Быстро настроили удочки и забросили. Я ловил на пшеницу, запаренную в термосе с молотыми семечками. Напарник ловил на перловку. Ждали немедленного клева плотвы, как в прошлый раз, когда в проливной дождь на этом месте у нас была исключительно успешная рыбалка. На этот раз клева не было. После нескольких забросов решили прикормить. У меня была приготовлена пшенная каша с теми же молотыми семечками. Добавил земли из кротовин, наделал шаров и забросил их в то место, где заканчивается подводная возвышенность и начинается относительно глубокая впадина. Именно в этом месте клевало чаще всего и именно здесь в прошлый раз у меня клюнул килограммовый карась. Не успела муть от шаров прикормки осесть, как в этом самом месте антенна поплавка сначала присела, а потом решительно двинулась в сторону. Я подсек и вытащил приличную, граммов на триста, плотвицу. Затем еще одну, затем еще...
Решил проверить, нет ли плотвы поближе к центру реки. Забросил подальше — и там тоже клевало. Забросил направо — клюет, налево — клюет. Я таскал плотвиц одну за другой. Это становилось уже неинтересно. Я знал, что через всю заводь параллельно берегу идет донная канава, над которой постоянно можно видеть всплывающие со дна пузыри — верный признак того, что там роются то ли караси, то ли лещи. Решив поохотиться на них, поднял поплавок повыше, насадил пару зерен пшеницы, забросил и подтянул снасть так, чтобы нащупать самое глубокое место. Наконец поплавок принял рабочее положение, и я стал ждать поклевки.
Окружавший пейзаж по мере того, как солнце поднималось все выше, становился все прекраснее. Сильно заросшие берега Пахры кое-где уже начали приобретать осенние краски, лес за рекой зеленел еще совсем по-летнему, и все это великолепие отражалось в зеркале реки. Оживляли картину время от времени взлетающие с аэродрома Домодедово ярко освещенные солнцем разноцветные самолеты. Клева не было, только бой жереха усилился, он бил уже прямо в нашей заводи, часто совсем рядом. Мне наскучило смотреть на неподвижный поплавок, и я решил вновь вернуться к ловле плотвы. Но оказалось, что ее клев совсем прекратился: забрасывал и на место прикормки, и к середине реки, и вверх по течению, и вниз — не клевало нигде. Я несколько раз подбрасывал к поплавку зерна пшеницы и кукурузы, но клева все равно не было. Жерех же просто разбойничал: то тут, то там рыба бросалась веером. Иногда крупные плотвицы, спасаясь от хищника, высоко выскакивали из воды. Значит, плотва здесь стоит! Но почему она не клюет?
Один раз, подтягивая снасть, я вдруг почувствовал рывок и вытащил, как мне показалось сначала, крупную уклейку, но «уклейка» вдруг растопырила плавники и всем видом показывала, что она будущая гроза всех уклеек — жерех. Другой раз, решив поменять насадку, я стал выматывать леску и вытащил один поплавок — без грузила, вертлюжка и поводка с крючком. Решив, что леска порвалась на какой-нибудь коряге, которых в этом месте предостаточно, восстановил снасть, но на следующем забросе, также при подтягивании, я вновь вытащил один поплавок. Это было уже странно. Сменив поплавок на более тяжелый, я стал забрасывать подальше, где не было коряг, нащупал где-то ближе к середине реки рытвину, стал ловить так, чтобы насадка волочилась по дну, и в конце концов все же поймал пару небольших плотвиц. К этому времени уже начал дуть сильный ветер, леска при дальнем забросе парусила, ловить стало неудобно и я задумался об окончании рыбалки.
Напарник из-под своей коряги вытаскивал плотвицу за плотвицей, за которыми последовал и карась. Я же, расстроившись от нескольких часов бесклевья, стал сматывать удочки. После такой неудачной рыбалки долго потом думаешь: в чем же дело, почему не клевало? Так было и на этот раз.
Первая мысль: на прикормку пришла крупная рыба, разогнала плотву, а сама не клевала. Это бывает часто, особенно при ловле с прикормкой. Но было ощущение, будто что-то главное мной упущено. И вдруг все стало ясно и я, как великий сыщик Эркюль Пуаро, воскликнул: «Как я был слеп!» Ведь все лежало на поверхности. Рыба постоянно пыталась до меня достучаться, но я этого не видел! Великий английский рыболов Исаак Уолтон, описывая ловлю леща, говорит, что следом за рыбьей мелочью, которая появляется на прикормленном для леща месте, тут же является щука. И что нужно сразу наладить живцовую удочку, чтобы эту щуку поймать. Именно щука весь день подавала мне сигналы: это она появилась на прикормленном месте, после чего совершенно прекратился клев плотвы, это она гонялась за выскакивающими из воды плотвицами, именно от щуки веером разбегались уклейки и именно она дважды откусывала мою снасть, потому что в качестве грузила я использую обыкновенные гвозди, которые крепятся на леску при помощи кусочков резинового ниппеля — при подтягивании гвозди соблазнительно «играют» и блестят.
То есть все, что мне нужно было сделать для исключительно успешной рыбалки, это взять спиннинг и поймать щуку. После этого плотва вернулась бы на прикормку и прекрасный клев продолжался бы до вечера, даже несмотря на ветер. Самое обидное, что я хорошо отличаю жереховый бой от голавлевого, щучьего и окуневого и мог бы сразу заметить разницу, но, увы, не всегда мы видим то, что лежит на поверхности. Теперь осталось только проверить эти догадки. Что я и сделаю на следующей рыбалке!
Комментарии (0)