Неуловимый гигант. Моя северная охота на марала

Чаще всего, собрав гарем, самцы марала скрываются в густом лесу, в самой верхней его части. А на вабу отзываются молодые быки. Им не удалось собрать свой гарем, вот они и выбегают по первому зову, ведомые тестостероном и инстинктом продолжения рода.

В этот раз мы собирались отправиться в те места, где зимуют только самцы и где местные проводники весной, в мае, собирают рога, которые высоко ценятся в Китае (сборщики могут хорошо на этом заработать). Работа эта нелегкая: сначала предстоит ехать на конях, и довольно далеко, затем найденные рога нужно погрузить на лошадь и привезти в целости и сохранности, ведь целые, не распиленные рога оцениваются дороже…

Доехав до егерской заимки Ермека, я увидел, что лошади уже пойманы и стоят возле охотничьего дома. Егерь услышал меня и вышел во двор. Мы быстро обсудили план предстоящей охоты, после чего Ермек сказал, что нужно подковать лошадей зимними подковами с шипами, так как реки уже замерзли и на склонах очень скользко из-за малого количества снега. Из-за перевода часов темнеет рано, в два часа дня, и маралы выходят пастись. Они, в отличие от нас, людей, как жили по биологическому времени, так и живут. И так же заходят в лес, чуть только начинает светать и встает солнце.

На дворе приличный мороз, под тридцать градусов, и провести в седле шесть часов подряд то еще испытание. Решили не торопиться, выехать в четыре утра и осмотреть одно место, где по весне находят много сброшенных рогов. Поговорив и попив чая, легли спать. Только голова коснулась подушки, а уже пора вставать. Самое сложное сейчас — заставить себя вылезти из теплой постели и отправиться на морозный воздух. Но что поделаешь! Собрал всю волю в кулак и встал. Взял все самое необходимое и, тепло одевшись, вышел на улицу. Было еще достаточно темно; горы освещала неполная луна, и ее свет отражался на белых склонах; черными пятнами выделялся еловый лес, похожий на бездну; звезды ярко мерцали на морозном воздухе. Лицо покалывал легких ветер, который тянулся сверху вниз по ущелью.

Оседлав коней, мы начали свой путь. Тропа уходила круто вверх, затем шла вниз ущелья, вдоль реки, и снова поднималась по склону, где выходила на плато, по которому нам предстояло доехать до смотровой точки. Стало сереть, и уже можно было видеть лесной массив, куда мы направлялись.

По пути нам то и дело попадались косули, уже без рогов — их они сбросили в ноябре. Отбежав чуть в сторону, они останавливались и провожали нас внимательным взглядом, видимо, чувствуя, что не представляют для нас интереса. Ермек слез с коня и в поводу подвел его к кусту арчи, чтобы привязать, я последовал его примеру. На гребне небольших скал дул сильный предрассветный ветер, на горизонте стало появляться золотисто-багряное зарево: солнце вот-вот должно было показаться на глаза. Но на противоположном склоне оно окажется еще не скоро. Внимательно рассматривая поляны между массивами елей, мы заметили марала, затем второго, третьего… Все были рогачи, но еще было слишком темно, чтобы разглядеть их рога, да и расстояние до них составляло несколько километров.

Но вот левее от нас вышел рогач и встал, словно на картинке, освещенный первыми лучами восходящего солнца. Он был очень молод и для нас неинтересен. Вдруг Ермек взмахом руки, не отводя глаз от бинокля, подозвал меня и сказал:
 — Смотри, вон там, возле маленького леса, три быка. Один очень хороший.

Достав фотоаппарат, чтобы при увеличении лучше рассмотреть оленя, я был приятно удивлен: бык и впрямь оказался огромным, но, как только он повернулся, я увидел, что рог у него был только с одной стороны. Солнце уже полностью показалось; рогачи, как по команде, стали заходить в лес, и через тридцать минут ни одного марала не было видно. Егерь предложил спустить лошадей в поводу и на солнечной стороне дождаться выхода зверей, что мы и сделали. Неторопливо спустившись по склону, мы выбрали ровное место, где вскипятили воду для чая и перекусили, совместив завтрак с обедом.

Нам удалось даже немного вздремнуть, коротая время. После этого я взял свой карабин и отправился на позицию. Решил, что буду ждать группу, где ходил «единорог», потому что вместе с ним были еще два неплохих рогача. Выбрав место за скалкой, напротив леса, куда зашли рогачи, я затаился и стал ждать выхода. Промерил дистанции. Самой дальней оказалась одинокая елка (я использовал ее как ориентир), до которой было пятьсот метров. Время ожидания тянулось очень медленно, но зверей так и не было видно. Вскоре тихо зашипела рация, это Ермек передал, что видит зверей, которые вышли наверх и стали пастись. Жаль, но физически мне до них уже никак не успеть. Ничего не поделаешь! Это же охота. Вернулся к егерю. Посовещавшись, мы решили возвращаться, а утром отправиться в другое место, где, со слов проводника, он находил самые крупные рога.

Быстро стемнело, а мы проехали только половину пути. Вдруг мой конь резко просел и завалился на бок. В последний момент я соскочил с него, чтобы не упасть на карабин, выставил перед собой правую руку, но она, коснувшись льда, скользнула вперед, и я сильно ударился грудью о бинокль, который висел у меня на шее в сумке. На миг перехватило дыхание, и я не мог вдохнуть. Тут меня ослепил свет налобного фонаря Ермека, который поспешил мне на помощь. Вот такой коварной бывает зимняя тропа в горах.

Собрав все силы, я забрался в седло, и мы поехали дальше. Ночью я не мог уснуть: сильно болела грудь. Хорошо, что у меня в аптечке нашлись обезболивающие препараты, которые мне помогли.

Следующий день повторил первый. Около пяти часов в седле в одну сторону; и снова лошадь упала на льду, только на этот раз я удачно успел спрыгнуть с нее. Когда мы доехали до места, горы окутал густой туман и видимости не было совсем. Мы спешились, заняли позицию и в ожидании вечера стали пить чай. Туман к обеду прояснился, мы с проводником, оставив коней, пошли на место напротив леса, откуда можно произвести выстрел в случае, если увидим достойного марала. Под нами паслись косули, голов десять. Через какое-то время я заметил марала, который лежал среди елок, но, увы, это был молодой бычок лет трех. Таких я уже видел, и не одного, к сожалению, все они были слишком юны. Ермек возмущенно что-то бормотал себе под нос, не понимая, куда исчезли большие быки. Так мы просидели до вечера, а когда стало понятно, что ловить уже некого, решили возвращаться.

Дорога назад казалась бесконечной. Мы устали и замерзли, а мороз только крепчал. И без того нелегкая дорога осложнялась тем, что время от времени нам приходилось слезать с лошадей и обстукивать им копыта ото льда, который намерзал на подковы. Наконец, тропа с плато свернула в лес, отсюда было уже недалеко до кордона. По тропе шел свежий след рыси, то и дело попадались переходы кабанов, которые остались здесь на зимовку. Послышался лай собак — значит, нам осталось совсем немного до теплого жилья, горячего чая с молоком и мягкой постели…

На третий день охоты, мы решили попытать удачу в том месте, где были в первый день. Так же, как и в тогда, мы обнаружили рогачей, посмотрели, куда они зашли, после чего сами спустились вниз ущелья. Заехав на конях в лес, приготовились ждать. Погода была пасмурной; пахло снегом; вся хвоя была покрыта инеем, который, словно пыльца, падал вниз. Сняв с лошадей седла, потники, чтобы не замерзнуть, мы постелили их на землю и приготовились ждать. В какой-то момент выглянуло солнце; я вышел из леса, чтобы погреться в его лучах и вдруг краем глаза заметил марала, который стоял посередине поляны и спокойно пощипывал траву.

Я вернулся за проводником, и мы вместе стали подходить к рогачу. Последние метры ползли на четвереньках. Дистанция составляла порядка 500 метров, мы находились на открытом южном склоне и были хорошо видны. Я быстро расставил сошки, ввел нужные поправки на барабанах прицела, после чего сказал напарнику, чтобы он смотрел и докладывал результаты стрельбы.

Долго не раздумывая, я поймал лопатку рогача в перекрестие прицела и потянул спусковой крючок. Выстрел эхом разнесся по ущелью, и марал как ужаленный пружиной прыгнул в елки. Пока я спускался, Ермек вернулся за лошадьми и догнал меня на склоне. На месте, где стоял бык, остались капли крови и выбитая пулей шерсть. Пройдя немного в лес, мы сразу увидели поверженного самца, который в агонии влетел под ель.

На этой радостной ноте завершилась, наверное, самая моя трудная и холодная охота на марала. Гигант от нас все же ускользнул, но я искренне  надеюсь, что обязательно встречусь с ним в новом охотничьем сезоне.