Как я работал госохотинспектором

Прочитал статью Николая Мордвинова.

Согласен с ним, «что все-таки сломалось в нашем охотничьем братстве? Почему мы перестали уважать друг друга? Из-за куска мяса готовы убить. Почему молчим? Ведь знают егеря, что руководитель неправ, и молчат».

В мае 2013 года я вышел на пенсию. Позади моя более чем сорокалетняя трудовая деятельность, 32 года из которой пришлись на работу в охотничьем хозяйстве.

Начинал я работу в 1971 году в Калининском, теперь Тверском областном обществе охотников и рыболовов, куда был направлен по распределению по окончании Московского пушно-мехового техникума по специальности охотоведение и звероводство; назначен на должность руководителя одного из вновь созданных охотничьих хозяйств.

За время работы ситуации случались разные.

Был и перерыв в работе, когда в годы перестройки из обществ были уволены специалисты-охотоведы и ихтиологи; был и возврат на первоначальное место работы, где уже вовсю действовали принципы дикого капитализма и главенствовали их величества рубль, доллар и прочие дензнаки, а о справедливости и порядочности предлагали просто забыть.

На этой почве, естественно, возникали и трения с новым руководством ТОООиР. В основном это случалось, когда для хозяйства навязывали какого-нибудь нового спонсора, претендовавшего в дальнейшем на его приобретение.

Читайте материал "Горный Алтай: один день в рейде с госохотинспектором"

Правда, были и такие, которые видели, что их просто «доят», и уходили сами. Однако все трения с руководством в общественной организации оказались цветочками по сравнению с тем, с чем пришлось столкнуться, работая в государственной.

Итак, пребывая на пенсии, по осени узнаю, что при министерстве природных ресурсов и экологии создается подведомственная организация и производится отбор претендентов на должность инспекторов.

Подав свое резюме, я прошел отбор и был принят на должность государственного охотинспектора, впоследствии был переименован в государственного инспектора в области охраны животного мира и окружающей среды.

Так как наш Вышневолоцкий район площадью 340 тыс. га превосходит по площади некоторые соседние более чем в два раза, инспекторов приняли двоих. Через месяц работы мне добавили еще соседний район — 240 тыс. га. Поскольку в нашем районе не было своего инспектора уже года два, проблем накопилось достаточно.

Всем было рекомендовано приступить к работе сразу с первых чисел года, минуя всякие новогодние каникулы. И уже в первые три месяца, с помощью охотников, было вскрыто несколько случаев незаконной добычи лосей, лишь один из которых дошел до суда.

Остальные были благополучно спущены на тормозах. И уже с первых месяцев пошли указания, кого нужно «оставить в покое и заняться кем-нибудь другим».

Появившийся контроль, вызвал ужас и панику, как у этих «неприкасаемых», так и у тех, кто, имея какие-нибудь властные полномочия или покровительство властных структур, отхватил себе кусочек ОДОУ и всячески старался не допустить туда не входящих в их окружение.

Пошли всякого рода кляузы, по которым назначались служебные проверки; писали от простого егеря до председателя областного общества и сотрудников полиции, действующих и бывших, поэтому приходилось обращаться за помощью в прокуратуру, УВД и в УСБ, помощь от своего руководства была нулевая.

Читайте материал "Охота и ее место в современном мире"

За эти три с половиной года мне прокалывали и отвинчивали колеса, бывший сотрудник милиции сбивал меня УАЗом, скрываясь от составления протокола, наносили побои помощникам, а по кляузам допрашивали участковый и следователь, но это, как говорится, «трудовые будни».

После года работы, по ряду причин, уволился напарник, на его место, спустя некоторое время, пришел новый коллега, которого, по неизвестным мне причинам, ранее брать не хотели, а меня назначили начальником межрайонного отдела, не нагрузив при этом никакими обязанностями или правами, сказав, что должность «чисто номинальная».

Новый коллега сразу же отказался от сотрудничества, видимо, посчитал, что самостоятельно сумеет навести порядки в охотничьем деле, используя опыт и связи по своей прежней работе в полиции, но никакого революционного скачка в охране угодий я как-то не заметил. Может, плохо смотрел?

Спустя какое-то время, о несогласованности в нашей работе узнал и директор, г-н Наумов: «…получил информацию от зам. министра», но никаких указаний о налаживании взаимодействий, как об этом говорили, в начале работы учреждения не последовало.

В процессе работы я задавал вопросы директору о снабжении бензином и запчастями, так как на это ежемесячно у меня уходило до 1/3 нашей куцей зарплаты, а попытка получить «возмещение расходов», согласно трудовому договору, вызвала дикое возмущение у директора, равно как и предложение распределять бензин в зависимости от размера обслуживаемой территории, ведь у кого-то не было и двухсот тыс. га, а в моем случае их около шестисот.

Тогда и поступило от директора первое предложение уволиться, «раз что-то не устраивает, все так работают».

Поэтому и ни разу за три года я не получил ни одного разрешения на добычу копытных для поощрения активистов, что обещали всем и министр, и сам директор, а в это же время коллега получал их по 5-6 штук в сезон.

Однажды чуть было повезло, сообщили, что можно приехать и получить разрешение на кабана. Приехали в министерство, оформили необходимые документы, но за самим разрешением надо приехать почему-то через несколько дней.

Когда возвращались домой, нам позвонили, что произошла ошибка и разрешений в ОДОУ вообще нет. В дальнейшем выяснилось, что наше разрешение получил коллега, а на вопрос к директору: «Как такое возможно?» получил невразумительный ответ.

Читайте материал "Шуба-убийца погубила охотника"

За время работы в инспекции ко мне многократно обращались охотники за разъяснениями по поводу получения разрешений на добычу копытных и медведя.

Разъяснял, одновременно просил сообщить о результатах, в итоге никто из них разрешения так и не получил, так как людям отказывали в приеме заявлений по причине, что квоты еще не утверждены, однако, когда квоты утверждались, они почему-то оказывались опоздавшими.

Все мои неудобные вопросы вызывали негодование со стороны директора и заканчивались словами, «если не нравится, можете уходить».

А в конце октября 2016 года мне было сказано, чтобы я уволился по собственному желанию, в противном случае мне «найдут» статью. Одним из главнейших показателей в работе инспекторов, внушали нам, является количество составленных протоколов, с чем я совсем не согласен.

Протокол необходим за явное нарушение, а если есть возможность, то важно предупредить, чтобы не допустить самого нарушения. И почему именно 25 протоколов, а не 5 или 50 или другое количество?

В июле 2017 года на общем собрании инспекторов вновь напомнили о пресловутых 25, а тем, у кого будет меньше, необходимо подумать о смене места работы.

30 апреля 2016 г. мной в одиночку, так как обещанный сотрудник полиции был поставлен на дежурство, было пресечено правонарушение со стороны двух охотников, не имевших при себе никаких документов, один из которых был в явном подпитии и препятствовал составлению протокола.

Единственная зацепка — это номер автомашины. При установлении личности нарушителей зачастую возникают сложности, так как отделы УФМС просто не отвечают на запросы.

Паспортные данные на одного из нарушителей, взятые из материалов дела, а я делал звонок в полицию, посчитали не годными, а второй уже восемь лет не имел паспорта (?!). Это подтвердила сотрудник полиции.

Читайте материал "Убит государственный инспектор охотнадзора"

В результате — возврат двух протоколов и два выговора, а то, что по стране можно передвигаться без каких-либо документов и с оружием, не заинтересовало ни полицию, ни руководство МПР.

Годом ранее мной, совместно с охотниками, было выявлено два случая незаконного отстрела лосей с применением автотранспорта. В одном из случаев были найдены пуля и гильза от нарезного оружия в прекрасном состоянии, а результат нулевой.

И еще одно интересное наблюдение: в последнее время, при обращении в полицию по причине незаконной добычи лосей, с меня стали брать в своем районе согласие на прохождение проверки показаний на полиграфе, чего я не увидел по отношению к предполагаемым участникам этих событий, знакомясь с материалами дела.

И совсем противоположные результаты совместных действий с сотрудниками полиции соседнего района. Так при проведении рейдовых мероприятий в рамках операции «Браконьер» нашей совместной группой на въезде в одну из деревень был остановлен для проверки документов охотник, передвигавшийся на снегоходе с незачехленным оружием.

В итоге, не предъявив никаких документов, он просто сбежал на своем снегоходе в леса, однако нами были проведены мероприятия по установлению возможного места его базирования и возможного автотранспорта для перевозки снегохода.

Уже на следующий же день сотрудником ГИБДД, входившим в нашу патрульную группу, была остановлена автомашина, водителем которой оказался сбежавший накануне охотник. В машине при досмотре оказалась продукция незаконной охоты.

В результате были возбуждены дела об административном и уголовном правонарушениях, закончившиеся обвинительными заключениями.

Расследование уголовного дела и рассматривание его в суде первой инстанции длилось более полугода, и руководство, опережая события, решило, что нарушитель избежал наказания, объявило мне очередной выговор и в результате увольнение.

Теперь «друзья генералы», господа на вертолетах и прочие им подобные могут чувствовать себя вольготнее.

Читайте материал "Ковер из медвежьей шкуры - знатный трофей"

О происходящих со мной событиях, с просьбой разобраться в сложившейся ситуации, я написал письмо главному федеральному инспектору Центрального федерального округа, откуда оно было спущено по нисходящей по двум ветвям: в правительство Тверской области и в областную трудовую инспекцию.

Из инспекции ответили, что в моем случае разбор допустим только в суде, а правительство отправило дальше, откуда до сих пор нет никакого ответа, а за это время меня уволили.

Плевать хотели тверские чиновники на поручения президента о необходимости иметь на район трех инспекторов: имея трех инспекторов на два района, одного выгоняют самым подлым образом. Об изучении и передаче передовых методов охраны и речи не ведут. Были и другие придирки, но это уже в прошлом.

Все описанные факты при необходимости могу подтвердить документально (копии и оригиналы документов, фото-, аудио-, и видеозаписями).