Наконец-то длинная низина, подпитываемая бурным ручьем, закончилась, и мы выехали на сухую возвышенность, открыли двери, вышли, дав набравшейся воде стечь через коррозионные отверстия, образовавшиеся в процессе долгой эксплуатации авто. Других водных преград по пути к реке не ожидалось, поэтому, постояв пару минут, мы двинулись дальше. Через несколько сотен метров дорогу преградила упавшая сосна. Совместными усилиями сдвинули ее с пути и наконец подъехали к реке.
Старый шалаш с прошлой весны находился в сносном состоянии, так что мы не стали тратить время на его обновление. Я быстро собрал в стороне свой переносной скрадок, пока Алексей готовил подсадных к охоте, а Николай заносил снаряжение в старый шалаш. Через пять минут все было готово, мы высадили уток по затишкам и застыли у бойниц наших скрадков. Утки азартно кричали, захлебываясь осадками и отзываясь на голос специально взятого нами селезня. Ласково пригревало апрельское солнце, играло яркими бликами на быстро бегущей темной воде. Весенний лес был наполнен разноголосым щебетанием сотен пичуг, шорохами, звуками и волнующими ароматами пробуждающейся природы.
Как и предупреждал Алексей, за несколько часов, проведенных в созерцательном ожидании, ни один зеленоголовый крякаш так и не прилетел на зов наших подсадных, хоть они и старались изо всех сил. Решили, что пора заканчивать охоту в этом месте, нужно искать селезней в другом, где мы еще ни разу не были. Объехав за день все отдаленные и укромные места, мы так и остались с дыркой от бублика в ягдташе, несмотря на то что утки отлично работали.
День клонился к закату; через час начнется вальдшнепиная тяга, которую мы не хотели пропускать, поэтому, не задерживаясь, двинулись в сторону своей деревни. Мысли об отсутствии селезней в угодьях все это время не давали мне покоя. Я не мог поверить, что в этом речном раю, где кряквы и другой утвы всегда было в избытке, вдруг перевелись зеленоголовые крыжни. Такого не могло быть.
Возможно, мы просто ищем не там. А что если вся местная птица концентрируется не в глуши, а вблизи деревень, где мы никогда не охотились? Озвучил свои мысли друзьям, и все единогласно решили проверить часть угодий, расположенных напротив одной из деревень. Быстрая разведка и недолгие поиски удобного для установки шалаша места произведены. Удаляемся до утра, ведь нас ждет первое свидание с лесным гулякой — вальдшнепом. А на тягу, как на свидание с любимой, уважающий себя охотник всегда приходит заранее…
Разойдясь по приглянувшимся полянкам, мы затихли, с упоением вслушиваясь в звуки вечернего леса. Алая заря, постепенно теряя свою насыщенность, растворялась в глубине горизонта. Птичий хор незаметно затихал, свет тускнел на глазах, а влажная прохлада, словно туман, ползла со стороны леса. Наконец, до слуха донеслись знакомые и такие долгожданные звуки, издаваемые тянущим слукой. Пестрый длинноносый кулик, выпорхнув из старого длинноствольного леса, снизился и направился на соседнюю поляну, где стоял Алексей. Грохот одиночного выстрела поведал о том, что первый в этом сезоне вальдшнеп добыт. Мысленно поздравил друга с полем, надеясь, что и нас с Николаем удача не обойдет стороной. Но в эту вечерку больше никому не повезло с трофеем, все последующие кулики протянули вне выстрела. Ну что ж, охота не магазин, повезет в следующий раз. А дальше все пошло по распорядку: жаркая баня с вениками, самоваром и долгими разговорами на волнующие нас темы…
С рассветом мы были на краю леса у мелководной заводи, соединяющейся с рекой, на противоположном берегу которой находилась деревня. Не производя лишнего шума, мы установили переносной шалаш, собрали и зарядили ружья, все занесли внутрь, лишь после этого одновременно высадили подсадных. Только утки коснулись воды — мы мигом помчались в шалаш. Не успели занять места перед бойницами, как на крики наших помощниц прилетел первый кавалер. Николаю дали добро на первый выстрел. Селезень, подзадоренный утками, быстро приближался к правой из них.
Временами он останавливался, подозрительно посматривая по сторонам, но мгновение спустя снова устремлялся вперед, нежно пожвякивая. Утки, видя потенциального жениха, словно из пулемета, строчили осадками. Потеряв самообладание и осторожность, зеленоголовый, шоколадногрудый красавец пересек опасную черту, и в то же мгновение свинцовый дождь вспенил воду вокруг него. Выбитые пух и перо поплыли по воде, гонимые легким ветерком. Селезень, опустив голову, несколько раз дернул лапками и затих.
Поздравляем друга с полем, пожимая ему по очереди руку. Подсадные не замолкают ни на секунду, наполняя мелководный залив звонкими голосами. Постепенно через стену соснового леса проникают золотые лучи восходящего солнца, которые рисуют на воде четкую зубчатую границу. Прозрачный свежий воздух источает ароматы прелого листа, сосновой смолы, набухших почек и вешних талых вод. Птичье многоголосье заполняет собой все пространство вокруг. Зеркальную гладь мелководного залива нарушают всплески нерестящейся рыбы…
Из созерцательной нирваны меня вывела Катькина осадка, в то же мгновение ее подхватила Машка, и теперь утки работали в унисон. Мы закрутили головами, уставившись в амбразуры, и сразу же заметили селезня, делавшего широкий круг над нашим шалашом. Что-то смущало зеленоголового крыжня, но сладкоголосые сирены, словно магнитом, притягивали к себе его внимание. Наконец, на очередном круге он выпустил оранжевые лапки, сел на воду за единственным кустом и, прикрываясь им, как щитом, стал звать уток к себе. Как назло, ни один из нас не мог выстрелить, поэтому оставалось набраться терпения и ждать, когда селезень покинет свое укрытие и приблизится к уткам.
Через несколько минут кавалер наконец-то потерял терпение и поплыл в сторону Катьки. Так как стрелять Алексею было не с руки, я взял селезня на мушку. Не доплывшего до утки селезня, словно плеткой, ударила дробь, перечеркнув его поперек. Крякаш, хлопнув по воде крылом, в то же мгновение перевернулся на спину, подняв вверх оранжевые лапки. Теперь была моя очередь принимать поздравления друзей.
На часах 6:35, еще масса времени. Алексей вылез из шалаша, чтобы размять ноги и собрать битых селезней, уж больно осторожные нынче пошли кавалеры, а поэтому лишний фактор беспокойства нам ни к чему. Солнце поднялось над лесом, утки, греясь в его лучах, азартно плескались, хлопая крыльями по воде, смазывали перышки, не забывая при этом приветствовать кряканьем и осадкой любую пролетающую мимо них птицу. Мы сами разомлели, расслабились, попивая обжигающий ароматный чай из термоса. Время незаметно текло, словно вода в речке. Через полтора часа утки подали сигнал «воздушной тревоги». В тот же миг над нашими головами послышалось нежное жвяканье очередного красавца. Сделав четыре круга, селезень приводнился напротив нас.
Небольшая суета в шалаше из-за стесненности движений насторожила зеленоголового кавалера, и он, сделав правильные выводы, мгновенно отлетел на безопасное расстояние, с которого стал звать уток к себе. И буквально через минуту пролетавший мимо по реке селезень, заметив невест и конкурента, коршуном спикировал к уткам и, не разбирая дороги, направился в сторону Машки, что плескалась слева от шалаша. Уязвленная его выбором Катька, захлебываясь от страсти и недовольства, сыпала безостановочными осадками так, что казалось, она вот-вот потеряет голос.
Видя, что ниоткуда взявшемуся конкуренту могут достаться все сливки, первый селезень, поднялся на крыло и полетел к уткам, стараясь обогнать соперника. Леша давно держал одного из них на мушке, ожидая, когда тот окажется не на одной линии с уткой. Тем временем Николай взял на мушку второго селезня, Алексей начал отсчет, чтобы охотники выстрелили одновременно, но Николай по какой-то причине на долю секунды промедлил с выстрелом, и его визави, потеряв несколько перьев, улетел, отделавшись легким испугом. Лешкин же селезень был чисто бит и остался лежать на воде.
Просидев еще пару часов, мы с Алексеем зачехлили ружья и отправились на разведку, а Николая оставили в шалаше с подсадными. Пройдя по щиколотку в воде вдоль кромки леса, мы продрались через затопленный молодой колок осинника, после чего вышли на относительно чистую, подтопленную луговину. Похоже, пару недель назад она вся была под водой и представляла собой отличное место для отдыха и кормежки пролетной утки. Сейчас же на протяжении километра виднелись три затопленные канавы, прекрасно подходившие для выставления шалаша и подсадных уток. Ближний бочажок примыкал к молодому сосновому колку, состоявшему из семи пушистых деревьев в два-три человеческих роста. Этот растянутый залив длиною метров тридцать соединялся с руслом реки и был очень перспективным.
Второй залив находился за островком мелколесья, в 350–400 метрах у поворота реки, и оказался разделенным на две части затопленными кустами. Первая заводь была мелководной и чистой, размером с футбольное поле, с ручьем, вытекающим в основное русло реки. В кустах была такая же заводь, отделенная от первой полоской суши шириной несколько метров. На этой полоске у молодой сосенки удобнее всего будет установить шалаш.
Пока мы искали место для завтрашней зорьки, вдоль речки пролетело немало селезней, да и с разведанных заводей мы спугнули несколько пар крякашей, что давало нам надежду на удачную утрянку. В приподнятом настроении возвратились к Николаю и только подумали, что больше налетов не стоит ждать, как со стороны шалаша прогремело несколько выстрелов. Когда звучит один, вы точно знаете, что добыча взята, когда дуплет и более, то вопрос остается открытым. В этот раз Николай из-за горячности упустил свой трофей. Ну что ж, еще одним профессором станет больше. Мы собрали уток, шалаш и возвратились к машине. Охота удалась, первые трофеи добыты. А что еще для счастья нужно?..
После шумного и душного города в деревне дышится хорошо и вольготно. Щебечут на все лады скворцы; утки, выпущенные в стаю, горланят на всю округу; трясогузки, носясь по огороду, собирают отогревшихся на солнышке букашек. Дым от разгорающегося костра щекочет ноздри. Я, разомлев на солнышке, щурюсь, словно деревенский кот на завалинке. Лепота! Но голод не тетка. Надо вставать, накрывать на стол, варить шулюм да жарить шашлык. День в приятных хлопотах пролетел незаметно. Только был полдень, а уже пора собираться на тягу.
В этот тихий теплый вечер вальдшнеп неплохо тянул. Мы с Николаем видели одиннадцать куликов, еще трех я слышал, на выстрел налетело два, одного из которых удалось добыть. Весенняя ночь коротка. Только легли спать после долгих разговоров, как пора вставать на охоту. Быстрые сборы, чай с бутербродами — и в путь. С первыми признаками рассвета мы поставили шалаш у заводи, где охотились вчера. Вода за сутки заметно сошла, так что высаженные нами утки плескались словно в огромной луже. Заняли места в шалаше и приготовились ждать свою удачу. Утки, перекликаясь между собой, не хуже деревенских петухов будили округу, оповещая о начале нового дня. В утренней тишине слышался знакомый свист утиных крыльев, тут же Катька с Машкой зачастили осадками.
Мы посмотрели по сторонам и сразу заметили пару крякв, которые, сделав вираж над нами, сели справа в пятидесяти метрах. Подсадные наперебой старались привлечь к себе кавалера, но он, как истинный джентльмен, не обращал на них внимания, а неотступно следовал за своей избранницей, даже не жвякая в ответ. Эта утиная какофония привлекла пролетающего мимо одинокого селезня, который без облета спикировал к уткам. Николай даже не успел приготовиться, как обнаглевший крякаш оседлал довольную Катьку. Алексей разгневанно крикнул на потерявшего совесть ухажера, тот мгновенно отлетел от утки на несколько метров, сел и подозрительно уставился на шалаш.
В этот момент выстрел Николая сразил зеленоголового Казанову, а Алексей еще несколько минут шипел, как раскаленный утюг, на который плюнула хозяйка. Катька, повернув пеструю головку, косилась на нас, радостно плескаясь: наконец-то она получила толику долгожданной мужской любви.Через час мы решили поменять место и попытать удачу на разведанных вчера заводях. И только мы вылезли из шалаша, как утки криком дали добро на посадку свалившемуся с небес селезню. Всеобщая суета, растеряны все — и охотники, и выпустивший лапки селезень…
Но в этот раз мы не стали пороть горячку и отпустили любвеобильного недотепу без выстрела. Собрав шалаш и уток, переместились в сосновый колок у второй заводи. Быстро выставили шалаш, выпустили уток, после чего побежали обратно. И только подсадные обозначили себя, как из затопленных водой кустов поднялся селезень и направился к нашей присаде. Алексей приготовился,
заняв удобное место перед бойницей шалаша. Наши помощницы, увидев и услышав крякаша, дружно залились, осаживая жениха. В этот раз зеленоголовый крыжень без облетов сел в двадцати метрах между утками, прямо напротив шалаша. Пока он решал, какой из дам отдать предпочтение, Алексей спустил курок.
Час ожидания не принес результата, и мы, хлюпая водой в затопленном кочкарнике, переместились к следующей заводи. Не доходя ста метров до залива, мы увидели, как в залитые кусты второй заводи сели пять крякашей, три из были селезни. Плохо, что утки нас тоже заметили. Соблюдая тишину, мы поставили шалаш у молоденькой сосны, высадили подсадных уток, чтобы они не видели друг друга, и, пригибаясь, поспешили в свое укрытие. Сквозь стенки шалаша пригревало солнышко, барашком блеял бекас, где-то над головой, в безоблачной выси гоготали белолобые гуси. Кулики-сороки, попискивая, носились над водой, играя в догонялки.
Проснувшийся шмель натужно гудел над раскрывшимися соцветиями мать-и-мачехи. Подсадные, устав кричать, кормились, шумно цедя травяную жижу. Виденные нами утки, осторожничая, плавали в противоположном углу соседней заводи, надежно прикрытые плотной стеной веток. Колька, разомлев в прогретом солнцем шалаше, обхватив руками свою Бернарделли, словно любимую жену, дремал, тихонько посапывая, на раскладном стуле. Мы же с Алексеем шептались между собой, время от времени посматривая вокруг.
Вдруг молчавшие утки застрочили осадками. Мы прильнули к щелям и увидели подворачивающего к нашей заводи селезня. Сделав пару широких кругов над утками, он приводнился в дальнем углу нашей заводи, после чего стал звать девушек к себе. В этот момент одинокий селезень из пятерки, севшей в кусты, взлетел и через тридцать метров сел с другой стороны шалаша. Расстояние было убойным, но кустарник мешал надежно поразить дичь, поэтому мы просто с азартом наблюдали за происходящим. Услышав соперника, первый селезень потерял осторожность и поплыл на сближение. Настала моя очередь стрелять, но я отдал свой выстрел Николаю. Зеленоголовый красавец быстро греб лапками, чтобы успеть раньше соперника. Я наблюдал за ним, ловя каждое движение.
Неожиданно громко грянул выстрел, вода вспенилась вокруг крякаша, он уронил голову в воду и, расправив крылья, закружился вокруг своей оси. Второй селезень отлетел в сторону и сел в ручье на недосягаемом для выстрела расстоянии. Утки долго пытались его соблазнить, но он предпочел жизнь, а не мимолетное увлечение, за которое мог лишиться головы…
Время бежит как ручей, быстро унося прочь минуты, часы и дни. Настала пора собираться домой.
Комментарии (0)