди пожилые, ничего тяжелее авторучки не подымают, им трудней.

Находим кабана, выгоняем на чистое и стреляем. Самое интересное потом. «Буранов» в совете нет, машина по льду не проходит, так что, разделав добычу, «на кровях» не употребляем – тащить свою долю надо километров 5-6, а то и поболе... Но все равно здорово, правда?

Изображение Дичи на Украине была тогда такая тьма, что охотились не только чиновники, но и почти все члены общества могли поучаствовать в зимней охоте на копытных. Фото: Fotolia.com
Дичи на Украине была тогда такая тьма, что охотились не только чиновники, но и почти все члены общества могли поучаствовать в зимней охоте на копытных. Фото: Fotolia.com 

Про утиную охоту вообще говорить не приходится, ближе к осени взять 20-30 уток за день было дело обычное, нормы отстрела тогда еще не вводили.

Иной раз, если резко грести веслами, то их можно было поломать об рыбу, – лещ, сом, окунь, жерех и... уклейка.

Летом, после окончания запрета, связанного с нерестом, выезжали в воскресенье машинами на базу на противоположный берег водохранилища. Собирались вместе – я, первый секретарь обкома, мой председатель (настоящий герой Советского Союза), второй секретарь, старший егерь и секретарь райкома.

Разъезжаемся в следующем порядке: первый со старшим егерем, второй с моим председателем на конфискованном у меня «Прогрессе», остаемся первый секретарь райкома, я и весельная лодочка: два ящика холодного пива, ящик фирменной, чистейшей как слеза водки, бидон свежей сметаны и много еще чего.

Берем бутылку, шмат сала, полбулки хлеба, отходим неподалеку от берега, якоримся, кидаем удочки в разные стороны – куда они денутся? И начинаем так чинно и основательно: «Ваше здоровье, Петр Сазоныч!» – и бутербродик с сальцем – р-раз! «За ваше, Юрий Николаевич!» – и по другой. А время от времени за крючки дергает уклейка. Снимаем и складываем в рядочек – для счета.

Читайте материал "Самая интересная и опасная охота"

Окончив трапезу, подплываем к показанному егерем кивком головы кусту тростника, отвязываем веревочку и начинаем аккуратно выбирать браконьерскую сеть – лещей, линей, щук и т.д. К обеду слышен гул моторов. Первым подлетает катер первого – он с круглыми от изумления глазами – два полных ведра окуней натаскали на червя в проводку со спиннингом.

Следом второй с председателем на полудохлом моторе – отказал один цилиндр, пустые и злющие. Председатель так и ест меня взглядом – уволю! Вытягиваю садок с начинкой – как так? Вот же ваша рыбка! Глаза теплеют.

Изображение У некоторых на лицах появились «знаки отличия» – кто получил «малую медаль» в виде царапин, а кто и целый «орден» в виде фингала. Фото: Семина Михаила
У некоторых на лицах появились «знаки отличия» – кто получил «малую медаль» в виде царапин, а кто и целый «орден» в виде фингала. Фото: Семина Михаила 

Сматываем удочки и помалу продвигаемся к берегу, где уже идут чоканья, братанья и решаются дальнейшие вопросы жизни охотобщества.

Сам я рыбачил так. В запрет могло выходить всего несколько лодок по специальным разрешениям, в том числе и моя. Я выводил «Прогресс» с причала, клал на сиденье заряженное ружье и отправлялся гулять по заливам Кременчугского водохранилища. Находил браконьерские сети – когда 2-3, когда 5-6, складывал их на нос катера и торжественно подъезжал к причалу рыбинспекции. Сети актировали и тут же сжигали, рыба, как трофей неликвидный, доставалась мне.

Читайте материал "Вечный карабин"

Все хорошее рано или поздно кончается. После одного форс-мажорного случая председатель категорически запретил мне самостоятельные вылазки. А дело было так.

Старший егерь занимался очисткой водоемов от лишних сетей, но брал с собой в рейд милиционера и двух-трех общественников. Однажды они налетели на целую гирлянду роскошных сетей, полных рыбы, подняли их на борт и причалили к берегу.

Откуда ни возьмись примчался хозяин сетей с топором – чистый бандеровец. Летел он почище рассвирепевшего кабана, и старший егерь дал команду взять его на прицел, что довольно проворно исполнили и милиционер, и общественники. «Как только добежит до этого куста, стреляйте», – продолжал командовать старшой.

Браконьер не добежал до точки отсчета метра полтора, опамятовался, бросил топор и помчался обратно в кусты. С тех пор меньше чем по четыре человека выезжать на «промысел» мне не разрешалось.