Памятный тетеревиный ток

Весна в прошлом году была холодная, пасмурная и неприветливая. В эту безрадостную погоду отрылась весенняя охота. Но что может остановить охотника, если свершилось то, что он ждал с нетерпением долгие зимние месяцы? Вот и я оформил путевку на охоту и, забросив все житейские дела, вырвался из города в благодатные новгородские угодья.

Остановился в деревне у моего давнего знакомого местного охотника Захара Петровича, вместе с которым я часто охотился и рыбачил.

Он приветливо встретил меня и посоветовал сходить в Редрово, заброшенную деревню, недалеко от которой весной всегда собирался многочисленный тетеревиный ток.

Петрович сказал, что в этой деревне есть дом, где можно остановиться, и подсказал, где хранится ключ от дома. Дорога в Редрово была мне знакома.

Ранним пасмурным утром в полном снаряжении я с трудом пробирался по заснеженной лесной дороге. Идти было тяжело. Снег глубокий, ноздреватый, рыхлый. Где-то весна, а здесь пока еще зимушка-зима!

Более двух часов шел я по испещренной сеткой звериных и птичьих следов снеговой дороге, утопая по колено в снегу, и вышел на край заросшего кое-где мелколесьем обширного поля. Впереди на холме виднелись деревенские избы.

В деревне среди полуразрушенных домов я отыскал избу, у которой застекленные окна были забиты вразбежку досками, а на двери висел большой амбарный замок. Открыв дверь, я вошел в избу.

В просторной горнице чисто, мебель, посуда и хозяйственная утварь на местах. Оставив в избе тяжелый рюкзак, с ружьем налегке я отправился на поиски тетеревиного тока.

За дальним краем деревни вырос небольшой, но довольно густой перелесок из молодых березок и елей. Как только я прошел через его чащу, так сразу услышал долгожданное бормотание тетеревов.

Осторожно, с остановками, соблюдая маскировку, пошел я на эти звуки. Вскоре на глаза попались две тетерки, сидящие в полдерева на невысокой березе. Это означало, что тетерева-петухи рядом. Ток тетеревов найден!

Крадучись, пробирался я в сторону тока, стараясь не попасть в поле зрения сторожей-тетерок, и вскоре выбрался из мелколесья на край поля, где и затаился в кустах.

Тетерева токовали на небольшом пространстве вблизи зрелого леса. Мне с возвышенности их хорошо было видно. Восемь пар иссиня-черных краснобровых косачей и несколько тетерок-простушек. Понаблюдав за тетеревами около получаса, я наметил место для шалаша и осторожно покинул токовище.

В деревню я вернулся в десятом часу, приготовил обед и немного отдохнул.

Ранним вечером с необходимым снаряжением я отправился на вечерний ток. До места, где токовали тетерева, добрался довольно быстро — ходу минут тридцать. На поле и в окрестностях тетеревов не видно. Можно строить шалаш.

За дело! Внимательно осмотрев окружающую растительность, я выбрал раскидистый куст, растущий на краю обширной мелкой лужи и, вооружившись топориком, начал по своему опыту строить шалаш. Закончив работу, отошел от шалаша шагов на пятьдесят и придирчиво осмотрел постройку. Придраться не к чему!

Сумерки сгущались. Затуманенное солнце спряталось за лес, темнели облака, на сумеречно-сером небе лишь кое-где остались просветы. Бледной желто-оранжевой полосой светилась заря. Умолкали птицы. И мне пора возвращаться в деревню.

По дороге в деревню я поднял нескольких тетеревов, которые остались ночевать на земле в окрестности тока. Это хорошо, значит, утром я их не потревожу, и они прилетят на ток. Когда я шел по деревенской улице, было уже совсем темно.

До рассвета проснулся, выпил кружку чая из термоса, собрался и отправился на токовище. Вышел на крыльцо. Непроглядная темнота такая, что не видно ступенек крыльца. Беспросветное небо сплошь закрыто плотной облачностью. Холодно, но заморозка не чувствую. Зябко.

Я включил фонарик и пошел, приглядываясь к меткам, сделанным мною накануне. Они светлыми пятнами выплывали из темноты вдоль моего пути через густой темный перелесок. Ага! Вот и конечная двойная метка, дальше надо идти в полной темноте. Выключил фонарь, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и осторожно, не спеша пошел по поляне к шалашу. Кругом тишина.

Вот, наконец, и мой лесной дом — шалаш; я забрался внутрь, загородил дверной проем и уселся на сиденье. Ух! Добрался!

Теперь надо ждать прилета тетеревов. Терпеливо жду, слушаю тишину. Просыпается лесной народ. Захохотала белая куропатка, протрубили журавли на дальнем болоте, хоркая, с посвистом пролетел вдоль опушки вальдшнеп, высоко в небе заблеял небесный барашек — бекас.

И вот я услышал, как зашумели, захлопали сильные птичьи крылья — первые тетерева прилетели на ток, зачуфыкали, заворковали, но птиц не видно.

На востоке только-только светлой полоской высвечивалась заря. Небо белело, постепенно проявлялись ближние кусты и контуры деревьев. Какие-то бесформенные белеющие блики метались и скакали по земле в сумраке предрассветной поры. Тетерева издавали любовные призывы и исполняли брачные танцы, не дожидаясь рассвета.

Развиднелось, и теперь я смог увидеть все игрище. На свободной от кустов небольшой полянке вкруг сидела четверка тетеревов, все ворковали и кланялись друг другу. Неожиданно к ним с дальнего края прилетел нетерпеливый, видимо, молодой петух, но как только он приземлился, на него сразу наскочил сидевший поблизости тетерев.

Соперники встали в боевую стойку, один против другого. Сначала разведка: наскок-отскок несколько раз, потом небольшая пауза и… атака. Точь-в-точь как боксеры на ринге. Прилетевший, тот, что справа, нападал: бил соперника сильными крыльями и клювом, сшиб с ног, топтал, щипал и выдергивал перья.

Косач, тот, что слева, защищался, изворачивался, но не поворачивается к сопернику спиной. Он отбивался всем, чем мог: крыльями, клювом, лапами, но не сдавался. Оказывается, тетерева умеют летать задом наперед. Иногда, сцепившись, петухи валились на землю, тут удары сыпались без передышки… Драка без правил!

Удивительно, но и у тетеревов были болельщики. Это тетерки. Они сидели в сторонке невысоко на деревьях, наблюдали за поединком и своим квохтаньем подзадоривали драчунов.
Собравшись с силами, левый косач сам пошел в атаку.

Он изловчился, схватил клювом соперника за перья на голове, опрокинул и несколько раз ударил крыльями. Правый вывернулся, вскочил и побежал прочь. Победитель погнался за ним, но тот поднялся на крыло и улетел на другой край токовища.

Картина весеннего «игрища» передо мной в полной красе. Захватывающее зрелище!
Тетерева активно токовали с разных сторон и были хорошо видны, но до них далековато. Я решил их подманить. Глубоко вдохнул и громко протяжно чуфыкнул, при этом трижды хлопнул ладонями по голенищам сапог, сделал паузу и повторил призыв.

Ближайшие тетерева разом, как по команде, взлетели и… пролетели мимо шалаша в лес. Проводил их глазами, они расселись на деревьях, растущих на опушке.

«Вот так подманил!» — недоумевал я и не мог понять, почему улетели тетерева.

Разгадка проявилась быстро: большая серая птица, изредка махая крыльями, скользила невысоко над землей, лавируя между кустами. Ястреб-тетеревятник — злейший враг тетеревов вылетел на охоту. Понятно, почему тетерева разлетелись!

Утренний ток был испорчен, хотя тетерева все еще сидели на деревьях у леса. Время было раннее, и я решил подождать. Авось прилетят. Ведь завтра охота закрывается.

И вот, словно в награду за мои старания и мучения, из-за шалаша прилетел тетерев и приземлился недалеко перед моим укрытием. Косач несколько минут сидел молча и слушал звуки леса. Потом он распушился, подпрыгнул раз-другой и зачуфыкал, а затем послышалось его переливчатое воркование. Пора!

После выстрела тетерев подпрыгнул и, словно желая взлететь, захлопал крыльями по земле, упал на спину и завалился за травяную кочку, на виду остался только край распущенного крыла.
Раннее утро. Потеплело. Приятная дремота подкралась незаметно и обняла ласковыми объятиями: сознание затуманилось, невольно закрылись глаза, и легкое забытье охватило меня.

Неожиданно я услышал непривычные звуки, посмотрел наружу: около шалаша пролетели утки: крякушка и два селезня в разноцветном весеннем наряде. Птицы развернулись в воздухе, стали снижаться и, спланировав на раскрытых крыльях, опустились на лужу перед моим скрадком.

А весной охотиться на селезней можно. Я вскинул ружье, прицелился в отставшего ухажера и нажал спусковой крючок — выстрел! Широким снопом ударила дробь по воде и накрыла выбранного мною крякаша.

Он встрепенулся в облаке водных брызг, несколько раз ударил крыльями и, уронив голову, затих, а утки в панике улетели. Вот так, неожиданно, пришла ко мне охотничья удача.

Эти выстрелом я закончил весеннюю охоту, вылез из шалаша, собирал добытую дичь и с радостным настроением покинул токовище.

Часа через два я уже сидели за столом и пил чай у Захара Петровича. Он поинтересовался тем, как прошла охота, и, выслушав мой рассказ, остался доволен моими успехами.

Когда пришла пора расставаться, я поблагодарил радушного хозяина за гостеприимство, пожелал здоровья и тепло распрощался.