Эта история под названием «Три медведя наносят ответный удар» была опубликована в журнале Outdoor Life в январе 1962 года
Четвёртое июля 1956 года. Мы находимся на северном притоке реки Блэкфут в западной Монтане, и специализируемся на экипировке и сопровождении охотников и рыболовов для походов в горы. Это наша работа.
В то время у нас была привычная компания клиентов, но туристы вместо гор захотели сходить на местное родео в праздничный день в городе, и у нас нарисовалось два или три свободных дня, которые мы могли потратить на свои нужды. Мы с моим братом Вэнделлом решили, что было бы неплохо уехать с ранчо и провести время в тишине и покое от привычной работы, раз уже представилась такая возможность.
В верховьях реки, в получасе езды от нашего ранчо, есть участок дикой местности без дорог, где царит первобытная красота, растут деревья, а в речных заводях полно окуней. Мы решили, что день, проведённый там за рыбалкой, будет как раз тем, что доктор прописал.
Нагрузив пару вьючных лошадей провизией и снаряжением, в середине утра 3 июля мы выехали с ранчо. Ближе к вечеру мы добрались до станции рейнджеров Норт-Форк, где собирались разбить лагерь. Станция обслуживается только в периоды высокой пожарной опасности, поскольку в Монтане большую часть работы по наблюдению за пожарами выполняют самолёты, а пожарные-парашютисты составляют основу пожарных расчётов в районах, где нет дорог. Но в хижине рейнджеров всегда есть еда на случай пожара или других чрезвычайных ситуаций.
Дверь там постоянно заперта, чтобы быть уверенными, что припасы будут на месте, когда они понадобятся, а окна обычно закрыты деревянными ставнями. Охотники и рыбаки, проезжающие мимо, время от времени останавливаются, чтобы осмотреться. В остальном на станции мало посетителей. Поскольку у нас не было с собой палатки, мы решили разбить лагерь на станции и использовать крыльцо в качестве укрытия на случай дождя.
Выехав на небольшую поляну, мы спешились, сняли с лошадей сёдла и отвели их на соседний луг, где трава была по колено. Когда с делами было покончено, Венделл подошёл к хижине.
- Иди сюда! - крикнул он через полминуты, и по его тону я понял, что он не просто любуется пейзажем.
Хижина рейнджера была в плачевном состоянии. Одна из деревянных ставен была сорвана с петель, а окно разбито. Заглянув внутрь, я обнаружил, что все остальные окна тоже разбиты.
Пол был белым от муки, рассыпанной от одного конца единственной комнаты до другого. Печь была опрокинута, шкафы разбиты. Повсюду валялись банки, помятые и продырявленные зубами, большая часть содержимого была либо высосана, либо вылита и съедена. Прямо перед окном без ставен лежала бомба от насекомых с дихлофосом, тоже помятая и продырявленная.
«Хотел бы я увидеть морду медведя, когда он вгрызался в неё», — усмехнулся я про себя.
Если вы не видели лагерь, который разгромил медведь, вам трудно представить, какие разрушения и беспорядок он оставляет после себя. Кажется, что он рвёт всё на части не только потому, что голоден, но и из вредности. Сочетание проколотых банок и разбитого стекла, муки и сиропа, бобов и чернослива, разбросанных и перемешанных между собой, как будто по лагерю прошёлся торнадо.
По следам мы поняли, что в этом безобразии участвовали как минимум два медведя — предположительно, самка и детёныш, хотя чем дольше мы смотрели, тем больше нам казалось, что это были скорее два медвежонка. С нашей точки зрения в этой ситуации было одно преимущество - следы самки не были похожи на следы гризли. И если бы они вернулись, пока мы были там, нам пришлось бы иметь дело с чёрными медведями, что вряд ли доставило бы нам много хлопот, несмотря на то, что вся наша артиллерия состояла исключительно из моего пистолета Smith & Wesson .38 Special.
До заката оставалось несколько часов, поэтому мы собрали удочки и направились к реке. Это один из самых красивых ручьёв, которые я знаю. Он бурлит и разбивается о гравийные отмели, а в углублениях вода глубокая и зелёная. По негласному соглашению мы с Венделлом направились прямиком к нашему любимому месту — заводи, где вода бурлила и плескалась вокруг большого упавшего дерева и под ним. По опыту предыдущих походов мы знали, что там водится форель.
Вэнделл поймал длинную форель на мушку Black Gnat и, как обычно, отлично провёл время. Потом он поймал ещё одну, и третью, примерно такого же размера, в то время как вся популяция форели в пруду продолжала игнорировать меня и мою мушку Coachman. Тогда я перешёл на Gray Hackle, и при первом же забросе из-под старого дерева выпрыгнула огромная радужная форель, схватила мушку и поплыла с ней домой.
После этого веселье для нас обоих продолжалось с прежней силой и яростью. Мы проверили ещё два места, и вскоре наши корзины отяжелели от дюжины хороших рыб. К тому времени солнце уже садилось, и наши желудки напомнили нам, что рыбалка — это не только ловля форели, поэтому мы прекратили и направились в лагерь.
Венделл пошёл на поляну, чтобы развести костёр, а я остался у реки чистить рыбу. Не успел он отойти от меня и на несколько шагов, как я услышал громкий крик. И догадался, в чём дело. Я решил, что ему может срочно понадобиться помощь, поэтому бросил потрошить форель и побежал к нему.
Когда я появился в поле его зрения, он махал руками у окна хижины, а из разбитого окна торчали три медвежьи головы: одна большая и две маленькие. Венделл снова закричал, и в тот же момент старая медведица увидела, как к домику приближаюсь еще и я. Она выбралась наружу, за ней по пятам последовали медвежата, и все трое бросились к деревьям.
- Больше мы их не увидим, если только они не нагрянут к нам ночью, - уверенно сказал я.
Потом вернулся к реке и закончил чистить рыбу, пока Вэнделл разжигал костёр. Он занялся бобами и кофе, а я открыл пакет с овсом и отнёс корм на луг для лошадей. Через 10 минут, когда он поджаривал на сковороде форель, я оглянулся через плечо и снова увидел трёх медведей, которые шли к нам на ужин.
Полагаю, дело было в запахе еды. Какой бы ни была причина, эта самка была самым наглым медведем из всех, что мы встречали, и боялась пары мужчин не больше, чем наши лошади. Она неторопливо подошла на расстояние дюжины шагов и уселась на свой толстый чёрный зад.
Потом она мотала головой из стороны в сторону, принюхивалась, улавливая аромат форели и фасоли, и явно наслаждалась всем, что чувствовала. Детёныши окружили её, подбежали на несколько шагов ближе к нам, а затем отбежали обратно, сгорая от любопытства.
- Она меня нервирует, - пожаловался Венделл через пару минут.
- Мне тоже не очень-то нравится её общество, - согласился я. - Особенно когда рядом детеныши. Что мы можем с этим сделать?
В этот момент мамаша с трудом поднялась на ноги, сделала несколько шагов в сторону и снова села. Выглядела она уже не слишком дружелюбно.
- Сделай пару выстрелов из своей пушки, — предложил Вэнделл.
Это оказалась хорошая идея. Я дважды выстрелил в воздух. И как бы она ни презирала рыбаков, старая медведица узнала звук выстрела. Она чуть не упала навзничь, и они с медвежатами бросились наутёк, как будто мы привязали им к хвостам петарды.
Мы закончили ужинать, подбросили в огонь пару поленьев и стали ждать, когда стемнеет. Небо затянуло тучами, и, когда последние лучи солнца погасли, начался дождь. Мы перенесли снаряжение на крыльцо хижины, где оно оставалось сухим, расстелили спальные мешки и легли спать. Под тихий стук дождя по крыше крыльца мы уснули почти сразу же.
Я проснулся ближе к утру, почувствовав, что у нас опять гости. Один из медвежат копошился у моих ног так близко, что я мог бы протянуть руку и схватить его за шкуру. Потом я увидел, что он разворачивает кусок бекона. Я знал, что мама где-то рядом, и старался не делать резких движений.
- Венделл, - позвал я его шёпотом. - Один из этих детёнышей снова вернулся.
Он начал приподниматься в своём спальном мешке, но на полпути замер, словно вкопанный. Когда я посмотрел на него, то увидел, что медведица и второй медвежонок стоят на земле прямо у края крыльца, не более чем в паре метров от уха Вэнделла.
- Кричи! - прошептал я. - Пали из обоих стволов.
Он кивнул в знак согласия, если вообще человек может кивнуть, просто шевельнув ресницами. Мы закричали в один голос и вложили в этот крик все свои силы. Медведица развернулась и убежала, один из медвежат бросился за ней. Но маленький дьявол, который поедал наш бекон, и не думал уходить, и мы не осмеливались выгнать его с крыльца, как бы нам этого ни хотелось, потому что знали: стоит ему зарычать, и большая медведица вернётся, чтобы спасти его. А это могло обернуться настоящей проблемой.
- Нам лучше одеться, - предупредил Венделл. - Она вернётся за ним.
Я натягивал носок, когда из-за перил показалась её большая чёрная голова — так близко, что можно было дать ей подзатыльник. Теперь её настроение изменилось. Шерсть по всей длине спины стояла дыбом, а из груди доносилось низкое рычание.
Я успел выхватить «Смит-Вессон» ещё до того, как понял, что вообще делаю. В прицеле её голова казалась огромной, как таз, и мне захотелось тут же покончить с ней. Она была не дальше чем в двух метрах от меня, и я был уверен, что одной пули между глаз будет достаточно. Но внутренний голос предостерегал: «Только в случае крайней необходимости. Она кормит детёнышей».
Поэтому я прицелился немного выше её ушей и намеренно сделал два выстрела мимо. Она развернулась и побежала во весь опор, детёныш с беконом последовал за ней.
Если бы у неё был хоть какой-то здравый смысл, на этом бы всё и закончилось. Но этого не произошло. Она вернулась с обоими детьми ещё до того, как мы доели остатки бекона на сковороде. Медведица вошла так, словно была хозяйкой этого места, и остановилась всего в нескольких метрах от нас.
- Её не приглашали на завтрак, - прорычал Вэнделл. - Направь на неё пистолет и прикрой меня. Я собираюсь отправить её восвояси.
Он поднял камень размером с бейсбольный мяч и метнул его. Камень с глухим стуком попал ей в бок, она отскочила в сторону и отступила на пару шагов. Потом передумала и зарычала. Венделл бросил ещё один камень, который отскочил от её плеча. Она не обратила на это внимания. Его следующий бросок был неточным. Затем он попал ей в висок, и она снова зарычала, на этот раз уже куда громче.
- Не стоит её злить, - сказал я ему. - Она не собирается уходить, а если ты ещё больше её разозлишь, нам придётся её убить.
Мы вернулись к завтраку — овсянке, бекону, форели и кофе, — и всё время, пока мы готовили и ели, три медведя бродили вокруг или стояли в кустах и наблюдали за нами. Они не отходили дальше чем на 15 метров от нашего костра, а два или три раза медведица подводила медвежат на расстояние четырёх-пяти шагов. Она не рычала и не проявляла никакой враждебности, но я держал ружьё наготове, и наш завтрак был не самым из приятных в моей жизни.
Я с тоской посмотрел на свой 38-й калибр, но почему-то не мог заставить себя воспользоваться им, зная, что детёныши, скорее всего, умрут с голоду. В итоге вся компания через некоторое время ушла в лес, и в тот день больше не приходила.
Но на будущее мы нашли решение. Неподалёку от станции через реку был перекинут бревенчатый мост для вьючных и верховых лошадей. Вода там была быстрой и достаточно глубокой. Мы могли подвесить наши тюки под мостом посередине реки, и медведица никак не смогла бы до них добраться.
Позднее мы так и сделали, а после отправились на рыбалку. Ни один из нас ещё никогда не наслаждался спокойным утром на берегу реки так, как в тот день. Уже к полудню мы наловили достаточно радужных форелей и полосатых окуней. Когда мы вернулись на станцию, медведей нигде не было видно, и наши вещи не тронули. Но мешок с овсом для лошадей, который мы оставили на виду, кто-то утащил.
Старая медведица прогрызла его и оставила за собой ровный след из рассыпавшегося зерна. Я прошёл по её следу вверх по склону горы примерно четверть мили (400 метров), нашёл и забрал то, что осталось. Мы решили, что на этом встреча с медведями закончилась. Но мы снова ошиблись.
Мы уже собирались седлать лошадей, когда наша старая вьючная кобыла испуганно фыркнула и начала косить глазом в сторону леса.
- Угадай, кто идёт, - пробормотал Вэнделл. Но я и так знал, кто это.
Медвежья семья вышла на опушку и стала наблюдать за нашими приготовлениями. Следующие полчаса они только и делали, что доставляли нам неприятности, нервировали наших лошадей и в целом вели себя вызывающе. Наконец мы с Венделлом, предварительно сговорившись, решительно бросились в их сторону, крича во весь голос, после чего я подкрепил наши слова парой выстрелов из пистолета 38-го калибра.
Медвежата вскарабкались на большую ель, и, к нашему удивлению и облегчению, медведица последовала за ними. Мы подняли достаточно шума, чтобы удержать их на дереве, пока не соберём всё снаряжение и не будем готовы уйти.
Нам не хотелось снова оставлять хижину рейнджеров на растерзание медведям, но они уже не могли причинить ей большой вред, и мы понимали, что бесполезно пытаться вернуть ставни на место. Если медведь забрался в какое-то место и нашёл там еду, он при необходимости сорвёт крышу, лишь снова попасть внутрь. В конце концов мы решили оставить эту проблему Лесной службе штата.
Когда мы вернулись домой, то сообщили об этом в рейнджерскую службу, после чего специалисты приехали и заколотили хижину. А ещё до конца лета мы услышали, что они наконец пристрелили старую хищницу, чтобы положить конец её набегам. Однако к тому времени детёныши уже были достаточно большими, чтобы позаботиться о себе сами.
Комментарии (0)