Когда мы поднялись на хребет, то не увидели ни стада, ни следов его пребывания, но были уверены, что маралы где-то недалеко.
Решили устроить скрадок за одним из выворотней старой ели и подождать.
Мы с Витольдом сели в укрытие, а Михалыч спустился за хребет и поманил.
Некоторое время стояла абсолютная тишина.
В прозрачно-холодном октябрьском горном воздухе кружились белые мухи.
Ожидание тянулось вечность.
Наконец со стороны густо заросшего склона раздался легкий хруст и мелькнула тень крупного зверя. Марал вышел из чащи и тут же спрятался за раскидистой елью. Нам были видны лишь его ноги.
Ни корпуса, ни тем более рогов разглядеть было невозможно. Я включил камеру, надеясь, что зверь вот-вот покажется во всей красе. Витольд приготовился к выстрелу. Все замерли в напряжении.
Прошло около пяти минут. Марал не двигался. В нас закралось сомнение: да там ли он еще? Расслабившись, я выключил камеру, а Витольд опустил карабин. И именно в этот момент зверь горделиво продефилировал по поляне на расстоянии пятидесяти метров от нас.
Оторопев, мы молча проводили его взглядом и недоуменно посмотрели друг на друга. Хороший бык с красивыми рогами скрылся в лесном массиве. Но мы знали, что там, куда он направился, был крутой скалистый обрыв.
Вряд ли зверь пойдет к нему. Все пришли в состояние готовности, и на этот раз фортуна повернулась к нам лицом.
Марал снова появился из-за деревьев. До массива, куда он направлялся, было метров семьдесят, а до поляны, по которой он двигался, — около ста пятидесяти метров.
Витольд с карабином Blaser R93 калибра .300WSM и я со своей камерой ждали ответственного момента. Грациозным аллюром бык пересек поляну. Камера была включена, и я поймал в визир и марала, и Витольда с карабином.
Для выстрела у охотника было всего две секунды, и, надо отдать ему должное, он их использовал как хороший стрелок. Раздался выстрел. Я успел заметить небольшой сизый фонтанчик, состоящий из пыли и стриженых волос, который всегда можно наблюдать при попадании пули в корпус животного.
А сам марал скрылся в лесной чаще, хотя от такой мощной пули должен был по крайней мере вздрогнуть. Но этого, увы, не произошло. Мы смотрели друг на друга в недоумении. Выждав некоторое время, отправились на место, где, по нашим предположениям, пуля попала в быка.
Среди пожухлой травы очень трудно искать «стрижку» — так охотники называют осыпавшуюся от попадания пули шерсть. Исследовав все в радиусе пятьдесят метров и не найдя доказательств попадания, мы расширили круг поиска.
Местами лежал снег, и мы надеялись, что на нем увидим или свежий след, или капельки крови. Однако ни того, ни другого не обнаружили.
Поиски продолжались уже полчаса, как вдруг на небольшом спуске, в богатом алтайском черноземе мы заметили свежий отпечаток маральего копыта. След вел, как и предполагалось, вниз по склону. Пальцы копыта были широко расставлены — значит, зверь тяжело ранен.
Подобно трем ищейкам мы начали вглядываться в каждый сантиметр почвы и вскоре обнаружили
второй, третий след на пожухлой траве, а позже и первую капельку крови. Продвигаясь вперед, мы видели все больше крови рядом со следом.
А вот и он сам — исполин сибирских лесов, лежащий на правом боку всего в 250–300 метрах от места попадания пули. Радости не было предела.
Нас с Михалычем переполняло чувство выполненного долга и гордости за то, что мы смогли найти зверя в таких трудных условиях, и нам было совершенно неважно, кому принадлежал трофей.
Витольд дал интервью, в котором поделился своими впечатлениями от охоты и природы Горного Алтая, мы сделали фотоснимки на память и принялись за работу.
Чтобы мясо не испортилось, мы лишь вскрыли марала, решив, что вернемся на стан, соберем весь лагерь и на обратном пути разделаем тушу...
До даты прибытия машины оставалось два дня. И один из них нам предстояло провести на знаменитом Кадрине — это был бонус от Михалыча…
Мы стояли на поляне, где Витольд стрелял марала, и с жадностью втягивали и пропускали через себя душистый алтайский воздух — вряд ли где еще можно так надышаться. Окинув взглядом горные хребты и ущелья, мы тронулись вниз к реке.
Ошибается тот, кто думает, что спускаться в горах с лошадьми легче, чем подниматься. После шести дней путешествия в седле болит практически все. Особенно колени и поясница.
Пройдя небольшую часть пути верхом, мы решили спешиться, чтобы размять ноги перед очень крутым спуском в зарослях акации, кусты которой выше человеческого роста.
И вот картина: идете вы, сзади вас навьюченный конь весом около полутонны, при этом он частенько поскальзывается на камнях, и кажется, что вся эта масса упадет на вас и придавит, как муравья.
Мы уже привыкли к низким температурам, с которыми жили наверху, и одеты были соответственно. Но как только начали спуск, окунулись в жаркий, густой, настоянный на горных травах воздух. Пришлось раздеться до маек.
Нас тут же «радушно» встретил эскорт мух, мошек и слепней. Не церемонилась и акация, которая нещадно хлестала нас по рукам, ногам и лицу.
Наконец, изрядно потрепанные, но непобежденные, мы добрались до стана — большой поляны, обрамленной со всех сторон лесом. Внизу бурлил Кадрин, справа сбегал с гор небольшой ручей.
Первым делом мы распрягли лошадей и отправили их на выгул, затем бросились к горному ручью. Какое наслаждение после такого перехода предать свое тело чистой прохладной воде! Смыли с себя всю грязь и промыли саднящие раны, дали горящим от жары ногам вторую жизнь.
На разбивку лагеря ушло не более получаса, и вскоре в наших кружках уже дымился ароматный таежный чай. Немного отдохнув и расслабившись, мы отметили и меткий выстрел, и добытый трофей, чего не позволяли себе раньше.
Витольд достал из рюкзачка бутылку выдержанного Johny Walker. Из маральей вырезки приготовили на углях бифштексы, разложили скатерть-самобранку и почувствовали себя по-настоящему счастливыми людьми.
Крутые скалистые горы, цепляющиеся за их верхушки кучевые облака на фоне ярко-синего осеннего неба, желтеющие березы, оранжевые лиственницы и огромные исполинские ели, охраняющие покой этих мест со времен сотворения мира — всем этим, казалось нам, мы владеем сейчас безраздельно.
И в дополнение к этой природной гармонии компания понимающих друг друга людей, которых сближает любовь к природе и охота.
На бездонном небе постепенно загорались звезды. Первый раз мы ложились спать без какого-либо напряжения, потому как основная цель нашей экспедиции была достигнута.
Следующее утро было таким же прекрасным. Выпив чайку, мы с восходом солнца отправились на речку. Михалыч обещал показать местного хариуса. Благодаря его знанию реки, всех ям, куда скатывается хариус в определенное время, наша рыбалка была потрясающей. Рыбу как будто специально сгоняли и сажали на наш крючок.
Но стоило сделать несколько шагов в сторону от «заколдованного» места, как рыба исчезала. Приятно удивили и размеры местного красавца. В Сибири мне доводилось ловить рыбин от двухсот до максимум четырехсот граммов. Кадринский же хариус был весь как на подбор — под килограмм весом.
Будучи опытнейшим рыбаком, Витольд вошел в азарт. Осмотрев мушку, на которую таскал хариуса Михалыч, он сделал похожую и тоже вытащил пару серебристых красавцев. Я же был занят, как всегда, съемкой, запечатлевая на память воды Кадрина, горы, синее небо, желтые березы, дым костра и рыбные деликатесы.
Утром следующего дня нам предстояло пройти один из самых сложных участков пути — сам Кадрин. Течение в месте перехода было сильное, вода коню по брюхо, а с волнами еще выше. Берег здорово подмыло, а значит, в самом русле образовалась яма, и насколько глубокая, определить было невозможно.
На мгновение наш ведущий задумался, а затем резко пустил коня вперед. Животное тут же угодило в яму. Круп коня и часть арчимаков погрузились под воду. Но в два прыжка Барсук вместе с Михалычем и поклажей оказались на твердой земле.
Жутковато наблюдать за таким родео, но что поделаешь! В такие моменты очень важно чувствовать своего коня и правильно управлять им. Лошадь ведь может испугаться препятствия и скинуть всадника.
Я осторожно подвел коня к яме и, как только мы начали погружаться в воду, резко послал его вперед, а сам пригнулся к гриве. Через мгновение мы были на берегу. Так же сделал и Витольд. Не замочить ног, конечно, не получилось, зато мы были целы, здоровы и не выпали из седла.
Далее нас ждал долгий и трудный подъем по горной тропе через густой лес, где не было «топора на тропе». Нам приходилось часто спешиваться, чтобы переводить коней через огромные стволы вековых деревьев.
После столь выматывающего тура все устали, каждое движение давалось с большим трудом. А впереди был такой же утомительный спуск...
Но все когда-то заканчивается, и наша экспедиция в красивейший уголок России тоже подошла к концу. Какое же это облегчение — спуститься из седла на землю! К счастью, боль и усталость проходят, а в памяти остаются только яркие воспоминания о пройденном маршруте.
Комментарии (0)