Куда уйдет русак?

Русак сейчас в Черноземье, в отличие от лисицы, становится трофеем завидным. Охота на него – самая популярная и востребованная. Выезжают за ним подальше, ходят подольше, «ломают ноги в пахоте», нередко пытаются достать крупной дробью, а то и картечью на запредельной дистанции. Но уже не каждый охотник может похвастать столь ценной добычей, даже в течение сезона!

Говорят, что сами охотники виноваты, слишком много их стало, вот и выбивают зверя вчистую. Начальство охотничье значительно урезает сроки охоты, сокращает дни (сезон у нас длится менее двух месяцев и всего три дня в неделю), а русаков больше не становится. Знакомый егерь в разговоре о бедных дичью угодьях резонно заметил: «На 20 тысяч охотников требуется 20 тысяч зайцев!»

Действительно, в нашей небольшой области популярность охоты все возрастает. Но неужели так сильно сокращается поголовье зайцев под охотничьим прессом при его-то плодовитости? Вспоминаю свою службу в СА на территории бывшей ГДР, довольно густонаселенной индустриальной страны.

Находясь в карауле, нередко приходилось видеть диких кроликов, мирно искавших корм в нескольких шагах от человека. А стадо оленей или диких коз в сотне метров от КПП ранним утром – обычное дело. Поражало обилие дичи при очень высокой плотности населения. Но не менее впечатляло и трепетное отношение немцев к родной природе.

А превращение некоторых наших угодий в пустыню не является заслугой одних лишь любителей охоты. Известно, что на численность русака влияют многие факторы: это и холодная весна с дождливым летом, и многоснежная, морозная зима. Нередки эпизоотии. Против этих изломов природы человек бессилен, но решающее значение на численность зверьков оказывает именно наша деятельность и еще больше – бездеятельность.

На первом месте среди определяющих факторов, я думаю, стоит Агропром. Применение удобрений, ядохимикатов, гибель во время уборки и господство монокультуры на обширных территориях – все это никак не способствует увеличению поголовья. Случалось видеть в прежние времена мешки с удобрениями, уже долго пролежавшие на полях.

Далее идут четвероногие и пернатые хищники, на первое место среди которых я бы поставил чрезмерно расплодившуюся лисицу. Затем, бродячие коты с собаками в компании с наглой серой вороной (которые должны быть вне закона) уничтожают значительное количество зайчат. И истребление этих вредителей становится, наверное, основной задачей охотколлективов, если хотим сохранить дичь в угодьях.

А многочисленная лисица, на мой взгляд, из ценного пушного зверя окончательно перешла в разряд вредных животных, численность которых необходимо держать под строгим контролем. Пассивность же человека, ведет только к росту числа вредителей и упадку поголовья объектов массовой охоты, возникновению очагов бешенства. Отстрелы, конечно, организуются, выезжают охотники, расходуются и без того небогатые ресурсы, но численность рыжего, всеядного хищника остается все же слишком высокой. А если судить по частоте моих встреч с ним, по-прежнему растет.

Не пора ли выплачивать премию за уничтожение лис в районах, где их поголовье выше допустимого, как за волка или шакала, либо поощрять другими способами, например лицензией на копытных, молодняк которых нередко становится их добычей. Проблему пытаются решить продлением сроков охоты на лис до конца февраля. Норникам разрешено охотиться каждый день. Но, я думаю, это малоэффективно.

На следующем месте – двуногие хищники, моторизованные «ночные мясники». Хоть и отлавливают их порой, наказывают, но и «выжигают» они не мало. Однажды, находясь на засидке возле барсучьей норы, стал свидетелем, как с помощью фары-прожектора установленной на авто, обшаривался каждый метр косогора в густой осенней темноте. Не от голодной, я думаю, жизни. Обидно, что у нас по-прежнему не хватает средств, сил и законов для качественной охраны угодий.

Потом, недостаток биотехнических меро-приятий, цель которых разнообразить угодья, улучшить среду обитания, увеличить количество зверя и птицы. В нашей лесолуговой зоне облесение оврагов и балок значительно усилит защитные свойства мест обитания зайцев и куропаток.

По моим многолетним наблюдениям, самая высокая численность зайца остается в яблоневых и фруктовых садах, вблизи некоторых сохранившихся кварталов я сейчас и проживаю. Стреляют его охотники, рыщут хищники, караулят свою жертву ястребы да вороны, а зверек этот все-таки выживает, размножается и держится в яблоневых массивах как в своеобразных резерватах. Немного, да есть. Хотя бы след потропить можно. А вот против бульдозера зверек бессилен, цивилизация наступает и уходят заброшенные сады под массовую застройку. Грустно и тягостно смотреть на колышки разметки, кучи развороченной земли и начавшиеся стройки в местах, где привык охотиться.

А чем дальше в поля удаляешься от садов, тем меньше шансов поднять косого. Кстати, взять русака в саду с подхода очень сложно. Встает, заслышав охотника и, порой, неспешно скрывается за рядами деревьев. Что же касается подкормки, то на полях, уходящих в зиму, остается немало кормов, той же свеклы и кукурузы. Как говорится, нет худа без добра.

«Убивают ноги» охотники в пахоте в последние годы, а подъема русака все нет. А ведь при наших-то просторах, бескрайних полях, оврагах, перелесках и высокой плодовитости (три помета в году), численность его должна быть высокой и регулироваться нами, а не лисами, собаками да воронами.

Я считаю, что в сложившейся ситуации нужно не сроки охотничьего сезона сокращать, их сокращать уже некуда, а организовывать проведение биотехнических мероприятий путем повсеместного возрождения отработок, охранять угодья и уничтожать расплодившихся вредителей.

Существенно и то, что, к сожалению, только копытные были и остаются в хозяйствах первейшим приоритетом, а за путевкой на зайца рядовые охотники все равно придут, да еще и в очереди стоять будут.

Рано или поздно оставшиеся сады вблизи города уйдут под застройку, интересы человека, понятно, важнее, но куда в этом случае уйдет русак?