Охота должна стать отраслью

 

Сергей Николаевич, несколько слов о себе. Как Вы пришли в департамент?

— Многие годы я занимался охотой как обычный охотник. По образованию я — юрист и экономист, с 2005 года плотно работал с Минприроды России, что позволило мне получить необходимые знания в сфере управления природными ресурсами.

Уже тогда в поле зрения постоянно попадали вопросы охоты. На местах было хорошо видно, что в государственном управлении охотой и охотничьим хозяйством существуют проблемы, и меня это живо интересовало, поэтому, когда поступило предложение возглавить департамент охоты, я его принял.

— Почему мы так долго ждали встречи с Вами?

— Три причины, почему я не встречался с прессой, это, во-первых, когда я приступил к работе в мае прошлого года, нужно было немедленно начать согласование лимитов добычи охотничьих животных на текущий сезон.
Была прямая установка не допустить срывов открытия охоты в регионах, и нам удалось в кратчайшие сроки провести эту непростую работу.

Во-вторых, министр природных ресурсов и экологии Сергей Ефимович Донской поручил мне выявить основные проблемы и предложить пути их решения. Мне потребовалось время, чтобы понять, что происходит в отрасли, какие острые вопросы в ней существуют, как они должны быть решены, мне хотелось послушать ученых и практиков, расставить приоритеты и выработать предложения. На это ушло немало времени, зато теперь у меня есть целостная картина состояния дел и понимание, как действовать дальше. Наша программа поддержана министром, и теперь мы приступаем к ее выполнению.

В-третьих, никто не снимал обязанности решения прошлых задач и поручений Правительства Российской Федерации, поэтому нужно было сосредоточиться и на выполнении этой работы.

Сейчас я подтверждаю, что готов встречаться с прессой, чтобы общество знало о деятельности департамента. Мы готовы работать с прессой в контакте. Кроме того, мне важно избежать принятия решений, не согласованных с наукой, общественными организациями и простыми охотниками.

В целях реализации стоящих перед нами задач в полном объеме мы планируем создать на базе Центрохотконтроля информационную систему с учетом потребностей департамента и адресовать ее трем группам пользователей:

1) субъектам РФ и их уполномоченным органам;
2) охотпользователям, владельцам охотугодий всех форм собственности;
3) собственно охотникам.

На сайте будет интерактивный раздел для общения с пользователями по всем вопросам — от получения охотбилета и ограничений весенней охоты до получения угодий в долгосрочное пользование.

Кроме того, мы планируем выкладывать на сайте наши наработки по всем вопросам учета и управления популяциями охотничьих животных, новые нормативные правовые акты, а также аналитическую информацию.
Но нам нужны еще площадки, для того чтобы «обкатывать» те или иные актуальные вопросы, идеи, методики и рекомендации, в частности, и на базе наших опытных охотхозяйств. Мне представляется важным сохранение подобных хозяйств под нашим руководством. Это даст нам необходимую информацию из первых рук, районированную для различных регионов страны.

Охотники — народ своеобразный. По одному и тому же вопросу у каждого имеется свое мнение. Не добавляет ясности и наше законодательство. Ведь отчего возникла масса тупиков? С одной стороны, административная реформа и передача полномочий на места от центра, с другой, в стране в 2007 году заработали новые Лесной и Водный кодексы, в 2010 году — Закон «Об охоте».

Появился институт «арендатора охотугодий», но совершенно не урегулированы отношения между сторонами охотпользования. И здесь мы сталкиваемся с рядом вопросов: как обеспечить потребности в охоте местных жителей в частных хозяйствах, как охотиться в вольерах на выращенную дичь.

А браконьерство всех видов и его корни? Это уже вопрос культуры, традиций, родственных связей, процессуальные, социальные, финансовые проблемы и т.д.

Еще одна важнейшая группа вопросов — это материально-техническое обеспечение наших инспекторов и отлаживание прозрачной и понятной системы распределения разрешений на охотничьи ресурсы. Когда удастся все это решить, я уверен, исчезнут многие зоны напряжения в охотничьей среде. Я не сторонник драматизировать ситуацию, в которой находится охотничье хозяйство страны, главное — мы видим болевые точки отрасли и знаем, куда следует двигаться. И это не программа на день, а длительная совместная работа.

— С кем Вы собираетесь проводить все озвученные изменения?

— С нами осталась почти вся прежняя команда. Поменялось руководство Центрохотконтроля. Перед ним стоит задача возродиться и стать научным информационно-аналитическим центром отрасли, и для этого придется привлекать к работе всех известных специалистов. Конечно, нам бы хотелось, чтобы это была организация, равная по потенциалу ЦНИЛу.

Для этого мы начали плотно работать с ВНИИОЗом. Так что я оптимистичен в оценках будущего охотоведческой науки. Считаю, что охота и охотничье хозяйство страны могут стать отраслью. Этому имеются три предпосылки: охота — массовое занятие, а значит, имеет огромную социальную значимость; охота приносит доход государству; и охота, как ни крути, обеспечивает продовольственную безопасность страны.

Да, для жителей городов охота — развлечение и отдых, а для жителей Сибири, Дальнего Востока — работа, от которой зависит жизнь большого количества людей. Поэтому охота должна быть отраслью.

— Что, на Ваш взгляд, сейчас нужно отрасли: разработать и принять проект нового Федерального закона об охоте или продолжить совершенствование уже существующего? Как известно, нет тех, кто не критикует ФЗ-209.

— Да, критики много, но мне представляется, что будет неправильным отменять существующий закон. Разумеется, есть отдельные шероховатости, но не нужно забывать, что закон молод, и отношения участников охотпользования окончательно еще не сложились.

Считаю, правильнее будет подстраивать закон под новые требования путем внесения поправок. Думаю, нам хватит революционных преобразований!

— Согласны ли Вы с утверждением, что охота — часть культурного наследия страны, и если да, то готовы ли Вы защищать охоту в целом и весеннюю охоту в частности от нападок «зеленых» и требований ограничить ее или закрыть вообще?

— Конечно, для нас охота — это традиция, а значит, и часть культуры. Однако нельзя не признать, что в последние годы общий культурный и образовательный уровень охотника снизился, в охоту приходят те, кого раньше опытные ветераны, принимающие экзамены по охотминимуму, и на пушечный выстрел не подпустили бы к охоте.

Считаю, что просто жизненно необходимо вновь ввести процедуру сдачи экзаменов по охотминимуму. В этом случае каждый охотник будет уверен, что сосед по стрелковой линии не подвергнет его жизнь смертельной опасности, навсегда прекратится безумная и бездумная пальба по всему, что шевелится и летает, и уже не будет совершенно диких проявлений жестокости к животным, которые, благодаря СМИ, моментально формируют общее негативное отношение к охоте и охотникам.

Нельзя забывать, что против нас «играют» и все любители выкладывать свои фотографии на фоне добытых трофеев. А ведь чувство меры всегда было частью охотничьей культуры. Нам необходимо срочно возвращать утраченное. Охота не должна быть уделом избранных, но и не должна быть проходным двором. Она для тех, кто знает, любит и ценит природу. Надо сказать, многие лидеры природоохранных организаций, будучи сами охотниками, отстаивают те же ценности, что и мы.

— Как Вы относитесь к идее увеличения сроков продолжительности весенней охоты?

 — Мне представляется, что возврат к десяти дням охоты весной после ряда лет, когда охота длилась шестнадцать дней, был попыткой найти компромисс между охотниками и природоохранными организациями. Я не вижу причин, почему бы нам не вернуться к шестнадцати дням, как это и было в свое время решено Советом по охоте.

Однако важная роль здесь отводится регионам. Им лучше известно, как и когда летит птица, нужно ли разносить сроки открытия охоты в зависимости от географического районирования региона и т.д. Надеюсь, на очередном заседании Совета по охоте в числе прочих мы рассмотрим и этот вопрос. Кстати, на предстоящем Совете мы поговорим и о пресловутой охоте без оружия, т.е. о нагонке и натаске охотничьих собак.

Ведь что получается? Заставляя охотпользователя выделять участки для нагонки и натаски собак и запрещая на этих участках охотиться, мы тем самым ограничиваем его право на охоту в его же угодьях. Это юридический казус.

Однако хочу, чтобы все знали, что увеличение продолжительности охоты, изменение других ее параметров возможны лишь тогда, когда департамент получит достоверную информацию с мест об объемах добычи охотничьих ресурсов. Охотники должны помнить, что режим благоприятствования для них возможен, только если существует обратная связь между органами управления охотой и охотниками.

— Как часто планируется заседание Совета, и какой будет судьба его решений?

— Мне представляется, что на Совет мы должны выносить вопросы, предварительно тщательно проработанные всеми заинтересованными сторонами в рамках рабочих групп. Мы готовы привлекать к этому сторонних специалистов и готовы делиться с ними данными, которыми располагаем.

Все члены Совета — уважаемые люди. Все решения Совета будут приниматься голосованием. Мне бы хотелось, чтобы к ним прислушивались и их исполняли, хотя они и будут носить рекомендательный характер.

Наша задача — избежать того, что произошло на Совете в октябре 2015 года, когда дополнительная проработка вопроса по ЗМУ привела к тому, что мы ушли на второй круг рассмотрения этой проблемы. А в результате просто потеряли время. Ежегодно мы планируем два заседания Совета, однако в случае необходимости каждый из членов Совета может инициировать внеочередную встречу.

— Как Вы относитесь к идее восстановления госоргана по типу Главохоты?

— Это была очень мощная и влиятельная структура. В условиях, когда все и вся управлялось из Москвы, можно было сосредоточить в одних руках функции управления, надзора и хозяйствования, но в стране прошла административная реформа. У департамента исчезли функции контроля, есть лишь функции госрегулирования. К тому же очень большая часть полномочий отошла регионам.

В этих условиях мне видится выход в налаживании тесного взаимодействия с органами Росприроднадзора, которому переданы функции в части контроля над деятельностью регионов в сфере охоты. С его новым руководством у нас налажен контакт, и мы надеемся найти рычаги, толкающие регионы к добросовестному исполнению своих функций в сфере охоты. Мне представляется, что такой симбиоз будет жизнеспособным и продуктивным.

— Ваше отношение к научному отстрелу?

— Считаю, что научный отстрел не должен превращаться в охоту для избранных вне сезонов охоты и на виды животных, не относящихся к охотничьим. Это должен быть отстрел для написания научной работы, результаты которой потом публикуются, а трофеи, если они есть, передаются в соответствующие научные и учебные организации.

— Состояние популяции бурого медведя и охота на него — вопрос, живо интересующий многих охотников. Что Вы скажете по этому поводу?

— В стране наблюдается устойчивый рост популяции медведей. В последнее время мы все чаще получаем информацию о выходе медведей к населенным пунктам, о конфликтах между людьми и диким зверем и, хуже того, о нападениях хищника на человека. Это, конечно, ненормально, когда медведь заходит в поселок или город, бродит по улицам или блокирует людей в домах.

Но тому есть несколько причин: естественные (например, неурожай ягод или кедровой шишки), экономические (местные охотники жалуются на высокую стоимость разрешения на добычу медведя в ряде субъектов страны), законодательные (по закону у нас нет права применять оружие в населенных пунктах, это может делать только полиция, а в случаях встречи человека и медведя вопрос времени самый главный).

На востоке нашей страны хорошая работа таможни, пограничников привела к сокращению браконьерского промысла медведя для нужд китайского рынка. Это, несомненно, хорошо, но снижение охотничьего пресса привело к тому, что медведи стали разгуливать даже по Хабаровску. Помните историю про медведя в магазине? Мы понимаем, что это ненормальная ситуация, и работаем в этом направлении.

— Считаете ли Вы справедливым, когда охотники, живущие на территории, относящейся к частным охотхозяйствам, зачастую не могут получить от частника разрешений на охоту не только на копытных, но и на утку?

— Это, конечно, неправильно. Мы уже говорили о том, что местные охотники, даже если не работают у частника в хозяйстве, должны обладать правом охотиться в угодьях, в которых живут. Я знаю, что многие владельцы угодий так и поступают, но, вероятно, при закреплении охотугодий за частником целесообразно проработать вопрос, по которому часть разрешений должна реализовываться местным охотникам по льготной стоимости. Решение этого вопроса позволит снизить градус социальной напряженности между охотпользователями и охотниками, а также уровень протестного браконьерства.

— Сегодня распространена практика, когда пойманные за руку браконьеры становятся обвинителями тех, кто поставлен охранять государственное добро — диких животных. Речь идет об охотинспекторах, которые получают реальные сроки за выполнение своих непосредственных обязанностей. Как Вы относитесь к этому?

 — Такая проблема есть. И связана она с несовершенством законодательства, а также с тем, что на местах в браконьерстве принимает участие местная элита. Отсюда и все возмутительные примеры гонений на охотинспекторов, а также попустительства браконьерам со стороны инспекторов.

Наряду с работой по совершенствованию законодательства мы думаем о создании групп по борьбе с браконьерством. Предполагается оснастить их на самом высоком техническом уровне, подчинить одному руководителю, чтобы исключить утечку информации о проводимых рейдах, и их силами вести борьбу с браконьерством. По сути, речь идет о создании подобия охотничьего спецназа.

Подобная система, подчиненная президенту страны, существует в Беларуси. Поэтому там и порядок с нормой отстрела, закрытием лицензий до момента, когда охотники приступают к транспортировке или обработке трофея и т.д.

Повторяю, мы работаем над этой идеей, хотим воплотить ее в жизнь, рассматриваем возможный состав инспекторов, которые должны быть не только храбрыми людьми, но и юридически грамотными специалистами, чтобы потом в судах адвокаты браконьеров не могли развалить дела. Вопросов много, но сама идея кажется нам продуктивной.

— Сергей Николаевич, редакция благодарит Вас за ответы на вопросы и надеется, что наше общение станет постоянным.

Редакция "РОГ" 28 апреля 2016 в 10:51