ОЗЕРО ЛЕДНИКОВОГО ПЕРИОДА

Ярославское шоссе, петляя и уворачиваясь объездными дорогами от старинных русских городов, делает очередной поворот влево и уверенно направляет поток машин в сторону города, давшего ему название Ярославля. Но мы уже на месте. Двести первый километр – город Ростов, Ростов Ярославский, Ростов Великий! Вдали виднеются невысокие постройки частных домов, золотые купола Спасо-Яковлевского Дмитриева монастыря, а справа, через бескрайний заливной луг открывается величественная панорама озера с загадочным названием Неро.

Озеро Неро – ледникового происхождения, но когда и какой ледник создал его, единого мнения у ученых нет. Название озера переводится с языков угро-финской группы как «заболоченное», «илистое». И не удивительно: при средней глубине около трех метров слой ила в озере достигает двадцати метров. На въезде в город узкий заливчик, уставленный прикованными к шестам лодками. Почти все мужское население Ростова увлекается охотой или рыбалкой, а то и тем, и другим. На протяжении многих веков щедрое озеро кормит жителей рыбой и дичью, которыми оно неслыханно богато. С озером связаны многие предания и легенды, озеро почитают и любят, любуются им и побаиваются его. И мало какой праздник в городе обходится без народных гуляний на берегу любимого озера.

На один из таких праздников мы и приехали в этот гостеприимный край. Называется он – открытие летне-осенней охоты. На берегу нас уже ждут наши друзья – местные охотники. После недолгих, но от души теплых приветствий и обмена новостями, быстро загружаем «казанки» всем необходимым и трогаемся в путь. До начала вечерней зорьки, а именно с нее здесь открывается охота, нужно еще успеть поправить шалаши, рассадить подсадных и разбросать чучела на облюбованном месте. Двадцать минут по открытой воде, пятнадцать минут по камышовому лабиринту и мы на месте. С ходу рассаживаем подсадных и чучела, загоняем лодку в шалаш, расчехляем ружья – наконец все готово. Томительное ожидание, далекий первый выстрел «от нетерпеливых соседей», и все озеро вдруг взрывается дружной ружейной канонадой – во славу праздника, во славу древней традиции, во славу охоты!

Впервые я попал сюда осенью в самом конце октября. Мой товарищ рассказал мне об этом удивительном месте, где, по его словам, он побывал на одной из самых интересных и добычливых охот в своей жизни. В ближайшие же выходные решено было ехать. Хотя небо было затянуто хмурыми осенними тучами, стояла довольно теплая для этого времени погода. Холодный фронт со снегом в северных областях гнал утку на юг, и несметное ее количество останавливалось на озере отдохнуть и подкормиться. Тогда все для меня было ново и непривычно. Особенно местный лексикон, изобилующий словами, нигде более не встречавшимися. На охоту местные охотники выезжают с ночевкой и собираются, как в небольшую экспедицию. В лодку, помимо охотничьих принадлежностей, еды и воды с собой брали матрасы, одеяла, спальники, много теплой одежды, тент для лодки и запас всего, что только может понадобиться на охоте, включая большой закопченый котелок и набор для варки супа. Я поинтересовался, где будем готовить еду, ведь ночевать предполагалось на воде в лодках, и получил сдержанный ответ: «Увидишь». Под конец в лодку внесли закрытые корзинки с подсадными утками, которые неистово крякали, потревоженные переноской. Наконец все погружено, все расселись по своим местам, взревели видавшие виды «Вихри», и мы тронулись. Путь до противоположного городу, густо заросшего камышом конца озера занимает от силы минут двадцать, а дальше начинается «дорога». Именно так называется размеченная в нескончаемом зеленом лабиринте, петляющая по узким протокам водная тропа, ведущая к шалашам. Шалаш, который здесь ласково называют «шалашкой», как правило, располагается на плесе, окруженном стеной камыша. Делают его с таким расчетом, чтобы в нем полностью могла укрыться лодка.

Со стороны он похож на большой разросшийся куст того же камыша, сквозь который не видно ни лодки, ни сидящих в ней людей. Вокруг шалаша, по одному только им известному принципу, наши хозяева рассадили привязанных к подчучельникам подсадных и разбросали по воде чучела, назвав все это «выставкой». Таких чучел я еще ни разу не встречал! Сделанные из дерева и раскрашенные вручную они напоминали то ли детские игрушки, то ли изделия народных промыслов. Ситуация прояснилась, когда мой напарник из местных сказал, что с этими чучелами еще охотился его дед. А все это время утки стайками проносились над нами в разных направлениях и количестве, вынуждая меня хвататься то за ружье, то за сердце! Но мой товарищ был тверд: погоди, вот все обустроим, тогда настреляешься. Кое-где уже похлопывали выстрелы, и потревоженная дичь летела через наш пока тихий плес. Наконец все готово, и мы, зарядив ружья, затаились в лодке, через небольшие «бойницы» наблюдая за происходящим. И, о чудо! В двадцати метрах от шалаша, явно обманувшись нашей «выставкой», идет на посадку стайка чернети. Переглянувшись, и молча кивнув друг другу, резко встаем и... Еще не успевшие сесть утки, увидев нас, резко уходят вверх, но два слившихся дуплета заставляют трех из них шлепнуться в прохладную воду озера. И тут начался лет! Далее происходящее напоминало счастливый сон. Сон охотника!

На нас непрестанно налетали утки всех известных и неизвестных мне пород! Мы буквально не успевали перезаряжать ружья. Дошло до того, что сбитая на подлете кряковая, еще несколько раз взмахнув крыльями, упала прямо в нашу лодку. Мы горячились, безбожно мазали и стреляли в угон
по дальним, когда над головой уже летела новая стайка. А вокруг гремели выстрелы десятков таких же счастливых и азартных людей, как мы – охотников!

Лет оборвался так же внезапно, как и начался. Еще летали ввысоке небольшие стайки да одиночки иногда проносились вне зоны выстрела и на приличной скорости. Дожидаясь сумерек, мы сбили еще несколько одиночек. Затем, выйдя из шалаша, мы на веслах обошли весь плес, собрали дичь и неторопясь поехали «вариться». Это слово, тоже из местного лексикона, здесь означает сбор друзей после охоты на привале у дымящегося котелка. Только поляной здесь служили скрепленные вместе лодки, а вместо костра была газовая горелка. Хотя жива еще память, когда местные охотники «варились» на небольших печурках, топившихся дровами, под которые подкладывали стальной лист. По традиции скинулись по одной утке с лодки к общему столу, и главный, самолично назначенный кашевар, принялся за готовку непременной охотничьей похлебки. Пока раскладывали на носу лодки закуску, пока обменивались впечатлениями и хвастались удачными выстрелами, в котелке забулькало варево, источавшее аппетитный аромат. За пять минут до окончания варки наш повар уверенно опустил в котелок нарезанного кусками крупного леща, чем вызвал недоумение на лицах новичков. Утка с лещом – это что же такое должно получиться?

– Вы не спрашивайте, вы пробуйте, – с улыбкой заявил повар, снимая котелок с огня. И мы попробовали. После традиционной рюмки все дружно принялись за необычное кушанье. Гул восторженных возгласов под непрестанный стук ложек огласил окрестности!

– Вот это уха! Ай да мастер! Ну, угодил! Комплименты сыпались один за другим.

А наш повар, сияя счастливой улыбкой, скромно отнекивался:

– Да ладно вам! Ешьте, пока горячее!

Да, такого я еще не пробовал! Густая похлебка, казалось, впитала в себя все ароматы дикой природы. А сладковатый ее вкус разжигал и без того отменный аппетит. Сваренные жирные осенние утки были сочными и мягкими, как цыплята, а лещ добавлял ко вкусу тонкую, неподражаемую нотку! После плотного ужина, еще немного побалагурив, все разъехались по своим шалашкам. Поднявшийся ветерок прогнал тучи, и на небе засветились звезды. Разложив на дне лодки матрасы, мы достали одеяла и спальники и, выкурив по сигарете, улеглись спать. Засыпая, я посмотрел в небо. Прямо над моей головой ярко горело созвездие Большой Медведицы. А когда под утро я открыл глаза, первое, что я увидел – надо мной в занимавшемся зарей небе, висело созвездие Кассиопеи. И я почему-то почувствовал себя абсолютно счастливым человеком!

И была утренняя зорька. И снова летели утки. И снова мы, полностью отдаваясь охотничьему азарту, стреляли, мазали и радовались удачным выстрелам. Когда лет закончился, сложив амуницию и собрав дичь, мы повернули в сторону дома. Моторная лодка бодро резала темную гладь озера на две половины. Над открытой водой стоял легкий туман. Когда до города оставалось около трех километров, туман начал рассеиваться. Наконец мы выскочили из этой серой пелены и тихо выдохнули от восхищения! Освещенные солнцем башни храмов с сияющими куполами  Спасо-Яковлевского Дмитриева монастыря слева и Ростовского Кремля справа, словно  два отряда древнерусских воинов в золотых и серебряных шлемах замерли по окраинам Ростова. А между ними лежал спокойный седой город. Спокойный, потому что было очень тихо. А седым его делала легкая утренняя дымка, висевшая над крышами невысоких домов. Это была моя первая поездка на Неро.

Вот и в этот раз, после удачного открытия мы возвратились на берег, чтобы отметить этот благословенный день. На берегу уже собирался народ, и полным ходом шла подготовка к празднику. Пришли жены наших хозяев с детьми, пришли старики, чтобы поздравить своих с праздником, выпить рюмку-другую за охотников и посмотреть на трофеи. Разгрузив лодки и обменявшись с товарищами еще свежими впечатлениями, охотники прямо на берегу разжигали костры и печки, варили шулюм и рассказывали о пережитых минутах счастья! Праздник продолжался до ночи, а когда озеро и город окутали сумерки, все потихоньку стали расходиться по домам.

Поехали домой и мы. И я с благодарностью думал о том, какое прекрасное увлечение мне досталось в жизни. И в каких необычных местах мне приходится бывать. И с какими замечательными людьми я познакомился благодаря ему и озеру. Озеру ледникового периода.