По свидетельству Брэма, искусство приучать сокола к охоте было известно древним еще за 400 лет до Р.Х. В 480 г. после Р.Х. соколиная охота не была еще распространена у римлян, потому что Сидоний Аполлинарий прославляет в те времена сына римского императора своего времени, Алития Гекдиция, за то, что он первый ввел в своей стране соколиную охоту. Вскоре, однако, пристрастие к этому занятию так распространилось, что на церковном собрании в Агде были запрещены соколиная и псовая охота. Но запрещение не произвело ни малейшего влияния, несмотря на то что было повторено в 517 г. в Эпаоне и в 585 г. в Макоре. В восьмом столетии король Этельберт писал к Бонифацию, архиепископу Майнцскому, по поводу двух соколов, с которыми можно охотиться за журавлями. В 800 г. Карл Великий издал закон относительно приученных к охоте ястребов, соколов и копчиков, определяющий взыскания за убитых или украденных птиц. Император Фридрих Барбаросса сам учил соколов.
Затем Бандоллус рассказывает, что Райнольд, маркграф Эсте, держал с большими издержками около 150 соколов для охоты. Император Генрих VI, сын Фридриха Барбароссы, был тоже, по словам Коленуччио, большой любитель соколиной охоты. Император Фридрих II принадлежал к самым опытным и страстным соколятникам и написал книгу «De arti venandi cum avibus», которая была напечатана в Аугсбурге только в 1596 году. Рукопись была покрыта примечаниями, сделанными сыном Фридриха, Манфредом, королем Сицилии. Эдуард III назначил смертную казнь за кражу ястребов и приказал сажать в крепость на год и один день каждого, кто разорит ястребиное гнездо. В Пруссии гогмейстер Конрад фон Юнгинген устроил в 1396 г. школу для обучения соколов. Ландграф Людовик IV Гессенский
В Средней Азии, в Монголии, в Китае и в Персии соколиная охота производилась в огромных размерах и также ведет свое начало с древнейших времен. Ханы и властители этих стран иногда содержали баснословные количества птиц, приученных к охоте. Между Лагором и Кашмиром, в Персии, у киргизов и башкирцев, у бедуинов и арабов охота с соколами, ястребами, беркутами, холзанами (старый беркут) и копчиками производится в больших размерах и теперь.
Во Франции у короля Филиппа Августа при осаде Анконы улетел любимый сокол, и за него напрасно предлагали туркам 1000 червонцев; его не возвратили. Когда Баязет в битве при Никополисе 1396 г. взял в плен герцога Неверского и много французских дворян, то назначили за освобождение их известную плату, но герцог Бургундский послал ему вместо денег двенадцать белых соколов, и тотчас же все пленные французы были отпущены. Франциск I имел главного сокольничего, Рене де Коссе, у которого под начальством было 50 дворян и 50 простых сокольников, получавших 200 ливров в год. Число птиц Франциска I доходило до 300.
Между прочим, блестящее описание одной из охот Франциска I мы находим в VI главе «La chasse au duche» M. Boncheron, помещенное в «Journal des Chasseurs» 1852 г. Людовик ХI был также страстным соколиным охотником и при всей своей скупости не щадил издержек на птиц и собак.
Но особенно цветущим временем соколиной охоты во Франции было царствование Людовика ХIII, далеко оставившего за собой предшествовавших государей, как в самой страсти к охоте, так и в роскоши и великолепии охот, производившихся при нем. Людовик ХIII охотился почти каждый день, и обязательно по понедельникам, средам и субботам, если только погода благоприятствовала. Его «Cabinet des oiseaux», по свидетельству D’Arcussia (автора знаменитой «Faucounerie»), был наполнен хищными птицами всевозможных родов и видов, начиная с белых кречетов и соколов, до дербников, кобцев, ястребов и сорокопутов.При этом охота Людовика ХIII подразделялась на несколько отдельных частей, смотря по напускам (Vols) и птицам, за которыми охотились, и каждая из них находилась под ведением отдельного лица. Главным сокольничим Людовика ХIII был барон Шастегнерэ (de la Chastegneraye). Вельможи де-Люинь, де-Каденэ, де-Линьэ (Lignie), де Вилле, де ля Рош, дю-Бюисон, де-Лассон, де-Паллезо, де-Рамбулье, де-Рамбюр и де-Рульи были начальниками отдельных частей (напусков), подведомственных главному сокольничему. Охоты производились в окрестностях Фонтенбло, Сен-Дени, аббатства Фельян и в других местах. На них нередко присутствовали дамы, члены посольств, королева. По описаниям современников великолепие этих охот было поражающее.
Со смертью Людовика ХIII начинается упадок соколиной охоты во Франции.
Последним главным сокольничим при Людовике ХVI был маркиз де-Форже, между прочим, имевший под начальством своим одного из лучших сокольников Голландии, Ван-дер Гёвеля (Van der Heuvel).
В 1789 г. во Франции была вовсе уничтожена соколиная охота при дворе, и только некоторое время после этого она велась еще среди провинциального дворянства.
Упомяну, что во Франции иногда до того увлекались охотой с ловчими птицами, что даже лица духовного звания (как, напр., Denys, eveque de Senlis и Philippe de Vietri, eveque de Meaux, цитируемые de la Vique, автором Roman des oiseaux) страстно занимались охотой и трактатами ловчих птицах, жертвуя этому не только своими досугами, но и обязанностями.
В России охота с ловчими птицами точно так же, издавна и в продолжение многих веков, была любимой потехой князей, бояр и государей. Владимир Мономах в своем поучении говорит: «Еже было творити отроку моему, то сам есть створил дела, на войне и на ловах, ночь и день на зною и на зиме, не дая себе упокоя, на пособники не зря, ни на бирючи, сам творил что было надоб, весь наряд и в дому своем, то я творил есмь и в ловчих ловчий наряд сам есмь держал, и в конюсах и о соколах и о ястребах».
Довольно интересные сведения о первых следах нашей соколиной охоты можно найти также в «Сказании о ловах князей Киевских» Сементовского. Летописец говорит о плене Игоря, князя Северского: «Волю ему даяхут, где хочет ту ездяшет и ястребом ловяшет».
К ХIV столетию относят учреждение особых слуг великокняжеских, называвшихся сокольниками, к обязанностям которых относилось и промышлять ловчих птиц, добывавшихся в Заволочье, на Печоре, Урале, Перми, Сибири, а всего более по берегам Белого моря, особенно по Мурманскому, Зимнему и Терскому и на Новой земле. В силу договоров с Новгородом, Великие Князья ежегодно посылали туда сокольников, предписывая давать им корм и подводы.
В 1550 г. в ряду придворных чинов явились новые звания: сокольничего и ловчего. К этому же времени относят и учреждение Сокольничего Приказа.
Царь Иван Васильевич Грозный, а также и все последующие государи наши, до позднейшего времени, держали соколиную охоту.
Царствование Алексея Михайловича, оставившего нам знаменитый «Урядник Сокольничего пути», было в особенности временем процветания охоты с ловчими птицами.
Еще с младенческих лет пристрастился царь Алексей Михайлович к птицам разного рода.
По свидетельству одних, Алексей Михайлович наследовал эту страсть к птицам от деда своего, Федора Никитича Романова, а по свидетельству других, от дядьки, боярина Морозова. (Сб. Муханова, 222, 223. Берх. Царств. Михаила Федорович. I, 247).
По вступлении на престол царь Алексей Михайлович со всею силою страсти отдался любимой потехе и его помытчики (обязанность которых составляли ловля и доставление птиц ко двору) ездили в самые отдаленные места, за кречетами, соколами. Пути, которыми привозились птицы, и места, где они ловились, почти составляли государственную тайну, вероятно, ввиду возможного соперничества по охоте иностранных государей. Интересный рассказ об этом приведен в Сборнике царя Алексея Михайловича. «Товарищу моего посольства, Кальвуччи (говорит Мейерберг) очень хотелось увидать царских кречетов и снять с них рисунки; он целые полгода просил о том наших приставов, но они все ограничивались одними обещаниями, и Кальвуччи потерял всякую надежду на исполнение своего желания. В воскресенье на Масленице (13 фев. 1662 г.), когда у нас было несколько человек гостей и мы сидели с ними за столом, вдруг вошел к нам в комнату первый наш пристав и с великою важностью, как будто было какое нибудь особенное дело, пригласил нас перейти в секретный кабинет наш. Вслед за нами явился туда царский сокольничий с 6 сокольниками в драгоценном убранстве из царских одежд. У каждого из них на правой руке была богатая перчатка с золотыми обшивками, и на перчатке сидело по кречету. Птицам надеты были на головы новенькие шапочки, а к левой ноге привязаны золотые шнурки.
Всех красивее из кречетов был светло-бурый, у которого на правой ноге блистало золотое кольцо с рубином необыкновенной величины. Пристав обнажил голову, вынул из-за пазухи свиток и объяснил нам причину своего прихода. Дело было в том, что великий государь, царь Алексей Михайлович (следовал полный его титул), узнав о нашем желании видеть его птиц, из любви к верному своему брату, римскому императору Леопольду, прислал к нам напоказ 6 кречетов. В почтительных выражениях стали мы говорить с сокольничими, хвалили птиц, удивлялись их необыкновенной величине и спросили, где они ловятся. Но сокольничий, не желая выдать тайну своего повелителя, приложил палец ко рту и сухо отвечал нам: во владениях нашего великого государя. Принужденные удовольствоваться таким ответом, мы поблагодарили за особенную милость, оказанную нам великим князем, и потом почтили сокольничего подарком».
Великолепие обстановки и охоты царя Алексея Михайловича составляло предмет его гордости, а посвящение в сокольничьи чины сопровождалось особыми церемониями, живо рисующими нравы и обычаи этого времени.
Охота царя Алексея Михайловича помещалась на потешных дворах, в подмосковных селах Коломенском и Семеновском, где содержалось более 3000 разных птиц: соколов, кречатов, челигов, ястребов. «Корм тем птицам: мясо говяжье и бараны идет с царского двора; да на корм тем птицам емлют кречатники и помощники голуби во всем московском государстве и у кого бы ни были и имав приводят к Москве, а на Москве тем голубям устроен двор и будет тех голубей больше 100 000 гнезд, а корм ржаные и пшеничные высевки идут с Житного двора»).
Ловчие птицы разделялись на статьи, и царь не только каждую птицу знал по имени, но даже обыкновенно сам и давал им названия. Доставка птиц, с мест их ловли, точно так же производилась по особым правилам, строго обусловленным самим царем, и за каждое небрежение строго взыскивалось «чтоб им вперед нашему Великаго Государя указа быть противным не повадно было».
Охотился царь большею частью под Москвою: на Девичьем поле, в селах: Коломенском, Покровском, Семеновском, Преображенском, Хорошове, Ростокине, Тайнинском, Голенищеве (Троицком) и в др. Иногда царь Алексей Михайлович выезжал на охоту со своим семейством, царицей и царевичами: Федором и Петром Алексеевичами, а самый выезд на охоту назывался походом на потехи.
По смерти царя Алексея Михайловича стала угасать соколиная охота. Со вступлением на престол Петра I посылка кречетов из Верхотурья была прекращена. Императрица Елизавета Петровна иногда охотилась с соколами (около Угрешского монастыря и по Коломенской дороге, близ села Люберец), а также и Императрица Екатерина II, в особенности любившая охоту с дербниками (F. aesalon), ежегодно обучавшимися для этой потехи. В последний раз охота с ловчими птицами оффициально является при дворе в 1856 г., когда, по случаю коронования Государя Императора Александра II, были привезены беркуты из Оренбургской губернии и ими пробовали травить волков и лисиц. После этого охота с ловчими птицами была вовсе прекращена при дворе.
Заканчивая свой очерк, скажу, что в настоящее время охота с ловчими птицами сохранилась еще в Англии, Голландии, Германии и Франции. Кроме того: в Индии, Китае, Персии, на Кавказе и в наших оренбургских степях, у киргизов и башкирцев, а также в Хиве, и, вероятно, еще во многих местах, в Африке и Азии. Голландские сокольники и теперь ежегодно приезжают в Англию со своими птицами к герцогу Бедфорду и Лорду Барнарсу (в Дидиннгтон-Голле), ревностно занимающимися соколиною охотою. Кроме того, гг. Бродрик и Сальвин, авторы одного из новейших сочинений о соколиной охоте (вышедшего
Комментарии (0)