ЛУКАВЫЙ ДИЛЕТАНТ

Ни для кого из современных охотников-собаководов не секрет, что противников принятой в нашей стране так называемой «балловой» системы оценки охотничьих качеств собак на полевых мероприятиях во все времена, начиная с момента разработки ее «идеологии» в 30-е гг. прошлого столетия покойным Р.Ф.Гернгроссом, было предостаточно. Но не меньше было и остается ее убежденных приверженцев, из числа которых мне хотелось бы выделить такого яркого современного специалиста, как профессор А.В. Камерницкий.

Слова Камерницкого, мне кажется, лучше всего отражают суть давнего спора: «Таким образом, система индивидуальных полевых испытаний, несмотря на существенный элемент «случайности» оценки, все-таки остается наиболее верным способом определения природных полевых качеств. Как утверждал, кажется, У.Черчилль: “Демократия – вещь отвратительная, но ничего лучшего человечество не придумало”» (Полевые испытания охотничьих собак. М., 2003, с. 15.).

Исходя из этого, задача специалистов, работающих над совершенствованием действующих Правил испытаний, представляется достаточно четкой и ясной – не меняя «идеологии» балловой системы, по мере возможности избавить Правила от явных огрехов и ничем не обоснованной правки, снизить насколько возможно пресловутый элемент «случайности». И только.

Тем не менее время от времени раздаются голоса, требующие замены «балловой» системы оценки полевых качеств на более упрощенную, ставящую во главу угла чисто эффективный, пользовательский подход. При такой системе оценки центр тяжести переносится с эстетики работы собаки на примитивную результативность.

«Мастерству» борзых, «музыкальности голоса» гончих, «стилю поиска» легавых и тому подобным «излишествам» места в ней не остается, но зато предоставляется определенный простор для самовыражения разного рода дилетантов – от авторов до экспертов.

Замечу, что до недавнего времени результативность системы «балловой» оценки работы борзых под сомнение никто не ставил. Первые «ласточки» появились лишь в 70-е гг. XX в. благодаря публикациям И.Б.Соловьева в журнале «Охота и охотничье хозяйство», предлагавшим возвращение к действующей столетие назад в России системе садок. Однако из-за отпора в первую очередь В.И. Казанского этому веянию тогда не удалось развиться.

Следующим этапом стало начало 90-х гг. с появлением разного рода бегов за искусственным объектом преследования, получившим, из-за своей доступности для подавляющего большинства городских борзятников, широчайшее распространение. Результатом явилось утверждение в 2004 г. РФОС и РКФ, составленных комиссией по борзым РФОС «Временных правил проведения состязаний борзых на резвость по зайцу-русаку», состоявшееся без какого бы то ни было обсуждения и даже предварительного ознакомления с новыми Правилами борзятников и экспертов.

Этой же комиссией была внесена и многочисленная абсурдная правка в собственно Правила полевых испытаний борзых, ответом на которую стал ряд публикаций на страницах «РОГ». Одновременно с ними в журнале «Охота и рыбалка XXI век» (№ 11, 2006 г.) появилась и пространная статья Владимира Самошина «О «новых» Правилах испытаний борзых», предлагающая полностью отказаться от «балловой» системы расценки охотничьих качеств борзых как «искусственной и надуманной», заменив ее присуждением полевых дипломов, оценивающих лишь два критерия работы собак – поимистость и резвость, отдавая первенство именно поимистости, поскольку «венчает все поимистость» и борзая «резвая может быть непоимистой, поимистая не может быть не резвой».

Приравнивая полевые испытания борзых к охоте («почти одно и то же»), автор видит цель первых в том, чтобы «сравнивая борзую и русака, выявить, кто из них резвее», и предлагает избавить Правила испытаний от затрудняющих, по его мнению, полноценную работу эксперта «субъективных факторов», в том числе и от понятия «мерного зверя». «По ныне действующим Правилам, – пишет он, – мера – понятие довольно растяжимое (от 20 до 100 м – А.О.). И поскольку визуальная оценка этой меры почти всегда крайне приблизительна и спорна, то я предлагаю отказаться от учета этого фактора». И далее: «Исключив из Правил требование пускать борзую только по русаку, поднявшемуся в меру, мы тем самым устраним последний субъективный фактор».

К другим «субъективным» факторам оценки охотничьих качеств борзых отнесены все элементы высворки, отношение к пойманному зверю, мастерство, зоркость и настойчивость, т.е. 7 из 9 элементов ныне действующей расценочной таблицы. В этой же статье содержится и утверждение о том, что «абсолютную же резвость своей борзой каждый желающий может легко (и абсолютно точно) проверить на кинодроме».

  Нетрудно догадаться, что появление на страницах уважаемого многими читателями охотничьего издания подобного проекта не могло не вызвать ответной реакции. В своем материале «Печальная статистика» («РОГ», № 4, 2007 г.) я, не вдаваясь в критику предлагаемого проекта, указал для примера лишь на явную ошибочность таких утверждений, как необходимость отмены понятия «мерного зверя» и возможность сколько-нибудь объективной проверки  резвости псовых борзых на кинодроме. При этом я не счел нужным озадачивать читателей излишними доказательствами, поскольку любой борзятник, хотя бы раз в жизни побывавший на охоте, уверенно скажет, что разница в работе собаки по русаку, вставшему «из-под ног» и побудившемуся «в меру» разительна, равно как и человеку, единожды побывавшему на кинодроме, хорошо известны отличия в поведении на беговой дорожке представителей отечественных пород борзых и английских беговых узкоспециализированных собак.

Ответ В.Самошина не заставил себя долго ждать – в очередной статье «Лукавая статистика» («Охота и рыбалка XXI век» №8, 2007 г.), предваренной древнекитайским изречением: «Белая лошадь – не лошадь», он приложил все свои силы к тому, чтобы убедить читателей в «ошибочности» моих суждений.

Начав с того, что я «всегда же и ошибался», полагая число словленных собакой русаков «единственным мерилом полевого досуга» борзой (а как же его собственные рассуждения о преобладании поимистости над резвостью?!), Самошин уличил «недобросовестного» автора в «фактической ошибке», а попросту говоря, продемонстрировал свое полное незнание действующих Правил испытаний (допуская, что для присуждения диплома II степени поимка русака необязательна) и поставил под сомнение собранные в минувшем сезоне полевые результаты псовых борзых ряда регионов России.  Заканчивает свою статью Владимир Самошин забавнейшим утверждением: «Предлагая исключить из Правил упоминание о «мерном» русаке, я вовсе не считаю допустимым (как почему-то полагает Алексей Оболенский) травить зайца, поднявшегося из-под ног...

Ясно, что ни о какой травле зайца, поднявшегося в 5–10 метрах от борзой, речи просто не идет!».

И коль скоро в статье «О «новых» Правилах испытаний борзых» сказано (см. выше) об отказе и исключении понятия «меры», то ни о каком ином толковании авторского пассажа и речи идти не может! Точно так же не может быть иных толкований и после высказываний Самошина о преобладании поимистости над резвостью!  

Как не может быть кривотолков (если, разумеется, автор хотя бы раз удосужился ознакомиться с Правилами испытаний) и в отношении присуждения борзым дипломов II степени: «Для присуждения диплома II степени в разряде индивидуальной оценки обязательна поимка зайца ею или другими собаками  группы, в которой она работает» (Полный сборник нормативных документов по охотничьему собаководству. Борзые. М., 1992, с. 91). 

Недурно было бы взявшему на себя смелость отвергать накопленный поколениями российских собаководов опыт усвоить также, что полевые испытания существуют вовсе не для того, чтобы «сравнивая борзую и русака, выявить, кто из них резвее», а «для выявления природных качеств собаки с целью ее племенного использования» (Камерницкий А.В. Охота с собаками на Руси Х–ХХ вв. М., 2005, с. 278).

Впрочем, лично я глубоко сомневаюсь, что В.Самошина в состоянии убедить какие бы то ни было аргументы.

Человек, за время дискуссии уже несколько раз изменивший свое мнение на диаметрально противоположное, продемонстрировавший полное незнание критикуемых им же самим Правил, не видящий разницы между испытаниями и псовой охотой, едва ли сможет когда-либо перейти к конструктивному диалогу.