В какие времена и как появилось название Медвежья падь, не знаю, потому как медведей в том месте отродясь не было. Для этой точки больше подходит название Зверовая падь, потому что всякого зверя здесь много. Есть лось, куница, заяц, лиса, барсук, бобр и другие.
Одно плохо: там, где зверь есть, пройти почти невозможно, а на открытых участках, кроме «мелочи», редко кого встретишь. Поэтому и не посещают охотники данное место, а те, кого заносит сюда, обычно удаляются несолоно хлебавши. Сам я нет-нет да и забреду в этот уголок. Поброжу где это возможно. Но чаще всего сяду на обрывистом берегу и понаблюдаю, что творится в этом живописном месте. Вот и в этот раз более для променада, чем с целью кого-либо добыть, я отправился в Медвежью падь.
Машина мчит меня по заснеженной трассе. Верный пес посапывает за моей спиной, а я мысленно прокладываю предстоящий маршрут…
Взвалив на плечи рюкзак с провизией и надев лыжи, отправляюсь в дальнюю дорогу. Сразу отмечаю, что следов пребывания человека в данной местности нет. Значит, в этом году желающих попытать охотницкого счастья нет.
Идти трудно. Снег рыхлый и глубокий. Прохожу почти семь километров по нетореной дороге. Стоя на краю обрыва, который и является краем Медвежьей пади, я любуюсь красотой, открывающейся с этой точки. Снег горит девственной чистотой. Ни единого следа. Видимо, снежный покров весьма глубок, и зверь в этой части пади не передвигается. А возможно, это результат недавнего снегопада, укрывшего следы присутствия животных.
Делаю несколько снимков на память и решаю перекусить. Пес лежит неподалеку. Ему тоже перепадает несколько кусков пшеничного хлеба. Когда последний бутерброд доеден, а ароматный чай еще отдавал свое тепло окружающей природе, я вдруг заметил движение у кромки бора на противоположной стороне. Быстро достаю монокль и впиваюсь глазами в горизонт. От накатившего волнения руки ходят ходуном, и я все никак не могу зацепиться за то место, где еще совсем недавно кто-то двигался. Но вот я натыкаюсь на возмутителя спокойствия. Лось. Точнее, лосиха. Она одна.
Нет ни быка, ни чапика. Она стрижет молодой сосняк и не подает признаков волнения. Значит, я не обнаружен. Продолжаю наблюдения и понимаю, что корова стоит на месте и никуда не собирается. У меня есть пара часов, чтобы обойти ее из-под ветра и набросить пса. Вся надежда, что зверь не уйдет в чащу пади, и тогда у меня будет шанс его добыть. Но вдруг по спине пробегают мурашки: я вспоминаю, как пару дней назад выкладывал путевку на лося на журнальный столик, но положил ли ее обратно в охотничьи документы — напрочь не помню.
Лихорадочно расстегиваю одежду и достаю несессер. Он забит разными документами и бумагами на несколько районов. Быстро перелистываю билеты, РОХ, путевки, разрешения и… Вот она, нужная бумажка. Сердце успокаивается, дыхание налаживается, и я вновь прилипаю к объективу.
А корова тем временем смещается ближе к кромке леса, и теперь ее видно в полный рост. Решаю сделать ценный кадр, но, как это обычно бывает, монитор фотоаппарата выдает: батарея разряжена, замените батарею. Будь ты неладен!
Все лишнее из рюкзака долой. Оставляю топор, аптечку, фалу, фонарик и нож на поясе. Рюкзак на спине, карабин на плече, лыжи на ногах — в путь! Обход занимает времени в полтора раза больше, чем я предполагал: слишком глубокий снег. Иду не спеша, чтоб не запариться, изредка поглядываю по сторонам, а минуя очередную согру, выезжаю прямо на табун косуль. Я и пес стоим на вершине согры, шесть косуль под нами в каких-то шестидесяти метрах. Пес смотрит то на животных, то на меня в ожидании выстрела, но путевку на козла я закрыл неделей раньше, и теперь остается лишь продолжить путь.
Доли секунды — и табун уносится прочь, а вместе с ними и собака. Поглядываю на монитор навигатора, дабы быть в курсе, куда звери тянут пса, но через полкилометра собака бросает их и возвращается ко мне. Продолжаем путь.
Судя по навигатору, нам остается не более трехсот метров, и вдруг неожиданно натыкаемся на следы лосей. Все они ведут вправо, в противоположную сторону от нужного нам направления. Судя по следам, это корова и пара чапиков.
Подлавливаю пса и веду на поводке в сторону и глубже в падь, иначе подхватит не туда. Но помощник уже стрижет ушами в нужном направлении. Что там? Лось, кабан? А может, еще какой зверь? Нет, мне не понять, я лишь наблюдаю, как пес вытянулся, уши нацелены вперед, спина струной, хвост трубой… Поскуливает — верный признак, что зверь совсем рядом. Я в растерянности.
Спускать пса? Или, возможно, мы еще не обнаружены, и зверь сам идет к нам? Тишина такая, что звенит в ушах. Боюсь переступить ногами, чтобы не скрипнули лыжи. Пес топчется и слегка порывается вперед. Дальше ждать нельзя. Спускаю собаку, и она стремглав уносится в плотные кусты акации, черемухи и прочих кустарников.
Карабин в плечо, предохранитель снят. Треск кустов. Мгновение — и на меня вылетают пять косуль. Едва не стреляю. «Чтоб вас!» — проносится в голове, и я глубоко выдыхаю. Меня трясет всем телом, да так сильно, что коленки подгибаются. Пес летит за стадом. Кричать не могу, до лосихи не более трехсот метров, а возможно, и меньше. Делать нечего. В одиночестве продвигаюсь вперед. Часто останавливаюсь, прислушиваюсь — все это замедляет мой подход. Пес уже более чем в километре, увязался плотно. И вот я на чистом месте. Монокль в руку, шарю по окрестностям и вижу лосиные наброды. А вот и место кормежки. Коровы нет. Шарю и шарю по окрестностям, но все тщетно.
Проверяю навигатор — пес кружит, видимо, зацепил лосей, но до них более двух километров. Засветло не поспею, да и кружат они в самой пади, а там не то что на лыжах, там и пешком не всегда пройдешь!
Решаю продолжать движение кромкой бора. Если зверь лег в кромке, у меня будет шанс выдавить его на чистину, тогда уж все будет в моих руках, глазах, удаче. Но не складывается. Натыкаюсь на сквозной гонный след коровы, которая, видимо, была стронута шумом погони и ушла лесом. Смотрю на противоположную сторону пади. Высокий берег — вот он, в каком-то километре, но это не мой путь. Там я подняться не смогу, и все, что мне остается, — это возвращаться своей лыжней…
Был ли я огорчен? Нет! Хорошо помню, что была усталость, но огорчения, обиды, сожаления не было.
А пес все кружит. Временами я слышу его работу, но, видимо, мне просто кажется, потому как слишком далеко. Обратный путь легок. Не так чтоб совсем, но все же это не торить тропу. Лыжи скользят. Свежий вечерний воздух наполняет легкие. Я думаю о собаке. Как она там? Насколько ее хватит, прежде чем она снимется? На крайний случай сделаю-ка я пару выстрелов — пес должен вернуться.
А вот и высокий берег, где я оставил свои пожитки. Пью чай, укладываю вещи и поглядываю в навигатор — собака еще работает. Решаю засветло успеть к машине и там ждать собаку, благо на работу через сутки. Неспешно иду своей лыжней. Усталость наваливается такая, что моментами отключаюсь. Набираю горсть снега и кидаю в лицо, затем за шиворот. Бодрит получше всякого «Ред Булла». Ноги гудят и отказываются идти. Опрокидываюсь на спину, ноги к сосне, повыше. Пусть кровь отхлынет. Жую фруктовые палочки. Минут через десять сил должно прибавиться.
Встаю на колени и, повернув голову в обратном направлении, вижу на моей лыжне лосиху. Она стрижет молодняк, не обращая на меня внимания. Расстояние чуть больше семидесяти метров. Поднимаю карабин. Руки ходуном, дыхание сбивается, пульс молотит, как кувалда. Выстрел! Зверь пошел. Второй! Храп — и корова опрокидывается. Копытит. Пытается встать. Держу ее на прицеле, но понимаю, что все. Все окончено.
Падаю на пятую точку. Снова пригоршня снега в лицо, в рот, опять в лицо. Истеричный крик. Воздуха не хватает, задыхаюсь от эмоций, адреналина в крови. Еще и еще снега в лицо. Отпускает. Но сил подняться нет. Сижу, опершись руками о снег. Понимаю, что руки коченеют. Поднимаюсь и бреду, спотыкаясь, к трофею. Эх! Фотоаппарат бы! Батарейки бы! Вспоминаю про телефон. Хоть так. По навигатору до машины почти пять километров. Гудки…
— Алло?
— Привет, Коль!
— Здорова!
— Я в Медвежьей пади. Устал. Бери кого-нибудь, и снегоход. Приезжайте!
— Понял, друг! Едем, — и гудки…
В скором времени я у машины. Еще через несколько минут возвращается пес. Он устал так же, как и его хозяин. Сил нет ни ласкаться, ни ласкать.
Ночью прибыли друзья, но я уже глубоко спал в своем авто вместе с псом и не слышал ни подъехавшей машины, ни отъезжающего снегохода, ни того, как ребята жгли костер и готовили печенку…
Комментарии (0)