Охота должна стать отраслью
Интервью с директором Департамента охоты С.Н. БУДИЛИНЫМ

"Что ждет российских охотников?"
Интервью с директором департамента охотничьего хозяйства Минприроды России А.Е. Берсеневым (2010 год)
Сергей Николаевич, несколько слов о себе. Как Вы пришли в департамент?
— Многие годы я занимался охотой как обычный охотник. По образованию я — юрист и экономист, с 2005 года плотно работал с Минприроды России, что позволило мне получить необходимые знания в сфере управления природными ресурсами.
Уже тогда в поле зрения постоянно попадали вопросы охоты. На местах было хорошо видно, что в государственном управлении охотой и охотничьим хозяйством существуют проблемы, и меня это живо интересовало, поэтому, когда поступило предложение возглавить департамент охоты, я его принял.
— Почему мы так долго ждали встречи с Вами?
— Три причины, почему я не встречался с прессой, это, во-первых, когда я приступил к работе в мае прошлого года, нужно было немедленно начать согласование лимитов добычи охотничьих животных на текущий сезон.
Была прямая установка не допустить срывов открытия охоты в регионах, и нам удалось в кратчайшие сроки провести эту непростую работу.
Во-вторых, министр природных ресурсов и экологии Сергей Ефимович Донской поручил мне выявить основные проблемы и предложить пути их решения. Мне потребовалось время, чтобы понять, что происходит в отрасли, какие острые вопросы в ней существуют, как они должны быть решены, мне хотелось послушать ученых и практиков, расставить приоритеты и выработать предложения. На это ушло немало времени, зато теперь у меня есть целостная картина состояния дел и понимание, как действовать дальше. Наша программа поддержана министром, и теперь мы приступаем к ее выполнению.
В-третьих, никто не снимал обязанности решения прошлых задач и поручений Правительства Российской Федерации, поэтому нужно было сосредоточиться и на выполнении этой работы.
Сейчас я подтверждаю, что готов встречаться с прессой, чтобы общество знало о деятельности департамента. Мы готовы работать с прессой в контакте. Кроме того, мне важно избежать принятия решений, не согласованных с наукой, общественными организациями и простыми охотниками.
В целях реализации стоящих перед нами задач в полном объеме мы планируем создать на базе Центрохотконтроля информационную систему с учетом потребностей департамента и адресовать ее трем группам пользователей:
1) субъектам РФ и их уполномоченным органам;
2) охотпользователям, владельцам охотугодий всех форм собственности;
3) собственно охотникам.
На сайте будет интерактивный раздел для общения с пользователями по всем вопросам — от получения охотбилета и ограничений весенней охоты до получения угодий в долгосрочное пользование.
Кроме того, мы планируем выкладывать на сайте наши наработки по всем вопросам учета и управления популяциями охотничьих животных, новые нормативные правовые акты, а также аналитическую информацию.
Но нам нужны еще площадки, для того чтобы «обкатывать» те или иные актуальные вопросы, идеи, методики и рекомендации, в частности, и на базе наших опытных охотхозяйств. Мне представляется важным сохранение подобных хозяйств под нашим руководством. Это даст нам необходимую информацию из первых рук, районированную для различных регионов страны.
Охотники — народ своеобразный. По одному и тому же вопросу у каждого имеется свое мнение. Не добавляет ясности и наше законодательство. Ведь отчего возникла масса тупиков? С одной стороны, административная реформа и передача полномочий на места от центра, с другой, в стране в 2007 году заработали новые Лесной и Водный кодексы, в 2010 году — Закон «Об охоте».
Появился институт «арендатора охотугодий», но совершенно не урегулированы отношения между сторонами охотпользования. И здесь мы сталкиваемся с рядом вопросов: как обеспечить потребности в охоте местных жителей в частных хозяйствах, как охотиться в вольерах на выращенную дичь.
А браконьерство всех видов и его корни? Это уже вопрос культуры, традиций, родственных связей, процессуальные, социальные, финансовые проблемы и т.д.
Еще одна важнейшая группа вопросов — это материально-техническое обеспечение наших инспекторов и отлаживание прозрачной и понятной системы распределения разрешений на охотничьи ресурсы. Когда удастся все это решить, я уверен, исчезнут многие зоны напряжения в охотничьей среде. Я не сторонник драматизировать ситуацию, в которой находится охотничье хозяйство страны, главное — мы видим болевые точки отрасли и знаем, куда следует двигаться. И это не программа на день, а длительная совместная работа.
— С кем Вы собираетесь проводить все озвученные изменения?
— С нами осталась почти вся прежняя команда. Поменялось руководство Центрохотконтроля. Перед ним стоит задача возродиться и стать научным информационно-аналитическим центром отрасли, и для этого придется привлекать к работе всех известных специалистов. Конечно, нам бы хотелось, чтобы это была организация, равная по потенциалу ЦНИЛу.
Для этого мы начали плотно работать с ВНИИОЗом. Так что я оптимистичен в оценках будущего охотоведческой науки. Считаю, что охота и охотничье хозяйство страны могут стать отраслью. Этому имеются три предпосылки: охота — массовое занятие, а значит, имеет огромную социальную значимость; охота приносит доход государству; и охота, как ни крути, обеспечивает продовольственную безопасность страны.
Да, для жителей городов охота — развлечение и отдых, а для жителей Сибири, Дальнего Востока — работа, от которой зависит жизнь большого количества людей. Поэтому охота должна быть отраслью.
— Что, на Ваш взгляд, сейчас нужно отрасли: разработать и принять проект нового Федерального закона об охоте или продолжить совершенствование уже существующего? Как известно, нет тех, кто не критикует ФЗ-209.
— Да, критики много, но мне представляется, что будет неправильным отменять существующий закон. Разумеется, есть отдельные шероховатости, но не нужно забывать, что закон молод, и отношения участников охотпользования окончательно еще не сложились.
Считаю, правильнее будет подстраивать закон под новые требования путем внесения поправок. Думаю, нам хватит революционных преобразований!
— Согласны ли Вы с утверждением, что охота — часть культурного наследия страны, и если да, то готовы ли Вы защищать охоту в целом и весеннюю охоту в частности от нападок «зеленых» и требований ограничить ее или закрыть вообще?
— Конечно, для нас охота — это традиция, а значит, и часть культуры. Однако нельзя не признать, что в последние годы общий культурный и образовательный уровень охотника снизился, в охоту приходят те, кого раньше опытные ветераны, принимающие экзамены по охотминимуму, и на пушечный выстрел не подпустили бы к охоте.
Считаю, что просто жизненно необходимо вновь ввести процедуру сдачи экзаменов по охотминимуму. В этом случае каждый охотник будет уверен, что сосед по стрелковой линии не подвергнет его жизнь смертельной опасности, навсегда прекратится безумная и бездумная пальба по всему, что шевелится и летает, и уже не будет совершенно диких проявлений жестокости к животным, которые, благодаря СМИ, моментально формируют общее негативное отношение к охоте и охотникам.
Нельзя забывать, что против нас «играют» и все любители выкладывать свои фотографии на фоне добытых трофеев. А ведь чувство меры всегда было частью охотничьей культуры. Нам необходимо срочно возвращать утраченное. Охота не должна быть уделом избранных, но и не должна быть проходным двором. Она для тех, кто знает, любит и ценит природу. Надо сказать, многие лидеры природоохранных организаций, будучи сами охотниками, отстаивают те же ценности, что и мы.
— Как Вы относитесь к идее увеличения сроков продолжительности весенней охоты?
— Мне представляется, что возврат к десяти дням охоты весной после ряда лет, когда охота длилась шестнадцать дней, был попыткой найти компромисс между охотниками и природоохранными организациями. Я не вижу причин, почему бы нам не вернуться к шестнадцати дням, как это и было в свое время решено Советом по охоте.
Однако важная роль здесь отводится регионам. Им лучше известно, как и когда летит птица, нужно ли разносить сроки открытия охоты в зависимости от географического районирования региона и т.д. Надеюсь, на очередном заседании Совета по охоте в числе прочих мы рассмотрим и этот вопрос. Кстати, на предстоящем Совете мы поговорим и о пресловутой охоте без оружия, т.е. о нагонке и натаске охотничьих собак.
Ведь что получается? Заставляя охотпользователя выделять участки для нагонки и натаски собак и запрещая на этих участках охотиться, мы тем самым ограничиваем его право на охоту в его же угодьях. Это юридический казус.
Однако хочу, чтобы все знали, что увеличение продолжительности охоты, изменение других ее параметров возможны лишь тогда, когда департамент получит достоверную информацию с мест об объемах добычи охотничьих ресурсов. Охотники должны помнить, что режим благоприятствования для них возможен, только если существует обратная связь между органами управления охотой и охотниками.
— Как часто планируется заседание Совета, и какой будет судьба его решений?
— Мне представляется, что на Совет мы должны выносить вопросы, предварительно тщательно проработанные всеми заинтересованными сторонами в рамках рабочих групп. Мы готовы привлекать к этому сторонних специалистов и готовы делиться с ними данными, которыми располагаем.
Все члены Совета — уважаемые люди. Все решения Совета будут приниматься голосованием. Мне бы хотелось, чтобы к ним прислушивались и их исполняли, хотя они и будут носить рекомендательный характер.
Наша задача — избежать того, что произошло на Совете в октябре 2015 года, когда дополнительная проработка вопроса по ЗМУ привела к тому, что мы ушли на второй круг рассмотрения этой проблемы. А в результате просто потеряли время. Ежегодно мы планируем два заседания Совета, однако в случае необходимости каждый из членов Совета может инициировать внеочередную встречу.
— Как Вы относитесь к идее восстановления госоргана по типу Главохоты?
— Это была очень мощная и влиятельная структура. В условиях, когда все и вся управлялось из Москвы, можно было сосредоточить в одних руках функции управления, надзора и хозяйствования, но в стране прошла административная реформа. У департамента исчезли функции контроля, есть лишь функции госрегулирования. К тому же очень большая часть полномочий отошла регионам.
В этих условиях мне видится выход в налаживании тесного взаимодействия с органами Росприроднадзора, которому переданы функции в части контроля над деятельностью регионов в сфере охоты. С его новым руководством у нас налажен контакт, и мы надеемся найти рычаги, толкающие регионы к добросовестному исполнению своих функций в сфере охоты. Мне представляется, что такой симбиоз будет жизнеспособным и продуктивным.
— Ваше отношение к научному отстрелу?
— Считаю, что научный отстрел не должен превращаться в охоту для избранных вне сезонов охоты и на виды животных, не относящихся к охотничьим. Это должен быть отстрел для написания научной работы, результаты которой потом публикуются, а трофеи, если они есть, передаются в соответствующие научные и учебные организации.
— Состояние популяции бурого медведя и охота на него — вопрос, живо интересующий многих охотников. Что Вы скажете по этому поводу?
— В стране наблюдается устойчивый рост популяции медведей. В последнее время мы все чаще получаем информацию о выходе медведей к населенным пунктам, о конфликтах между людьми и диким зверем и, хуже того, о нападениях хищника на человека. Это, конечно, ненормально, когда медведь заходит в поселок или город, бродит по улицам или блокирует людей в домах.
Но тому есть несколько причин: естественные (например, неурожай ягод или кедровой шишки), экономические (местные охотники жалуются на высокую стоимость разрешения на добычу медведя в ряде субъектов страны), законодательные (по закону у нас нет права применять оружие в населенных пунктах, это может делать только полиция, а в случаях встречи человека и медведя вопрос времени самый главный).
На востоке нашей страны хорошая работа таможни, пограничников привела к сокращению браконьерского промысла медведя для нужд китайского рынка. Это, несомненно, хорошо, но снижение охотничьего пресса привело к тому, что медведи стали разгуливать даже по Хабаровску. Помните историю про медведя в магазине? Мы понимаем, что это ненормальная ситуация, и работаем в этом направлении.
— Считаете ли Вы справедливым, когда охотники, живущие на территории, относящейся к частным охотхозяйствам, зачастую не могут получить от частника разрешений на охоту не только на копытных, но и на утку?
— Это, конечно, неправильно. Мы уже говорили о том, что местные охотники, даже если не работают у частника в хозяйстве, должны обладать правом охотиться в угодьях, в которых живут. Я знаю, что многие владельцы угодий так и поступают, но, вероятно, при закреплении охотугодий за частником целесообразно проработать вопрос, по которому часть разрешений должна реализовываться местным охотникам по льготной стоимости. Решение этого вопроса позволит снизить градус социальной напряженности между охотпользователями и охотниками, а также уровень протестного браконьерства.
— Сегодня распространена практика, когда пойманные за руку браконьеры становятся обвинителями тех, кто поставлен охранять государственное добро — диких животных. Речь идет об охотинспекторах, которые получают реальные сроки за выполнение своих непосредственных обязанностей. Как Вы относитесь к этому?
— Такая проблема есть. И связана она с несовершенством законодательства, а также с тем, что на местах в браконьерстве принимает участие местная элита. Отсюда и все возмутительные примеры гонений на охотинспекторов, а также попустительства браконьерам со стороны инспекторов.
Наряду с работой по совершенствованию законодательства мы думаем о создании групп по борьбе с браконьерством. Предполагается оснастить их на самом высоком техническом уровне, подчинить одному руководителю, чтобы исключить утечку информации о проводимых рейдах, и их силами вести борьбу с браконьерством. По сути, речь идет о создании подобия охотничьего спецназа.
Подобная система, подчиненная президенту страны, существует в Беларуси. Поэтому там и порядок с нормой отстрела, закрытием лицензий до момента, когда охотники приступают к транспортировке или обработке трофея и т.д.
Повторяю, мы работаем над этой идеей, хотим воплотить ее в жизнь, рассматриваем возможный состав инспекторов, которые должны быть не только храбрыми людьми, но и юридически грамотными специалистами, чтобы потом в судах адвокаты браконьеров не могли развалить дела. Вопросов много, но сама идея кажется нам продуктивной.
— Сергей Николаевич, редакция благодарит Вас за ответы на вопросы и надеется, что наше общение станет постоянным.
28 апреля 2016 в 10:51
Оставьте ваш комментарий
Оставлять свои отзывы и комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Войти ЗарегистрироватьсяВы можете авторизоваться используя свой аккаунт на нашем сайте, а так же войти с помощью вашего аккаунта во "Вконтакте" или на "Facebook".
"...Я не сторонник драматизировать ситуацию, в которой находится охотничье хозяйство страны"
"...С нами осталась почти вся прежняя команда"
"...правильнее будет подстраивать закон под новые требования путем внесения поправок (о законе ФЗ-209)"
После подобных слов что-то не вижу впереди "просвета"...Похоже, что опять "тем же самым да по тому же месту".
Хотел было изложить "мысли после выступления", но передумал, пока.
Часть Владимир Горлевский уже отметил, и у меня может набраться ещё до десятка...
А в общем , новый соловей, а песня старая. Знакомы мы уже и с речами Бандерского и Арамилевой из РОРСа, и Берсенева из Департамента МПР РФ, и со стратегией до 30 года. Знаем как пытались зачать 15 лет Закон об охоте, а родили быстро и урода...
Да, уж! Всё прогнозируемо, ничего с места не движется, без "действия САМОЙ ГЛАВНОЙ РУКИ" - народ это чувствует интуитивно. Отсюда и такое огромное количество звонков, писем, сообщений, жалоб и прочих воплей о несправедливости - лично Президенту. Народ перестал верить власти, что она хоть что-то позитивное может сделать самостоятельно. Нет её этой самой власти, есть горстка управленцев (с локальными тюшечными возможностями) хорошо социально обеспеченных, куда "толкают на кормление" своих людей. А народ и их нужды?! А на то он и народ - пускай терпит...
Соловей и воробей... оба заканчивали консерваторию. Один - очно, второй заочно.
На армейском сленге "пинжак". Так звали офицеров из числа призванных в Армию гражданских лиц.
Срочную не служили, военного училища не заканчивали. Все их знания о службе состояли из Курсов при институтах. Как бы не служил такой офицер, он все свои 25 лет оставался "пинжаком". Замечательно, что не потому, что кадровые офицеры были злы и предвзяты, а потому, что "пинжак" он всегда и во всём "пинжак".
Собственно, первое интервью не внушило ни капли оптимизма. Год (!!!!) потрачен на выявление проблем...ещё год будет потрачен на выработку путей их решений... а ещё через год уволят под вопли "он не специалист!"
Есть ли смысл ждать?
На армейском сленге "пинжак". Так звали офицеров из числа призванных в Армию гражданских лиц. Срочную не служили, военного училища не заканчивали. Все их знания о службе состояли из Курсов при институтах. Как бы не служил такой офицер, он все свои 25 лет оставался "пинжаком".
Служил срочную рядовым (1989-1991), занимался астрономией и геодезической привязкой современных ракетных комплексов ("Тополей"). Так вот в нашей "отрасли" военного дела, в редкую стёжку, кто из младших офицеров окончивших военные училища (Серпуховское и Ленинградское - по прицельщикам) хоть мало мальски умел тянуть работу. Только наряды могли тащить бедолаги. Основную работу делали как раз те самые "пинжаки" окончившие МИИГАиК (Моск. Инст. Инженеров Геодезии Аэросъёмки и Картографии), да мы рядовые окончившие на тот момент техникумы по специальности, благодаря чему Ваш покорный слуга и был найден чёр-те где и переведён в спецподразделение. Так что не надо так о "пинжаках", это тут не причём. Извиняюсь за отклонение от темы.
Служил срочную рядовым (1989-1991), занимался астрономией и геодезической привязкой современных ракетных комплексов ("Тополей"). Так вот в нашей "отрасли" военного дела, в редкую стёжку, кто из младших офицеров окончивших военные училища (Серпуховское и Ленинградское - по прицельщикам) хоть мало мальски умел тянуть работу. Только наряды могли тащить бедолаги. Основную работу делали как раз те самые "пинжаки" окончившие МИИГАиК (Моск. Инст. Инженеров Геодезии Аэросъёмки и Картографии), да мы рядовые окончившие на тот момент техникумы по специальности, благодаря чему Ваш покорный слуга и был найден чёр-те где и переведён в спецподразделение. Так что не надо так о "пинжаках", это тут не причём. Извиняюсь за отклонение от темы.
Буду рад, если и наш "герой" "был найден "черте где" и призван служить исключительно за свои недюжинные "рабочие" качества.
"ПинжАки" ... обсуждать не буду. Не по теме.
Основную работу делали как раз те самые "пинжаки" окончившие МИИГАиК (Моск. Инст. Инженеров Геодезии Аэросъёмки и Картографии), да мы рядовые окончившие на тот момент техникумы по специальности,
От такой информации аж мороз по коже пошел. Хорошо, что в НАТО, этому, конечно не поверят.:-))
От такой информации аж мороз по коже пошел. Хорошо, что в НАТО, этому, конечно не поверят.:-))
Какой Вы, слабонервный и мярзучий. Не похоже на знатного охотника и закалённого сибиряка :)))
Какой Вы, слабонервный и мярзучий. Не похоже на знатного охотника и закалённого сибиряка :)))
"походить" мне как-то ни к чему. Предпочитаю быть, а не казаться.
Не похоже на знатного охотника
Ну, лично для меня знатный охотник только один был и есть , это Дерсу Узала, однако...
А вот Борис Николаев ещё и военный и гражданин ко всему!