Изображение Удивительные возможности
Изображение Удивительные возможности

Удивительные возможности

Прочитал в «РОГ» материал Кирилла Военкова «Шестое чувство» и сразу же взялся за перо. Ибо и у меня есть, что сказать по данной теме, причем с конкретными примерами.

К опушке леса я подошел, когда солнце спряталось за вершинами деревьев. В этот оставшийся час светлого времени из леса на поле в поисках мышей могла запросто выйти лисица — не раз здесь я слышал летними поздними вечерами ее неприятный хриплый лай.

Но то летом, когда лисица с облезлым после линьки хвостом больше похожа на отощавшую собачонку. Сейчас, в ноябре, она полностью оделась в теплый зимний наряд, который сразу же сделал ее пышнее, красивее. Но и до крайности осложнил жизнь: кому из охотников не хотелось бы заполучить огненно-рыжую шкурку? И я не был исключением, за тем и пришел сюда.

Прислонившись спиной к сосне, я стал невидим со стороны леса. Не среагировала бы лисица и на медленные полуповороты головы, чтобы осматривать лежавшее передо мной поле.

Но время шло, а лисица не появлялась. То ли подшумел при подходе, а может, не подошло еще время ее ужина. Зато справа, метрах в двухстах или чуть больше, из лесу вышли три косули и принялись есть густую, словно посеянную по жнивью озимую рожь — настолько велики оказались потери при уборке.

Временами то одна, то другая поднимала голову, и я представлял, как настороженно поворачиваются у них уши, дабы заранее услышать приближение врага. Что сделать было не так просто. За эти полчаса моего ожидания выхода лисицы сильный ветер превратился в почти ураганный, раскачивая вершины сосен, он гудел, как реактивный двигатель.


Я все чаще посматривал на косуль и, потеряв надежду на появление рыжей плутовки, больше из любопытства надумал подойти к мирно пасущимся козам, проверить свои возможности к скрадыванию осторожных зверей.

Зайдя за первый ряд часто растущих примерно сорокалетнего возраста сосен, осторожно двинулся вперед, благо, ветер дул мне в лицо. Мягкий пружинящий ковер из опавших иголок гасил звуки шагов, было еще достаточно светло, чтобы я мог нечаянно наступить на валявшиеся повсюду сухие темные сучья.

Я продвигался вперед не спеша, временами останавливаясь и поглядывая из-за деревьев на моих коз, которые вскоре удалились от крайних деревьев шагов на тридцать и стали мне видны в просветах между стволами деревьев. До них уже оставалось около сотни метров, когда, как по команде, косули подняли головы и настороженно стали смотреть в мою сторону.

Я замер на месте, лихорадочно соображая, что могло их напугать. Волк? Но в этих краях серые хищники не появлялись несколько лет. Другой охотник? Вряд ли, откуда он здесь, в глухой лесной деревушке, где живут только старики да женщины.

Прошло несколько минут, успокоенные косули вновь принялись за еду. Но стоило мне сделать несколько осторожных шагов, как они вновь насторожились. Видеть меня косули не могли, неужели слышат шаги? Но за ревом ветра даже я их не различал. И все же, когда после довольно длительной паузы я вновь шагнул вперед, косули, прервав свое занятие, быстро удалились в лес.

Я шел к приютившему меня дому в темноте, сильный ветер подгонял меня в спину, не мешая предаваться размышлениям. «Может, у косуль избирательный слух, и среди многочисленных звуков они могут выделить звуковые волны, издаваемые при ходьбе? Хотя они во много раз и слабее общего звукового фона. Если так, то косули обладают удивительными возможностями. Хотя только ли они? Ведь давно же подметил, что лисицы умеют чувствовать… человеческий взгляд на расстоянии».

…Лисица мышковала в чистом поле белым днем. На искрящемся под январскими лучами солнца снегу она смотрелась великолепно. А когда взлетала вверх, чтобы пробить передними лапами толстый слой снега и быстрее добраться до полевки, то напоминала собой яркий язык пламени. Огонь… огневка… Вот так, видимо, и родилось название одной из красивейших обитательниц наших лесов и полей.

Я стоял в небольшом ложке на краю поля, ища пути подхода к лисице. Достав из чехла бинокль, стал внимательно осматривать местность перед собой. Поле, казавшееся издали ровным, при ближайшем рассмотрении имело низины, бугорки. Ага, а вот, чуть в стороне от лисицы, тянется еле заметная лощинка. И согнувшись в три погибели, а где на четвереньках и даже по-пластунски, я преодолел, поминутно поглядывая, занята ли своим делом лисица, значительное расстояние.

Почти без сил упав на снег, я стал наблюдать за огневкой. До нее оставалось чуть более полусотни метров — далековато для уверенного выстрела из дробового ружья. Но, мышкуя, лисица могла подойти ближе, на что я очень надеялся. Требовалось лишь терпеливо подождать своего часа. Чего-чего, а терпения мне не занимать. И принялся внимательно смотреть на лисицу.

Расправившись с очередной полевкой, лисица покрутилась вокруг вырытой ямки, словно удивляясь, что добыча столь мала, а сил затрачено так много, немного постояла, осматриваясь по сторонам, и продолжила охоту.

Сделав несколько шагов в мою сторону, она стала настороженно вслушиваться в невидимую подснежную жизнь. Лисица забавно крутила головкой, ее уши чуть подрагивали от напряжения. Неожиданно она замерла, уставясь в мою сторону, а затем развернулась и споро пошла в обратном направлении. Лишь отойдя метров двести по прямой, вновь занялась поиском мышей.

Что же ее спугнуло? Меня, лежавшего в белом маскировочном костюме в лощинке, видеть не могла. Осмотрев окрестности, я убедился, что вокруг ни души. В чем же дело?

С годами, анализируя подобные случаи из своей охотничьей практики, я стал подозревать, что лисицы чувствуют пристальный взгляд человека. И, подбираясь к мышкующим или спящим в поле лисицам, я взял за правило не смотреть прямо на них, а чуть в сторону. Удивительное дело, но помогало. А еще заметил, что и лисицы обладают разными возможностями: одни более, другие менее чутки к взгляду, а есть и вовсе «тупые», они в первую очередь и попадают под выстрел.

Фантастика? Нет, я не раз убеждался, что это реальность. А с годами на охоте и со мной стали происходить такие вот истории. Идешь по полю или логу и… словно «толчок» в затылок, оглядываешься резко, а на тебя смотрит лисица. Мгновение — и она исчезает в кустарнике или высокой траве, даже ружье не успеваешь вскинуть.

Выходит, за долгие годы охоты и сам обрел подобные способности. А скорее всего, просто восстановил. У отошедшего от природы человека они, по-видимому, утрачиваются либо находятся в «спящем» состоянии. Зачем они человеку среди каменных строений…

В один год места, где я охочусь, одолела волчья напасть. А охочусь я на обширных полях, местами порезанных логами, на лисиц — с подхода (любимая моя охота) и русаков — троплением и самотопом. Считаю, что эти охоты одни из самых спортивных, когда шансы у зверя на выживание значительно выше, чем у охотника их добыть. Если, конечно, в охоте на лисиц не использовать нарезное оружие.

Так вот, зашли в любимые мои угодья три волка, и знай себе промышляют зайчишек, которых в то время было немало, и косуль. Причем, если шел снег, то разбойничали в открытую и днем. В такие дни я бросал все дела и ехал в поля, надеясь проредить волчье племя.

Волков я находил быстро, ибо они были в движении, прочесывая светлые в зимнюю пору лога в поисках добычи, в белом халате довольно легко подбирался к ним на две-три сотни метров — помогал многолетний навык охоты на лисиц.

Но дальше было, конечно, сложнее, волк более осторожен, чем лисица. Но все равно мне не раз в ту зиму удавалось сокращать дистанцию до сотни и менее метров. Я залегал на пути их движения, приготовив к встрече в двух стволах смертоносную картечь. И что же?

Приближаясь к засаде метров до семидесяти (когда чуть меньше или чуть больше), волки словно чувствовали, что их ждет впереди опасность, и меняли направление движения. И было это, повторюсь, не единожды. Ох, как я, вообще-то ярый противник нарезного оружия в любительской охоте, остро переживал, что нет у меня карабина…

Что еще почитать