Споры и рассуждения о «вырождении» породы русская псовая борзая ведутся более сотни лет. За это время порода не только выросла количественно, но и ее породный уровень возрос многократно. Поэтому, прочитав в январском номере «РОГ» статью Адольфа Германа «Грустные размышления борзятника», я лишь горько улыбнулась.

Горькое чувство вызвали не восклицания автора о «кончине» породы, а отчаянное нежелание анализировать ни многочисленные публикации о породе и племенной работе как дореволюционного, так и современного периода, ни свои ошибки. Остановлюсь лишь на некоторых его утверждениях.

Не могу не согласиться с автором в том, что рабочие качества породы оставляют желать лучшего. С развалом советской системы охотничьего собаководства и интеграцией в мировое кинологическое сообщество образовалось множество клубов, коллективных и частных питомников, что привело к расширению и большему многообразию племенного поля псовых борзых. В результате в породу пошло много производителей, не проверенных в поле.

Упадок в сельском хозяйстве, истребление всего движущегося в поле браконьерами привело к резкому падению численности русака в Центральном и Северо-Западном районах. Все это сделало почти невозможным подготовку собак к охоте и испытаниям. Чтобы подготовить собак, поохотиться с ними или принять участие в испытаниях, владельцы псовых борзых вынуждены вывозить их в южные регионы, где для собак этой породы условия работы непривычны и трудны.

Качество работы охотничьей собаки зависит от ее породности и, не в меньшей степени, от экстерьера. Но меня удивили некоторые параллели, которые проводит в своей статье господин Герман. Так, например, клеймя позором российских экспертов, «раздающих налево и направо» высшие оценки экстерьера собакам, автор пишет: «Не так было в старину! На 1-й московской выставке, проведенной Императорским обществом правильной охоты в 1873 г., золотой медалью был награжден один-единственный Поражай Чебышева. Вслед за этим, на протяжении 23 (!) лет ни одна борзая не удостаивалась этой высокой награды. И лишь после появления собак знаменитой Першинской охоты судьи вновь сочли возможным присудить эту высшую награду першинскому Соколу».

Русская поговорка «Слышал звон да не знает где он» в этом случае как нельзя кстати. Начнем с того, что первая выставка Императорского общества охоты прошла в 1874 году. Кличка собаки, получившей золотую медаль, не Поражай, а Награждай. Он принадлежал Чебышеву и происходил от Наяна II Кареева и Вихры I Коробьина. По свидетельству Л.П. Сабанеева, Награждай был не лишен недостатков. Вот описание этого псового кобеля, данное Сабанеевым: «Красно-пегий Награждай Чебышева, награжденный золотой медалью и признанный лучшим представителем кареевской породы и псовых вообще, имел несколько короткую шею и небольшую прилобистость, был лещеват и узок».

Первая причина низкого породного уровня поголовья, заключается в том, что к 50-м годам XIX века закончилась волна массовой метизации РПБ с восточными борзыми. В своем очерке об истории русской псовой борзой Л.П. Сабанеев так описывает положение дел в породе в этот период: «Можно утвердительно сказать, что к 60-м годам все русские псовые утратили свою чистокровность, что вряд ли между ними можно было бы найти борзую без малейшей, хотя бы отдаленной, примеси крови вислоушек... Старинный тип густопсовых настолько утратился, что некоторые охотники, притом не молодые, стали высказывать мнение, что порода эта никогда не существовала, мифическая. Действительно, на Политехнической выставке 1872 года и первой очередной выставке Императорского общества охоты в 1874 году не было не только ни одной настоящей густопсовой, но и большинство собак, называвшихся псовыми, были на самом деле чистопсовыми».

Н.П. Ермолов в 1888 году в своем описании современных псовых борзых пишет: «Чистопородных псовых уже нет, во всех современных псовых есть примеси – или хортых, или горских. Примеси хортых с Запада, из Польши, начались, вероятно, прежде, но и восточные примеси около столетия появились в Приволжских губерниях. На четырнадцати московских выставках Императорского общества правильной охоты не появилось ни одной чистокровной псовой».

Разумеется, что после таких экспериментов, породе необходимо было какое-то время для стабилизации и возвращения к типу псовых борзых. Рискну предположить, что если бы не блестящий опыт Першинской охоты, то времени потребовалось гораздо больше, так как тип першинских собак оказал огромное влияние на поголовье русских борзых как в России, так и за рубежом.

Все без исключения предки знаменитых першинских собак, взятые в Першинскую охоту производителями из охот Васильчикова, Болдарева, Дурасова, Соколова, Ермолова, не имели золотых медалей, а некоторые из них ни разу не экспонировались на выставках. Экстерьер и непревзойденные рабочие качества их потомков, служащие до сих пор эталоном современным борзятникам, – результат исключительного таланта и грамотной племенной работы Д.П. Вальцова.

Першинские борзые (15 собак) впервые появляются лишь на 23-й выставке Императорского общества охоты в 1897 году, поражают присутствующих своими ладами, породностью и однотипностью, но получают лишь большие и малые серебряные медали. И только на 24-й выставке в 1898 году Першинский Сокол получает золотую медаль.

Вторая причина качественной бедности экспонентов на выставках 70–80-х годов XIX века заключалась в том, что многие владельцы борзых того времени не воспринимали выставки как племенное мероприятие, а возили туда собак на продажу и, по понятным причинам, продавали не самых лучших. В январском номере журнала «Природа и Охота» за 1891 год в публикации «Борзые ХVII очередной выставки Императорского общества охоты» А.Е. Корш пишет: «Нам лично от некоторых экспонентов приходилось слышать: «Ведь это дрянцо! Лучшие остались дома, тех не продаю...»

Таким образом, можно сделать вывод о том, что малое количество золотых медалей на выставках Императорского общества охоты есть результат ряда объективных причин, которые в современных условиях утратили актуальность. Поэтому совсем неуместно проводить такие параллели.

Что касается окрасов русской псовой борзой, то здесь уместно посоветовать автору прочесть статью И. Б. Соловьева «Окрас русской псовой борзой» («Охота и охотничье хозяйство» № 12/1978 г.) Процитирую лишь ту часть публикации, которая касается позиции Н. Челищева и А. Болдарева относительно окрасов: «В том, что до пятидесятых годов нынешнего века у нас в стране черный и черноподпалый окрасы не пользовались особой популярностью, мы обязаны двум брошюрам о борзых Н. Челищева, которые он выпустил в 20–30-х годах XX века.

В них он писал: «Масть псовых весьма разнообразна, начиная от чисто-белого и кончая совсем черной. Самыми породными считаются окрасы белые, половые, красно-половые и серые, а также пегие от этих мастей. Не считается породным черный окрас, а также черно-пегий в подпалинах окрас, и это потому, что он появился у псовых борзых только после 54–55-х годов прошлого столетия, то есть после Крымской войны, когда много борзых крымской породы указанного выше окраса было вывезено из Крыма и помешано с псовыми».

Это высказывание Н. Челищева неверно, ибо процесс прилития крови восточных борзых к указанному времени уже резко пошел на убыль. Рекламируя в своих брошюрах «древнюю по времени выведения породу челищевских собак», автор забыл о том, что первые собаки «челищевской фамильной породы» (двадцатые годы XIX века) имели в основном черно-подпалый окрас, так как велись от куцых анатолийских горских борзых, завезенных в Россию после турецко-русской кампании 1807 года фельдмаршалом И. Гудовичем (упоминание Л.П. Сабанеева).

Порицавший черно-подпалый окрас Н. Челищев, возможно, не знал, что в отчете по выставке 1879 г. А. Корш упоминает высказывание родного дяди Н. Челищева, тоже Н. Челищева: «После долгих ожиданий я добился, наконец, собак черных с подпалами, чему очень рад, так как старинные наши собаки были именно такого окраса». Всего 50 лет понадобилось для того, чтобы племянник одним росчерком пера превратил непосредственных предков своих «древнейших по времени выведения собак» в разряд «непородных».

Однако сама порода современных русских псовых борзых отреагировала на это по-своему. Несмотря на явное предпочтение модных окрасов, «кровные» – половые, серые и белые собаки продолжали и продолжают рождать черных и черно-подпалых, а, в свою очередь, эти «некровные», если их допускали к вязкам, плодили собак «наимоднейших» окрасов».

Если следовать логике «выбраковки» по окрасам, то следует браковать собак красного, муругого и чубарого окраса, т.к. эти окрасы были не характерны для старинной псовой. А мазурина, так же как и подпал, досталась псовым в «наследство» от восточных борзых. С таким размахом «выбраковки» лет через 10 порода русская псовая борзая вообще перестанет существовать.

Далее автор пишет о многочисленном российском поголовье бедно одетых собак и гневно сетует: «Вместо того чтобы бороться с этим явлением, идут заявления об «излишней» одетости борзых западных. Опомнитесь, господа! Вы, видно, забыли, что само название породы – псовая борзая, говорит о том, что собака должна быть псовиста, т.е. хорошо одета! Однако некоторые апологеты бедно одетых собак даже придумали какие-то «чисто русские крови», позабыв о том, что восстановление породы в СССР началось лишь с вывезенных из Германии после окончания Второй мировой войны Орла Невежина и Фемины Громова».

Складывается впечатление, что Адольф Герман в России выставки вряд ли посещал. Основная масса российского поголовья одета породно. Излишне одетыми называют собак с непородным распределением псовины по корпусу. Указания о породном распределении псовины можно найти как в публикациях дореволюционных борзятников, так и в современном отечественном Стандарте. И если бы автор проанализировал фотографии дореволюционных собак, в том числе собак Першинской охоты, и сравнил густоту и длину псовины дореволюционного поголовья и современных российских собак, то не делал бы таких вопиющих заявлений, поражающих прежде всего своей нелогичностью.

Фраза автора об апологетах «чисто русских кровей» вызывает смех. Понятие «чисто русские» крови весьма условно. Чисто русскими называют русских псовых борзых, которые имеют в своей родословной, из импортированных в нашу страну производителей, только собак, известных у нас в стране. Количество этих собак не превышает пяти десятков.

Думаю, что теперь господина Германа не затруднит подсчитать, какой процент от российского поголовья составляют эти собаки. Кроме того, собаки этой группы по возрасту и сезону прекрасно одеты.

Конечно, очень отрадно, что и за границей есть борзятник, не равнодушный к настоящему и будущему русской псовой борзой; имеющий смелость давать свои советы и рекомендации по ведению этой породы. Вот только хочется пожелать такому неравнодушному человеку более внимательно читать и анализировать дореволюционную литературу о породе, тщательнее и более непредвзято изучать действующие нормативные документы по охотничьему собаководству, подкреплять свои процентные выводы указанием количества осмотренных лично собак и перечнем посещенных лично племенных мероприятий; налаживать продуктивное общение с экспертами, племенниками, борзятниками различных городов и охотничьих организаций России, не ограничиваясь лишь узким кругом «самых прогрессивных». Быть может, тогда Адольфа Германа перестанут посещать грустные мысли, и он не будет бояться «старых и новых врагов».

Что еще почитать