Охота на лося с аборигенами: Либиенпогиль замечает все плохие дела

Изображение Охота на лося с аборигенами: Либиенпогиль замечает все плохие дела
Изображение Охота на лося с аборигенами: Либиенпогиль замечает все плохие дела

Илья Таланов был человеком сугубо городским. Его детство и юность прошли в сутолоке и тесноте большого индустриального города. Общение с природой ограничивалось традиционными весенне-осенними вылазками всем классом в пригородные леса. Очень уж не нравились Илье эти походы – захламленные, чахлые леса с отравленным выбросом ядовитого дыма сотен заводов воздухом не вызывали у него никаких чувств.

По окончании педагогического института его направили в Якутию, в страну юкагиров – когда-то могущественного, многочисленного народа, населявшего почти всю Восточную Сибирь.

О них сложили очень красивую легенду: когда юкагиры зажигают свои костры, то на небе загорается северное сияние («дьюкябил уота – огни юкагиров», – говорят якуты). Выносливый, адаптированный к суровым условиям гордый народ не смог противостоять оспе, завезенной русскими казаками, и случился страшный мор, погубивший почти всех юкагиров.

В Ярхадане, где жили таежные юкагиры – охотники и рыболовы, его вначале встретили настороженно – еще свежи были в памяти воспоминания об удалых предприимчивых пришельцах с огненной водой и жестким взглядом рыбьих глаз.

Как-то раз, Илья, гуляя по высокому яру, увидел, как внизу у реки старик Чемоданчик, чертыхаясь, бьет палкой лодочный мотор. На вопрос что же случилось, Чемоданчик ответил: «Плохой мотор, ленивый мотор! Не хочет везти меня до стойбища!»

С разрешения старика Илья разобрал мотор, прочистил помпу от набившегося песка, удалил нагар со свечки и, собрав обратно мотор, с первого раза завел его. Удивлению и восхищению старика Чемоданчика не было предела. Он сразу же повел Илью к себе и, открыв кладовку, вытащил во двор еще три лодочных мотора.

Неисправности были легко устранимыми и молва о золотых руках приезжего учителя труда мигом облетела всех рыбаков и охотников. С тех пор ледок в отношениях между Ильей и аборигенами растаял, Илью стали звать с собой на рыбалку и охоту на уток.

Бурные горные речки с коварными перекатами и порогами, гривы с вечнозелеными стланиками, кочкастые мари – вот тут-то, в первозданной природе Колымы, и проснулись у Ильи инстинкты к охоте и рыбалке.

На подъемные и первую зарплату он купил себе ТОЗ-34 штучной серии, лодочный корпус «Обь» с мотором. Юкагиры, благодарные за бескорыстную помощь в ремонте лодочных моторов, подарили меховой спальник из оленьих шкур, сшили кухлянку из лебяжьей шкуры и торбаза из сыромятной кожи.

Настала зима. Земля укуталась пышным снегом, морозы стали крепчать. Однажды во время осенних каникул к Илье подошел дед Спиридончик – уважаемый не только среди таежных, но и тундряных юкагиров худощавый, быстрый в движении старик. Он прославился не только мудрым, философским отношением к жизни, постоянной удачей в охоте и рыбалке, но и тем, что в молодости в одночасье отказался от спиртного.
    

 – Илья, я и мой друг Николай Алексеевич хотим позвать тебя на охоту. Покажем тебе старинный способ скрадывания лося. Если ты согласен, поедем завтра с утра.

Илья с удовольствием согласился. Ночью ему не спалось: как только он закрывал глаза, перед взором вставала картина – огромный веслорогий лось, прижав голову к земле, всхрапывая огнедышащими ноздрями, несется во весь опор на него...

В условленное время к дому подкатили два «Бурана». Илья погрузил на нарту Спиридончика свои вещи и уселся к Николаю Алексеевичу. Николай Алексеевич, низкорослый крепыш-весельчак, в молодости был бессменным председателем колхоза «Красный юкагир».

Во время слияния колхозов он резко воспротивился тому, чтобы колхоз юкагиров и соответственно деревню передали в распоряжение Дальстроя – преемника Колымлага и был снят с должности председателя. Партбилет у него все-таки побоялись отобрать...

Красив лес ранней зимой. Деревья, укутанные серебристым куржаком, белоснежное полотно, укрывшее землю, и пронзительная тишина, изредка нарушаемое шепотом слетевшего с ветвей снега – что может быть прекраснее?

К полудню приехали к Трехречью. Внизу клубилась туманом незамерзающая полынья. На этом месте, под валком, воедино сливались три горных ручья. Поставили палатку, тщательно укрыли снегоходы белой материей, вскипятили чай. Долго пили чай, ведя неторопливую беседу. После чая настало время курения. Спиридончик смолил Беломорину, Николай Алексеевич интеллигентно попыхивал сигаретой.

 – Илья, мы сейчас на лыжах пойдем к тем сопкам. Думаю, дойдем до Шаманихи. Ты останешься здесь. Через два дня утром выйди вон к той валежине и жди. Часа через два-три будет проходить сохатый – ты уж постарайся, завали его!

Как долго тянется время, когда ты чего-то ждешь! Илья не мог найти себе места в течение двух дней: нарубил как можно больше сухостоя, с тем, чтобы кто-нибудь, заплутавший в этих краях, мог без проблем разжечь спасительный костер и тем самым спастись, перекладывал ветки стланика, устланного на полу палатки, чтобы старикам спалось мягко.

Настало утро – и Илья, надев маскхалат, такой знакомый по службе на границе, вышел на отведенное место.

Время тянулось очень медленно. Края капюшона стали покрываться инеем от дыхания. Слух напрягся до предела. Чу, где-то там закричал-закаркал ворон – вестник то ли удачной, то ли последней охоты охотника. А вот заверещала кукша-ябедница. И – тишина. Колючая, бессмысленная, тяжелая...

Изображение По приезде в село, первым делом обошли старых и одиноких, не обделили и участковую больницу. Хотя Илье и достался маленький кусочек мяса лося, ему на всю жизнь запомнилось то радостное чувство добытчика. Фото: Fotolia.com 
По приезде в село, первым делом обошли старых и одиноких, не обделили и участковую больницу. Хотя Илье и достался маленький кусочек мяса лося, ему на всю жизнь запомнилось то радостное чувство добытчика. Фото: Fotolia.com  

Ух, как холодно! Оказывается, Илья чуть придавил «храпака». Перед ним открылась картина снежного незапятнанного полотна – значит, сохатый здесь не проходил. Илья посмотрел на свои часы – они показывали четвертый час.

 – А ведь никакой зверь не прошел, так что я могу пойти погреться в палатку, а там посмотрим.

Оказывается, как только с мороза зайдешь в теплую палатку – так сразу и тянет спать! Илья и не заметил, как он заснул.

Проснулся он от громкого выстрела и, схватив карабин, выскочил на улицу. Чуть севернее валежника, где он должен был сидеть в засаде, старики наклонились над убитым огромным сохатым. О, как ему было стыдно!

 – Илья, где ты был, почему пропустил лося?

Илья не смог найти те слова, которые могли бы оправдать его.

 – Может, ты приболел?

 Илья убедил товарищей по охоте в том, что он в полном здравии и что он выходил на засаду в условленное время, но замерз и зашел на минутку в палатку погреться.

– Вот видишь, на охоте нужны терпение и выносливость. Потерпел бы ты немножко – и смотри, добыл бы первого своего лося. Ну, да ладно, не расстраивайся, все еще впереди.

Мягко пожурив своего незадачливого напарника, старики принялись освежевывать лося. Илья впервые в жизни видел, как разделывают такого исполина. Сначала, проведя острым лезвием якутского ножа вдоль груди к кончику хвоста прямую линию, начали снимать шкуру. Отделив шкуру от туши, вспороли брюшину, и сноровисто работая маленькими ножами, отделили внутренности и вывалили их на аккуратно расстеленную шкуру.

Отделив сердце, печень, почки, отрезали самый лакомый кусок – мысас. Затем тем же ножиком расчленили тушу на четыре части, отделили голову. Каждую часть туши уложили в отдельности на чистый снег, шкуру сложили конвертом и оставили все это на морозе с тем, чтобы по застывании мяса погрузить на нарты.

В палатке Илья, уплетая за обе щеки вкуснейшее жаркое из печени сохатого, задал мучивший его вопрос:

– Как же это вы умудряетесь точно находить в этих бескрайних просторах зверя и, подогнав его в условленное место завалить прямо у входа в палатку? Это же уму не постижимо!

– Это нам помог Либиенпогиль – дух Земли – уважительно произнес Спиридончик.

 – Да какой там дух, просто Спиридончик – дитя тайги, поэтому он безошибочно определяет по признакам погоды, времени, где может находиться лось. А подогнать лося к определенному месту – тут никаких сложностей. Надо не очень тревожа сохатого погонять куда тебе хочется. Лось зрением слаб, больше полагается на свой слух. Главное – не производить громкого шума и резких движений – возразил прагматик Николай Алексеевич. Хотя Илья и был истовым атеистом и материалистом, но ему по душе пришелся ответ Спиридончика.

– Либиенпогиль – добрый, справедливый дух. Он живет везде: в дереве, в воде, может принять вид любого зверя и птицы. Не раз бывало, Либиенпогиль выходил к стойбищу юкагира в виде сохатого и спасал его род от голодной смерти.

Если охотник становится жадным и жестоким, без причины бьет слишком много дичи, не делится добычей с сиротами и сирыми, то Либиенпогиль прогневится и пошлет на такого охотника порчу. С природой надо жить в согласии. Надо жить не днем единым, а смотреть вперед, заботиться о том, чтобы и твоим внукам хватило зверя и рыбы.

Нынче не те времена пошли. Раньше зверя было очень много, реки вскипали от проплывающей рыбы. А сейчас появилось много шатающегося народа без рода, без племени, каждый старается убить, урвать побольше. Совсем забыли про нашего духа. А Либиенпогиль все замечает и запоминает.

По приезде в село, первым делом обошли старых и одиноких, не обделили и участковую больницу. Хотя Илье и достался маленький кусочек мяса лося, ему на всю жизнь запомнилось то радостное чувство добытчика, когда старые юкагиры с достоинством принимали от его рук дар Либиенпогиля.