Изображение Охота как часть  духовной жизни  общества
Изображение Охота как часть  духовной жизни  общества

Охота как часть духовной жизни общества

В статье Е. Целыховой «Русские традиционные виды охот и их сохранение» («РОГ» №№ 7–9) поднята очень важная тема. Попробуем ее дополнить.

Сразу скажу, что в этой заметке я не стану оперировать цифрами, конкретными данными, ссылками на источники и применять термины в строгом соответствии с их определениями. Все это для другой статьи. А в этой мы попробуем опереться на образное мышление. Полагаю, что благодаря такому подходу получится сконцентрировать в небольшой статье минимально необходимый объем рассуждений. А читателям будет проще сформулировать свое суждение, замечания и предложения.

Итак, Е. Целыхова, описывая различные традиционные виды отечественных охот, приводит качественный перечень различных их особенностей, которые в той или иной мере связаны с «сохранением» этих охот. Условно их можно назвать факторами уязвимости охот, хотя понятно, что речь идет не конкретно об охоте, а гораздо шире: и о годовом цикле жизни животных, и об экономических процессах в обществе, и о многом другом. Тем не менее указанные автором особенности, на мой взгляд, необходимо четко разбить на две группы (категории).

Первая категория — это те особенности, которые, по сути, были всегда. Тетерева всегда гибли в лунках, а «лесники» всегда не особенно трепетно относились к сохранению глухариных токов, «отмахиваясь» от охотников тезисами наподобие «лес любит стук топора». И ведь нельзя сказать, что подобные «вечные» факторы уязвимости традиционных охот создавали для них серьезную угрозу. Но! Со временем появилось нечто новое, проявились и окрепли новые угрозы, новые факторы уязвимости. И это вторая категория. И на ней необходимо заострить внимание.

Прежде всего отмечу набирающее обороты так называемое «радикальное зоозащитное движение». Эти «ребята» давно уже не ограничивают свою деятельность высказываниями и публикациями, что вполне им дозволяется в рамках права на свободу слова. Они вредят охоте конкретными действиями, в том числе используя административный ресурс для влияния на принятие законодательных решений. Отмечу, что свобода слова, свобода выражения мнения и свобода действий — понятия не идентичные. А охота — это законная деятельность, которой нельзя мешать!

Тем не менее явно необходимая стратегия противодействия «темнозеленым силам» никем не разрабатывается. А она нужна! И на каждую атаку оппонентов мы должны отвечать серией контратак. И никаких «уступок». Слава Богу, на нашей стороне здравый смысл, наука и миллионы охотников (да и рыбаки с грибниками, не говоря уже о зоотехниках, звероводах, ветеринарах и многих других, включая членов их семей).

Кризис охотничьего хозяйства совпал с общим кризисом в России конца XX века. И это вполне понятно. Но интересно то, что с тех пор кризис в охотничьем хозяйстве только усиливался и разрастался, и такой «тренд» сохраняется и сейчас. До этого охотничье хозяйство считалось отраслью народного хозяйства. Сейчас его очень условно можно назвать видом экономической деятельности. Но охотничье хозяйство страны и охота — понятия разные!

Что же произошло с понятием — охота? В законодательных актах охоту всегда обозначали лишь как определенный процесс физических действий людей. При этом законодательное определение охоты с конца XIX века несколько раз подвергалось различным корректировкам. Но что же все-таки случилось с понятием — охота в представлении людей? А все довольно просто! В начале кризиса очень многие дружно заголосили о том, что охота — это бизнес, это сфера услуг, вид предпринимательской деятельности, рекреация и т.д. и т.п. Мысль, модная мысль, была подхвачена. На ее волне все и понеслось.

Е. Целыхова хорошо иллюстрирует современные тенденции. Действительно, кому теперь нужны традиционные охоты, если они не приносят прибыль. Одни убытки, «смех на палке»! Можно много чего говорить, но подход к охоте претерпел катастрофические изменения, причем невиданные до этого.

В советское время к пониманию того, что такое охота, подходы тоже менялись. Но не так радикально. Основываясь на том, что в процессе охоты присутствуют элементы физической культуры, ее стали называть спортом. Были и замечательные лозунги: «Охота — это спорт миллионов». Работы охотоведа Ю.И. Касаткина, опубликованные в 1990 году в виде сборника «Охота — отрасль материального производства» (сост. Н.В. Краев), показали всю несостоятельность понимания охоты как спорта. После это подтвердили и другие авторы.

Охота — это не спорт. Есть спортивные охотничьи мероприятия (спортинг, охотничий биатлон), есть спортивная стрельба по живым мишеням (вармитинг). Было и сейчас встречается мнение, что охота — это отдых (рекреация). Обосновать такой подход с научной точки зрения тоже не удалось, а опровергнуть очень легко. Известно, что Государь Император Николай II любил колоть дрова.

Явно, что для себя он оценивал это занятие как некий отдых. Однако, основываясь на этом, мы не можем с научной точки зрения колку дров объявить рекреацией. «Отрасль материального производства», «вид экономической деятельности» — это все тоже не про охоту, а про охотничье хозяйство в масштабе страны. Определение понятия охота с философских позиций осложняется тем, что для этого нужно найти ответы на ряд извечных вопросов философии и разобраться как минимум с такими категориями, как «человек», «животное», «любовь», «жизнь» и «смерть».

Охота — понятие очень многогранное и, вероятно, допускающее несколько определений. Субъективная оценка охоты может быть различна, иными словами, каждый сам определяет для себя значение этого слова. Но нам необходимо такое определение, которое, с одной стороны, не противоречит науке, а с другой могло бы быть положено в основу фундамента, на котором мы и должны строить отечественное охотничье хозяйство. И это определение должно быть «всенародным». Современное рыночное понимание охоты приводит к тому, что «мы строим на зыбкой почве из недоброкачественного материала».

Говоря простым языком, есть сферы деятельности, суть которых заключается главным образом в пополнении государственной казны (нефть, газ, полезные ископаемые, торговля лесом и прочее). А есть такие сферы, которые, наоборот, требуют от государства капитальных вложений, без чего невозможно существование самого государства (культура, здравоохранение, физическая культура и т.д.).

«Новое понимание охоты», о котором я говорил выше, привело к тому, что охоту вместе с охотничьим хозяйствам искусственно «притянули» к разряду деятельности, обязанной приносить доходы. Благодаря этому, мы, естественно, находимся, так сказать, на задворках Минприроды. Но все же, к какой категории охота ближе? К нефте- и газодобыче или же к культуре и здравоохранению?

То, что охота — спорт, отдых, бизнес или сфера услуг, довольно легко опровергается наукой. Но тот факт, что охота — часть нашей духовной жизни с множеством социокультурных аспектов, наука не опровергнет (подробнее я писал об этом в журнале «Гуманитарные аспекты охоты и охотничьего хозяйства», № 1, 2016 г.).

Совершенно не требует, на мой взгляд, доказательств тот факт, что «охота — это состояние души». А коль скоро речь идет о душе, то так или иначе мы должны обратиться к понятию «мир духовный». Все понимают, что реальности духовного мира непередаваемы. У нас для их описания порой просто нет слов. И здесь, пожалуй, нет ничего удивительного. Ведь и реальности микромира, которые стали нам известны благодаря великим научным открытиям XX века, не укладываются в рамки понимания привычного для нас мира. Как пример карпускулярно-волновая теория. Электрон ведет себя и как частица, и как волна. В рамках привычного для нас представить это практически невозможно.

Осмелюсь предположить, что человек, будь он чиновником или кем-либо еще, вряд ли станет радеть за тот или иной бизнес в том случае, если этот бизнес не его. Возможно, что если бы такой бизнес был направлен во благо всего народа, то нашлись бы честные и совестливые чиновники для его развития. Но где «охота как бизнес» и где общенародное благо? Иллюзии…

А вот беречь природу, интересы рядового охотника, культуру, духовное и физическое здоровье нации, участвовать в организации продовольственной безопасности и боеспособности государства — подобные побудительные мотивы предполагают гораздо большую надежду на участие в судьбе охоты добропорядочных власть имущих людей. Но для этого надо многогранный кристалл охоты положить в фундамент охотничьего хозяйства на нужную грань! И я не против бизнеса в охотничьем хозяйстве, не против коммерческих охот, не против рекреации. Но уверен, что это не та грань, все это наносное.

Понимание охоты как части духовной и культурной жизни общества и провозглашение первоочередности именно такого подхода к ней, надеюсь, может кардинально поменять вектор развития нашей отрасли. Тогда в центр внимания автоматически попадает не бизнесмен-охотпользователь (до которого, кстати, сейчас государству особого дела нет), а простой гражданин — охотник, охота должна будет всячески оберегаться и поддерживаться государством и в первую очередь, традиционные виды охот, и, осмелюсь даже предположить, что «не мы будем должны государству, а государство должно будет нам».

Таким образом, следует безоговорочно признать, что (помимо прочего) охота является частью духовной жизни общества.

Вероятно, я не сильно ошибусь, если скажу, что подавляющему большинству наших охотников абсолютно чужды и неинтересны все эти разговоры про коммерцию, бизнес, рекреацию и тому подобное. Охотникам просто нужна охота, довольно доступная и добычливая, нужно общение с природой, нужна культура в охотничьей среде, нужна забота о них государства. Достичь же этого можно, если наша деятельность не будет противоречить самому духу охоты!

Что еще почитать