Благодатное время!
Каждый день дарит новые впечатления.
И пусть по ночам еще давит нешуточный мороз, днем все равно ощущается приход настоящей весны.
Первыми его чувствуют пернатые.
Уже в начале марта появляются пролетные стаи грачей и галок, оглашающих округу приветственными криками. А уж спустя несколько дней среди охотничьей братии разносится новость: прилетели первые утки.
И хотя вокруг еще лежат сугробы, нет и намека на появление проталин, каждый охотник начинает готовить к предстоящим выездам на природу своих верных помощниц — криковых уток (именно так, от слова «кричать» зовут выведенных человеком разномастных пород от диких крякв).
Здесь можно много спорить, но мне по душе больше утки тульской породы. Миниатюрные, с коротеньким клювиком, они понравились мне с самой юности. С тех пор и держу.
Хотя за это время, конечно, прилилось немного и другой крови в породу, но рабочих качеств птицы не растеряли. Тем более что из каждого выводка отбираешь самых крикливых и общительных, что очень важно для дальнейшего использования на охоте.
Птице надоедает сидеть в тесном сарае. Даже зимой, когда мороз не крепче –10 °С, я выпускаю свою птицу погулять во двор. Солнышко одаривает их порцией ультрафиолета. Курочки стремятся усесться на какие-нибудь чурки погреться.
А утки, воображая, будто они на воде, «плавают» по сугробам. Процедура очень полезная, так как они очищают таким образом перья брюшка.
Когда температура днем ближе к нулю, полезно ставить емкость с водой, чтобы утки откупали перо. Только после водных процедур они начинают вырабатывать жир копчиковой железы и смазывать каждое перышко, делая его водостойким. Когда же появляются первые лужицы, эта процедура упрощается.
После этого уже можно подумать и о вызаривании. Это очень ответственный момент. Уток первым делом отсаживают от селезня, который к этому времени начинает назойливые ухаживания. Тут главное не прозевать, чтобы селезень не успел потоптать своих подруг. Иначе у них снизится потребность звать дикого ухажера для спаривания.
Полезно в это время нацепить ногавку и хотя бы несколько раз вывезти уток на естественный разлив, чтобы они привыкли к новой обстановке, простору, пролетающим сородичам. Иначе первые дни охоты утки, особенно молодые, будут дичиться, молчать и пытаться спрятаться под какую-нибудь куртинку травы. Охота в этом случае не принесет тех эмоций, которых ожидает охотник.
В этом году у меня не получилось соблюсти все правила вызаривания. Несколько лет назад весенняя охота в Алтайском крае по инициативе зоозащитников вообще была закрыта. Да и с губернаторами не везло — не охотники.
Позже, правда, продавили интересы охотников и охоты стали открывать, но ограниченно, на полторы недели, и только на майские праздники. Хотя по России сроки последние года два растянули более чем на месяц. И вот нынче в начале апреля я пришел выяснить к районному охотоведу, когда же разрешат выехать в поля.
И был удивлен: оказывается, охота на селезней водоплавающих вот уже несколько дней открыта. Прокуратура края все же заставила выполнять Минприроды края федеральный приказ по срокам весенней охоты.
Пришлось ждать еще несколько дней, чтобы получить заветную путевку (выдача у нас раз в неделю, так как охотовед прикреплен к трем районам). Так что вывез я своих уточек на охоту с небольшим опозданием, без предварительного вызаривания. Брал по одной по очереди…
Первая крикушка на открытии охоты вообще промолчала всю зарю. Сначала я грешил на погоду. Хмурое небо, моросящий дождик нагоняли уныние на меня и мою помощницу. Но отвисшее брюшко, которое я разглядел уже после того, как снял с воды, показало наличие развивающихся яиц.
Пришлось эту утку забраковать и больше не брать на разлив. У нее теперь появилась забота об обустройстве гнезда и о будущем потомстве. Двух других уток я брал чередуя. Одна из них отдавала квачку потемну, а другая, наоборот, с рассветом.
Хотя весной можно охотиться в течение всего дня, так как утки летают все время, я все же предпочитаю утренние зори. В это время после ночи утки наиболее активны и постоянно перемещаются с места на место. Округа буквально гудит от птичьего разноголосья. Так что встреча утренней зари наиболее эмоциональна.
Крикушку я отловил еще с вечера. Посадил в садок и закрыл в темном месте. Заметил, что, насидевшись в тесноте и в темноте, она утром активнее и лучше отдает голос.
Хотя охотничий сезон длится более месяца, выездов на охоту получается не так уж и много. Это я к тому, что много разговоров ведется о том, что за это время перебьют всех селезней. На самом деле то работа, то домашние заботы (а их весной ой как много, особенно для сельского жителя), плюс Пасха — все выпадает на апрель.
А для православного охотника добывать животных, особенно в Страстную седмицу, совестно. Вот и получается, что каждый выезд в угодья — настоящий праздник.
Так получилось и у меня. Зато впечатлений — море! К тому же я, как всегда, взял с собой фотоаппарат. И, конечно, во время охоты были моменты, когда пришлось раздумывать: стрельнуть или сделать хороший кадр? Редко можно совместить оба процесса.
Пока снимаешь, дичь успевает улететь. А стрельнешь — лишишься хорошего кадра. Это я к тому, что весна — пора не для стрелков, нещадно жгущих патроны, а скорее для охотников, у кого романтика на первом месте. Многие со мной не согласятся. Хотя именно весенняя охота самым лучшим образом воспета мэтрами охотничьей литературы.
Немного хотелось бы сказать и о месте охоты. Все знают, что на озерах в это время нежелательно появляться с ружьем. Незачем лишний раз беспокоить самок, садящихся на гнезда. Так что лучшим местом для охоты будут мелководные временные разливы, собирающие водоплавающих птиц на кормежку и отдых.
Хорошо, если рядом есть заросли леса или кустарников, тогда отпадает вопрос с маскировкой. А вообще скрадок всегда можно сделать из подручного материала. Я делаю его прямо посередине разлива. Внушительные размеры зеркала чистой воды позволяют простреливать во все стороны.
Лодку я загоняю прямо в скрадок, зажимаю с помощью несущих каркас жердочек, воткнутых в дно, стягиваю их вверху проволокой, и она не качается, что очень удобно при стрельбе. Если понадобится выплыть, чтобы добрать подранка или собрать трофеи, то быстро скинуть проволоку с жердочки ничего не стоит.
Обычно я маскирую скрадок ветками сосны. Это нисколько не отпугивает селезней. Тем более что рядышком с разливом протянулся сосновый бор, а это, что называется, в тему маскировки. Верх моего укрытия остается открытым.
Это помогает добрать подранка после неудачного выстрела на воде. Не считаю зазорным дострелить селезня влет, так как после первого выстрела он все равно задет дробью, а оставлять подранков неправильно, хотя соглашусь, что иногда и такое случается. Но после этого, как правило, остаются одни переживания.
Выбор охоты с замаскированной лодки я сделал потому, что дно водоема очень вязкое, в сапогах передвигаться затруднительно. К тому же постоянно есть риск зачерпнуть в бродни воду. А на лодке милое дело. К тому же правила охоты такой способ не запрещают.
Вместе с подсадной, которую высаживаю метрах в десяти от засидки, я выставляю чучела крякв и чирков. Стайки не смешиваю, располагаю разные виды чуть в сторонке друг от друга. Чучела-обманки должны напоминать естественную стаю.
Близко сидящие у пролетающих птиц вызывают тревогу. Нужно учитывать и направление ветерка, так как утки садятся на воду всегда против ветра. Такой способ привлекает не только селезней кряквы, но и другие виды, что делает охоту более интересной и эмоциональной.
Кстати, манок никогда не будет лишним, ведь иногда утка замолкает по известной только ей причине. Тогда с помощью манка можно привлечь пролетающих мимо птиц, а заодно взбодрить притихшую помощницу.
Ружье весной заряжаю обычно патронами с дробью № 5. Этого хватает, чтобы добыть и красавца крыжня, и маленького юркого чирочка. Тем более что стрелять приходится на убойную дистанцию. Поэтому я применяю патроны собственного снаряжения без контейнеров.
Навеску дроби беру стандартную — 32 г. Ну а порох уже в зависимости от марки, рекомендации производителя и проверочной пристрелки. Весной норма добычи небольшая, поэтому трех десятков патронов хватает на весь сезон. У нас в Алтайском крае норма добычи — двадцать селезней на весь период охоты.
В этом году весна у нас оказалась очень ветреной. В такую погоду даже на небольших разливах бывает волнение. Чучела, намокнув, начинают блестеть на солнце, отпугивая дичь. Утка замолкает и сидит на воде, нахохлившись, ничему не радуясь.
Да и человеку сидеть на ветру то еще удовольствие. Это еще одна из причин моего выбора утренних зорь для охоты, когда редко бывает ветрено. Отсутствие ветра, холод да туман — да это же песня! Такие зори больше всего западают в душу. Да и селезни в такую погоду смелее подсаживаются к охотнику, не разглядев подвоха.
Нынче мне посчастливилось «поймать» именно такую зорьку. Прибыл на место, как всегда, в полной темноте, когда на востоке заря лишь обозначилась еле заметной светлой полоской небосвода. Пока расставлял чучела и высаживал утку, стали различимы ближайшие кусты и деревья.
Вокруг слышались свисты пролетающих вблизи уток. Селезни чирков и соксунов гонялись за еще свободными самками. Где-то в стороне крякала кряква, ей вторил ухажер. Журавль оглашал округу своим трубным криком, обозначая начало нового дня. Настроение было приподнятым.
Через какое-то время почувствовалось легкое движение воздуха и потянуло сыростью. На болотинку опустился туман. Небольшими волнами, почти у самой воды, он полз мимо меня в прибрежные заросли тростника и кустов.
Вскоре их не стало видно. Молочное марево окружило меня со всех сторон.
Недалеко послышался утробный звук, не то рык, не то вздох какого-то крупного зверя. Но вокруг ничего не было видно, и мне стало не по себе.
В голове пронеслись разные нехорошие мысли, я понимал, что на болоте один и кругом ни души. Успокаивало лишь наличие ружья…
Очень скоро ситуация прояснилась, и я успокоился. По быстро удаляющимся от меня хлюпающим шагам я понял, что потревожил лося. Только он может так свободно продираться по илистому дну болотины.
Позже, когда совсем рассвело, я увидел его метрах в ста от себя. Он спокойно пасся у кромки кустов, не обращая на меня никакого внимания.
Подсадная моя после высадки не торопилась отдавать голос. Какое-то время купалась, прихорашивалась, а потом замерла, присматриваясь к пролетающим сородичам и прислушиваясь к весеннему гомону птиц.
Лишь после того как был произведен первый выстрел по неожиданно подсевшему к ней чирку-трескунку, она начала покрякивать, что вызвало перекличку ее диких собратьев. Одновременно с воды с гоготом поднялась пара потревоженных серых гусей. Они ночевали на воде и решили поскорее удалиться от потревожившего их человека с ружьем.
Прилетела пара серяков, но стрелять было невозможно. Будто чувствуя какой-то подвох среди чучел-обманок, самка все время плавала рядом с селезнем, не отдаляясь от него дальше метра. Так и уплыли они без выстрела в уже появившуюся над водой первую зелень водной растительности.
В стороне села на воду пара селезней соксунов. Их подруги, видимо, уже занялись потомством и оставили своих кавалеров. Они то появлялись в разрывах тумана, то снова скрывались в его пелене, но близко подплыть так и не решились, а улетели, когда я стрельнул по подсевшему к подсадной чирку. Радовались, наверное, что им повезло не попасть под выстрел охотника.
С рассветом открылась изумительная картина. Я не мог не взять в руки фотоаппарат, чтобы оставить на память красоту разгорающегося утра. Даже солнце не мешало снимать
в контрсвете. Молочным пятном оно повисло над кромкой ближнего леса и нисколько не слепило глаза. Наблюдать за жизнью водоема в такое время одно удовольствие.
Только вот с восходом солнца птицы как-то притихли, утки помаленьку стали разлетаться по своим делам. Так что в охоте появилась небольшая пауза. Туман к этому времени рассеялся. И лишь проснувшиеся вороны запоздало праздновали рождение дня своим хриплым карканьем, да коршун, пролетев слишком близко, немного потревожил задремавшую в утренних лучах уточку.
В такие минуты на душе, как и в природе, царит тишина. Я сидел в скрадке, погрузившись в свои мысли…
Неожиданное трескучее покрякивание селезня серой утки вывело меня из дремотного состояния. Как я его прозевал? Он подплыл со спины и оказался около моей утки. Стрелять было рискованно. Во-первых, близко, а во-вторых, можно зацепить дробью подсадную помощницу.
Решил вспугнуть. Взлетев от неожиданно появившегося в поле зрения человека, селезень, не успев набрать высоту, тут же рухнул комом после выстрела, раскатом отозвавшегося по всей округе.
Охотничья заря заканчивалась. В лодке лежали четыре чирка-трескунка и селезень серой, который стал яркой жирной точкой в моем утреннем приключении. Дневная норма добычи выполнена, пора собираться домой.
Сколько бы сезон ни длился, а всему приходит конец. На душе немного грустно. Затихло эхо выстрелов, будораживших округу. Ружье заняло свое место в сейфе. Но мечты уже уносят меня в будущую осень. Как там все сложится?
Комментарии (0)