Несовершенство несуществующего закона

Согласно статье 18 Конституции Российской Федерации «права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими

Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием».

К великому сожалению, в жизни происходит все наоборот. Одним из ярких тому примеров служит внесенный недавно в Госдуму проект федерального закона «Об охоте». Почитайте его внимательно – в нем нет человека, нет охотника, для которого, согласно приведенной статье Конституции, и пишется этот закон. И это беда не только данного законопроекта, но и всего действующего в России законодательства в области охоты. Учитывая громадную территорию нашей страны, ее многонациональное население с его традициями и обычаями, законодательство об охоте должно строиться очень продуманно, с учетом приоритета национальных интересов местного и коренного населения.

Примером может служить охотничье законодательство Аляски, согласно которому ее жители (охотники-резиденты) имеют приоритет по сравнению с жителями других штатов США и иностранными охотниками.

Согласно охотничьему уставу Аляски за 2003 год (он утверждается ежегодно), лицензия на охоту (аналог нашего охотничьего билета) стоил для охотника-резидента 25$, для нерезидента – 85$, а для иностранного охотника – 300$. Госпошлина для охоты на бурого медведя стоила для резидента 25$, для нерезидента – 500$, а для иностранца – 650$.

В нашей стране все равны: и миллионеры, и нищие пенсионеры покупают лицензии на добычу охотничьих животных по одной цене. Причем, если у американцев в первую очередь обеспечивается местное население, то у нас приоритет коммерческих охот.

В свое время, при подготовке Налогового кодекса, в Министерство финансов вносились предложения по установлению дифференцированных ставок платежей за пользование охотничьими животными  для российских граждан и иностранцев. Однако они не были учтены.

Вполне естественно, что местное население не в восторге от такого положения. По сообщению пресс-службы Алтае-Саянского отделения WWF («РОГ» № 5), по результатам проведенных в республиках Алтай и Тыва исследований, местное население выступает против охотничьего туризма, а трофейная охота воспринимается им как нарушение местных обычаев.

Как-то в «РОГ» было опубликовано письмо охотника из Ярославской области, в котором он жаловался на то, что районное общество охотников, членом которого он является, не выдает местным охотникам путевки на гусей в их традиционные места охоты, мотивируя тем, что там будет проводиться коммерческая охота. Законодательство не защищает интересы местных охотников и толкает их на браконьерство. Законодателям следует четко пояснить, что охота – это такая страсть, с которой бесполезно бороться запретительными мерами. Поэтому закон должен восстановить социальную справедливость и защищать интересы в первую очередь малочисленного коренного населения и местного населения, проживающего на данной территории.

Учитывая расслоение населения России по уровню доходов, следует предусмотреть в законодательстве льготы для малоимущих охотников.

Одним из наболевших вопросов, который следует решать на уровне федерального закона, является вопрос возможности охот для детей. В законе Российской империи «Об охоте и звериных промыслах» дети могли охотиться с охотничьим огнестрельным оружием при наличии поручителя. На Аляске дети могут охотиться с любого возраста. До 16 лет им не требуется лицензия на охоту. Охотник моложе 10 лет может охотиться на крупную дичь только под непосредственным контролем лицензированного охотника не моложе 18 лет. При этом старший охотник отвечает за выполнение всех требований. Законодательство Аляски поощряет взрослых к тому, чтобы брать с собой детей на лосиную охоту до начала учебного года. При этом лося добыть может только ребенок.

Наше законодательство не дает возможности охотиться ребенку даже под непосредственным присмотром взрослого охотника. В Законе «Об оружии» минимальный возраст на право хранения и ношения оружия может составлять 16 лет, если на это есть правовой акт субъекта Российской Федерации. Тем не менее, дети охотятся и у нас, только незаконно. Зачем наше государство целенаправленно делает из наших детей браконьеров? Почему мы не даем возможности ребенку легально охотиться?

Давно назрела необходимость упорядочить вопрос предоставления гражданам права на охоту. Удостоверения на право охоты должен выдавать уполномоченный государственный орган по месту регистрации охотника, а не общественные охотничьи объединения. В настоящее время у одного гражданина может быть несколько документов, удостоверяющих его право на охоту. Это узаконенное безобразие давно пора прекратить, как это сделали в Украине и Белоруссии. В Российской Федерации невозможно лишить злостного браконьера права на охоту. Согласно Кодексу Российской Федерации «Об административных правонарушениях» лишение этого права производится изъятием у нарушителя охотничьего билета. Однако этот нарушитель благодаря несовершенству нашего законодательства или уже имеет несколько этих билетов, или может без проблем оформить новое удостоверение взамен изъятого.

Пора, наконец, избавить охотника от нахлебничества охотпользователей. Только у нас, не получая никаких услуг от охотпользователя, охотники платят ему за услуги, получая путевку. Несмотря на то, что в соответствии с Федеральным законом «О животном мире» разрешением на добычу охотничьих животных должна являться именная разовая лицензия, в охотничье хозяйство вас не пустят, пока не оплатите путевку. По сути, продавая охотнику путевку на охоту без обслуживания, охотпользователи в скрытой форме взимают с него плату за пользование охотничьими животными.

Основным аргументом при этом является то, что иначе они не могут нормально существовать. Почему эти пользователи живут за счет охотника? Да потому, что режим наибольшего благоприятствования создает наше устаревшее законодательство. По закону все охотничьи животные являются собственностью государства, а вот разрешения на их добычу дают пользователи. При таком положении охотпользователи совершенно не заинтересованы в развитии сферы обслуживания охотников. Изменить существующее ненормальное положение может только законодательство. Между государством и охотником не должно быть буфера охотпользователей. Все документы на добычу охотничьих животных охотники должны получать непосредственно в государственных организациях. Такой порядок будет стимулировать развитие охотничьего сервиса. В этом случае охотники будут посещать только те места, которые отвечают их запросам. Для кого-то это может быть отель с полным набором соответствующих услуг, а кому-то, может, достаточно чистого уютного деревенского домика.

Большинство охотников нашей страны благодаря несовершенству действующего законодательства лишены возможности охотиться на диких копытных животных или бурого медведя. Спрос на эти охоты во много раз превосходит предложение. Такая ситуация характерна не только для нашей страны. В других государствах также существуют дефицитные виды охоты. Однако там государство пытается найти из этого положения цивилизованные выходы. Например, на Аляске выдается три типа разрешений: разрешение по лотерее, разрешение по регистрации и разрешение на охоту для поддержания существования. Охота по лотерее лимитирует число охотников. Охотники подают заявки на разрешения и оплачивают невозвращаемый сбор. Разрешения разыгрываются по лотерее.

Большинство охот по регистрации не ограничивают количеством разрешений. Сезон охоты закрывается чрезвычайным распоряжением, если достигнуто предельное количество добытых животных.

Разрешения на охоту для поддержания существования выдаются в случае, когда дичи недостаточно для удовлетворения всех потребностей. Охотники должны ответить на вопросы анкеты о зависимости их пропитания от добычи дичи и доступности других ресурсов.

В нашей стране эта схема не может применяться, т.к. все лицензии на добычу диких копытных животных и бурых медведей поступают в распоряжение охотпользователей и реализуются по их усмотрению. В данной  ситуации, как правило, ущемляются интересы местных охотников, о чем мы уже говорили. Единственным выходом из сложившейся практики, не обеспечивающей равнодоступность охоты на лимитированные виды охотничьих животных, является аннулирование института охотпользователей – юридических лиц. Тем более, что юридическое лицо не может быть пользователем охотничьих животных, т.к. такой вид пользования, как охота, могут осуществлять только граждане.

Дальнейшего совершенствования требует наше законодательство об оружии, которое во многих вопросах ущемляет интересы российских и только российских охотников. Возьмем, к примеру, запрет на охотничьи луки и арбалеты. Во многих государствах эти орудия с успехом применяются на охоте. Наши законотворцы видят в них какую-то только им понятную угрозу государственной безопасности. Полнейшим абсурдом выглядят в нашем оружейном законе нормы о регистрации охотничьих ножей или о запрете на самостоятельное снаряжение боеприпасов к нарезному оружию.

Не ясно, из каких нормативов исходили творцы оружейного закона, ограничивая количество нарезных и гладких стволов до пяти на одного охотника.

Все эти вопросы должны решаться при подготовке проекта федерального закона об охоте. Необходимо также выстроить в России систему органов государственного управления и контроля, способную эффективно работать. К сожалению, с момента ликвидации Главохоты в России так и не сумели решить этот вопрос.