Изображение Новую методику зму — отменить!
Изображение Новую методику зму — отменить!

Новую методику зму — отменить!

История широкого применения методики зимнего маршрутного учета охотничьих животных (ЗМУ) в РСФСР началась в 1962 г. с организации Группы биологической съемки при Окском государственном заповеднике под руководством В.П. Теплова. Наиболее активное участие в разработке методики принял С.Г. Приклонский, который в 1972 г. опубликовал «Инструкцию по зимнему маршрутному учету охотничьих животных» («Колос», 1972).

С самого начала разработка метода была ориентирована на учет животных на больших территориях (Приклонский, 1965, 1969, 1973 и др.). Именно формулировка «учет животных на больших территориях» легла в названия трех Всесоюзных совещаний на эту тему (1966, 1969, 1973 гг.).

Немного истории

Учет методом ЗМУ проводился сначала в 12 центральных областях Европейской России, затем в 40 областях и республиках Европейской части РСФСР. В 60-е годы велись интенсивные исследования метода, изучалась теоретическая верность формулы Формозова — Малышева — Перелешина, была доказана ее верность (Приклонский, 1965, 1969, 1973; Гусев, 1965, 1966; Смирнов, 1969 и мн. др.).

В те же годы Окский заповедник был передан из Главохоты РСФСР в подчинение Главприроде СССР, в связи с чем РСФСР осталась без надежного информационного центра по охотничьим ресурсам республики. По этой причине Главохота РСФСР в 1968 г. перед созданной подведомственной Центральной научно-исследовательской лабораторией поставила важнейшую задачу: «Разработка научных основ Государственной службы учета охотничьих ресурсов РСФСР».

Велись интенсивные методические и организационные разработки, в результате которых в 1979 г. была создана такая государственная служба (Госохотучет РСФСР). В 1980 г. Главохота РСФСР издала «Методические указания по организации и проведению зимнего маршрутного учета охотничьих животных в РСФСР» (Приклонский, Кузякин, 1980). В них были значительно расширены организационные основы ЗМУ, слегка уточнены методические основы прежней «Инструкции», не нарушающие преемственность в методике, что очень важно для получения сопоставимых результатов учета за длинный отрезок времени. Действия методики были распространены почти на всю территорию России, за исключением тундр и южных бесснежных районов.

Несмотря на простоту методики ЗМУ, перед Госохотучетом России стояла задача дальнейшего ее упрощения. Однако больше упрощать было некуда, и в 1990 г. были изданы новые «Методические указания…» (Кузякин, Челинцев, Ломанов, 1990) с очень незначительными изменениями, не нарушающими преемственность методики и сравнимость результатов учета. Эти методические указания актуальны и в настоящее время.

Зачем нужны перемены?

Однако во второй половине 2000-х годов Охотдепартамент, сначала в рамках МСХ РФ, затем в составе МПР РФ, по причине беспрецедентной текучести руководящих кадров, без должных исследований, без надлежащего анализа опыта проведения ЗМУ в России стал вносить изменения в методику ЗМУ. Сначала были изданы «Методические рекомендации по организации, проведению и обработке данных зимнего маршрутного учета охотничьих животных в России (с алгоритмами расчета численности)» (Мирутенко, Ломанова, Берсенев и др., «Росинформагротех», 2009). В них, несмотря на наши протесты, вошли некоторые методические погрешности, которые, на наш взгляд, не очень сильно влияли на преемственность результатов учета.

Зуд необходимости перемен не давал покоя руководству Охотдепартамента МПР РФ. За два года было издано несколько новых методик, инструктивных писем и нормативных актов, которые довели методику и организационные основы проведения ЗМУ в России до полного абсурда. Рассмотрим это подробнее.

Прежде всего, пригодна ли методика ЗМУ на малых территориях (охотхозяйство, муниципальное образование, заказник, или, как у безграмотных теперь принято говорить, «охотничье угодье»)? Или она пригодна только на больших территориях (субъект Федерации, большие части крупных субъектов)? Все дело заключается в объеме собираемого учетного материала. Он должен определяться по относительным статистическим ошибкам учета.

Поясним, что статистическая ошибка — это не фактическая ошибка учета, которую определить невозможно, а только арифметические пределы (плюс-минус), внутри которых находится фактическая ошибка. Статистическая ошибка целиком зависит от амплитуды пространственных изменений плотности населения животных, то есть от места к месту. Если животные размещены по территории относительно равномерно, то ошибка будет небольшой.

Но если плотность населения животных имеет большие перепады значений («где густо, а где пусто»), то ошибка получается достаточно серьезной. Именно на анализе статистических ошибок, рассчитанных по результатам прежних учетов, были составлены «Нормативы объемов работ и затрат на проведение зимнего маршрутного учета охотничьих животных в РСФСР» (Кузякин, Ломанов, Челинцев; изд. Главохоты РСФСР, М., 1990).

Разработчики этих нормативов исходили из того, что статистическая ошибка учета массовых и хорошо учитываемых этим методом видов животных не должна превышать 15 процентов. В упомянутом издании приведена карта, на которой показаны территории с различными рекомендуемыми нормами объема материала для учета на больших территориях.

Так, в центральных областях и на северо-западе Черноземья, где перепады плотности населения большие, в основном из-за антропогенных воздействий, нужно закладывать 150 маршрутов ЗМУ на один миллион гектаров (и 35 троплений). На большей части страны, включая большую часть таежной зоны, всю Восточную Сибирь и Дальний Восток, достаточно закладывать 30 маршрутов и 7 троплений на 1 млн га. Повторяем: для учета на больших территориях, для ведения достаточно достоверного мониторинга ресурсов, для определения объемов добычи в субъектах Федерации.

На малых территориях пространственные изменения плотности населения почти такие же, как на больших территориях, обычно меньшие, но не намного. Поэтому для получения достаточно достоверных результатов учета в каждом административном районе, каждом хозяйстве нужно закладывать почти столько же маршрутов, как и во всей области. А это делает учет на малых территориях трудоемким и весьма затратным.

Из всего вышеизложенного следует, что жесткие и постоянные нормативы объема учетного материала, тем более для всей страны, не могут быть в принципе. Такие нормативы, диктуемые Минприродой РФ (с удивительным непостоянством значений объема учетов), говорят только о непонимании их разработчиков основ научных подходов в зоогеографии, экологии и охотничьем ресурсоведении, в частности в науке об учетах животных.

Мониторинг и учет не одно и то же

Далее — об учете численности и мониторинге состояния охотничьих ресурсов и популяций охотничьих животных. Эти два понятия близкие, тем не менее — различные. Учет направлен для определения численности животных. На основе данных учета могут быть рассчитаны объемы охотничьего изъятия животных из природы, на чем основывается рациональное неистощительное использование ресурсов.

Мониторинг — это слежение за состоянием популяций охотничьих животных с целью выработки политики хозяйственной эксплуатации этих популяций. В мониторинге крайне желательно использовать учетные данные, но это необязательно. В нем могут быть использованы и другие данные, например эпизоотическое состояние популяций, современный характер сезонных перемещений мигрирующих животных, антропогенные нарушения среды обитания и т.п.

Многие цивилизованные страны ведут мониторинг без всяких учетов и в политике использования ресурсов охотничьих животных опираются на тенденции, определяемые иными методами. В России с 30-х годов существует «Служба урожая», во ВНИИОЗ, успешно использующая корреспондентскую сеть и анкетный опрос с математической обработкой опросных данных.

Государственному органу управления охотничьим хозяйством федерального уровня предназначено вести мониторинг охотничьих ресурсов и на его основе разрабатывать общую политику использования ресурсов охотничьих животных. Желательно ежегодно корректировать эту политику на региональном уровне, не ниже.

А что с учетом? В безобразном законе об охоте (№ 209-ФЗ) вообще нет понятий учета и мониторинга. Но в базовом законе о животном мире есть раздел, в котором говорится о том, что государственный учет, государственный мониторинг и государственный кадастр животного мира ведут специально уполномоченные государственные органы за государственный счет.

Охотдепартамент МПР РФ берет на себя несвойственные ему функции, опускаясь до масштаба охотхозяйственного предприятия, не говоря уже о финансировании предприятий для проведения государственного учета. Это противоречит не только здравому смыслу, но и современной политике президента России об излишестве государственной опеки хозяйствующих субъектов.

Считаем, что учет на малых территориях — это добровольное дело хозяйствующих субъектов. Для распределения квот на добычу «лицензионных» видов животных вполне достаточно получать итоговую численность по субъекту Федерации и распределять общий лимит по районам и хозяйствам пропорционально показателям учета ЗМУ, о чем мы неоднократно писали в охотничьей прессе и что успешно практикуется в ряде субъектов Федерации. А уж тем более нельзя запрещать охоту в регионе или хозяйстве на основании забракованных карточек учета.

При требованиях последних методических документов (пр. №№ 1 и 58) можно браковать любой первичный материал. Что и делается во многих субъектах Федерации: за малейшую формальную провинность учетчика только одного маршрута (не поставил на карточке учета свою фамилию, общая протяженность маршрута по категориям угодий не соответствует суммарной длине и т.п.) госорганы бракуют весь массив учетного материала и закрывают охоту в хозяйстве или в субъекте.

Что это за зверство такое?! Госорганы управления охотничьим хозяйством должны благодарить и кланяться хозяйствующим субъектам, которые осуществляют не менее 99% работ по государственному учету охотничьих животных, который, в принципе, должна вести государственная система охотничьего хозяйства. Принятие госорганами резких хозяйственных решений противозаконно. Это «использование святого дела учета животных не по назначению», о чем мы тоже неоднократно писали. В этом, к тому же, просматривается серьезная коррупционная составляющая всей нормотворческой деятельности Охотдепартамента в последние годы.

Не только ЗМУ

ЗМУ — не единственный метод учета охотничьих животных. В одних документах Охотдепартамент МПР предлагает регионам выбор методик, наиболее подходящих для местных условий. С другой стороны, он «уперся» только в ЗМУ, не занимаясь разработкой методик и методических документов по другим методам учета, опускаясь своим вмешательством в хозяйственные дела вплоть до «охотничьих угодий» порядка нескольких тысяч гектаров и принимая важные хозяйственные решения типа запрещения охоты.

В свое время была разработана «Перспективная программа учетных работ Государственной службы учета охотничьих ресурсов РСФСР» (Кузякин, 1982; изд. Главохоты РСФСР). В этой программе Россия разделена на восемь регионов по набору применяемых методов учета охотничьих животных. Для каждого региона предлагается от четырех до девяти методов учета, при этом охватываются все виды и группы охотничьих животных, а многие основные виды могут учитываться несколькими методами учета. Это важно, поскольку любой метод учета обладает не только преимуществами, но и имеет недостатки.

И только совместным анализом результатов разных учетов можно выявить недостатки каждого метода и более точно выявить численность животных. Лучше бы Охотдепартамент занялся внедрением этой или подобной программы, вместо того чтобы разваливать все учетное дело в охотничьем хозяйстве страны. Лучше бы он занялся созданием государственного кадастра животного мира в части охотничьих ресурсов.

Ведь закон о животном мире еще никто не отменял! Новые методики ЗМУ 2012-го и 2014 гг. действительно вводят излишне строгие и ненужные требования для исполнителей и организаторов учета на местах. Объемы учетных данных мы уже обсуждали выше. Но это не единственный абсурд. В приложении № 1 к приказу ФГБУ «Центрохотконтроль» от 13.11.2014 № 58 говорится, например, о необходимости закладки «равноудаленных и равномерных» маршрутов ЗМУ. О желательности равномерного размещения маршрутов говорилось и в Методических указаниях 1980-го и 1990 гг., и в Методических рекомендациях 2009 г. Однако требование равноудаленности маршрутов совершенно невыполнимо, особенно в горных условиях. Несоблюдение этого требования грозит выбраковкой первичных данных и, как следствие, запретом охоты.

Требуется также строгая пропорциональность длины маршрутов по категориям охотничьих угодий в соотношении площади этих категорий. Это совершенно необязательно, поскольку обработка данных учета идет по категориям угодий раздельно, только потом численность суммируется по категориям угодий. Если бедные полевые или болотные угодья с малым числом животных занимают большие площади, зачем тогда тратить силы и средства на прохождение пустых или почти пустых маршрутов? Глупо!

В данных Методических рекомендациях (пр. № 58) запрещается прохождение одного и того же маршрута повторно. Почему? Сезон учета достаточно растянут, и даже через неделю на том же маршруте будет другая ситуация с количеством следов. Это ведь выборочный, «статистический» учет!

Считаем это требование совершенно излишним. Как и запрет проводить учет после легкой пороши в один день.
В то же время разрешается закладывать маршруты в горных условиях вдоль долин малых рек и ручьев. Это противоречит прежним методическим документам и принципам ЗМУ.

Можно представить, что если звери своим суточным ходом многократно пересекают водоток, то маршрут, заложенный, например, по охотничьему путику вдоль ручья, «нанижет» на себя столько много пересечений следов, что может сдвинуть результаты учета в сторону завышения в несколько раз! И, наоборот, когда звери движутся вдоль ручья, особенно близко к берегу, учетный маршрут может не пересечь след или дать малое число пересечений, занизить численность в несколько раз.

В теории ЗМУ существует такое понятие: среднее число пересечений, приходящееся на один суточный наслед зверей. В учете закладка маршрутов должна быть такой, чтобы соблюдалось это число, или она максимально должна быть приближена к нему. Мы считаем, что обсуждаемая запись показывает лишь непрофессионализм составителей последней редакции Методических рекомендаций, их непонимание теории ЗМУ.

Где же преемственность?

Таким образом, о какой преемственности может идти речь, если даже в двух откровенно непрофессиональных приказах, составленных под руководством А.Е. Берсенева, наблюдается разница? В этих приказах нет никакой преемственности от Методических указаний 1980-го и 1990 г, в чем постоянно пытается убедить А.Е. Берсенев. Он лукавит не только здесь. Высшему руководству МПР нужно бы осторожнее пользоваться цифровыми данными, исходящими из Охотдепартамента.

Например, в письме в Администрацию Президента РФ В.В. Путину Охотдепартамент приводил необоснованные примеры о значительном росте ресурсов охотничьих животных в последние годы. Так, численность снежного барана выросла за три года на 47 с лишним процента, в интервью министра МПР газете «Комсомольская правда» — только на 37%, хотя снежного барана никто не учитывал уже 20 лет!

Возвращаясь к проблеме преемственности, можем утверждать, что методики 2012-го и 2014 гг. дадут результаты, несопоставимые с данными ЗМУ, накопленными за длительный ряд лет существования ЗМУ (с 1962 г.), что прерывает необходимый длительный мониторинг охотничьих ресурсов.

Вызывает определенное недоумение стремление составителей последних методик пользоваться постоянными для каждого субъекта Федерации пересчетными коэффициентами для расчета плотности населения зверей. Средняя длина суточного хода варьируется по годам, иногда весьма значительно, в зависимости от глубины снежного покрова, его плотности, кормовых условий.

Она меняется от погодных условий в течение всего сезона учета. Разработчики прежних методик ориентировались на проведение троплений суточных ходов зверей равномерно в течение всего периода проведения маршрутного учета, что создавало пропорциональность данных двух частей ЗМУ. Пользование постоянными пересчетными коэффициентами неприемлемо!!!

В свое время мы пытались рассчитать так называемые «прогнозные» коэффициенты, то есть по условиям конкретной зимы определять соответствующий коэффициент. По меньшей мере это было сделано по лосю на основании фактических троплений суточных ходов в прежние годы (Кузякин, Ломанов. «Факторы, влияющие на длину суточного хода лося в Европейской части РСФСР». Вопросы учета охотничьих животных, тр. ЦНИЛ Главохоты РСФСР; М., 1986; с. 5–21).

К сожалению, прогнозных коэффициентов не получилось: они оказались разными в различных областях с разнонаправленными тенденциями зависимости суточного хода от глубины снежного покрова. В некоторых областях длина хода изменялась мало, но в некоторых — достаточно сильно, в полтора и более раз. Следовательно, пользование постоянными коэффициентами может исказить результаты учета на десятки процентов и даже в 2 раза.

Это говорит о том, что в субъектах Федерации нужно накапливать материал троплений, пытаться установить зависимость длины суточного хода от условий года, а в конкретный год пользоваться получаемыми в этот год коэффициентами, пусть даже на небольшом материале троплений. А нужны ли GPS?

Не можем согласиться с обязательностью использования приемников GPS в маршрутном учете. В троплениях суточных ходов зверей применение спутниковой навигации полезно, хотя бы для уточнения длины наследов. В троплениях принимают участие не такое большое количество учетчиков, как в маршрутном учете, поэтому нужно меньше приемников-навигаторов, что очень важно при ограниченных средствах у хозяйствующих субъектов. На маршрутах навигаторы мало что дают.

Длину маршрутов можно измерить по картам, которые сейчас доступны благодаря интернету. Возможно, они были бы полезны для контроля выполнения маршрута, добросовестности учетчиков. Но для этой цели есть другие способы. Например, учетчик после окончания учета звонит по телефону или рации руководителю учета и сообщает место, время проведения учета, а руководитель выборочно проверяет действительность прохождения маршрута.

Так уже давно делали в ряде субъектов Федерации. Кроме того, для обработки данных по трекам навигаторов нужны специальные методики, компьютерные программы, их апробирование, производственные эксперименты и другие стороны подготовки выверенной технологии. Считаем введение GPS-технологий в учет охотничьих животных преждевременным, тем более — с настоятельной обязательностью и последующими административными выводами.

Математическое обеспечение обработки данных ЗМУ в новых методиках осталось прежним (1980, 1990, 2009), правда, без ссылок на авторство. В методике 2014 г. по совершенно непонятным причинам исчезла формула исчисления статистической ошибки учета птиц.

 СПЕЦИАЛИСТЫ ПРЕДЛАГАЮТ

Мы, профильные специалисты по данному вопросу, считаем совершенно ненужными и даже вредными новые методические документы по ЗМУ, так как они составляются с множеством методических ошибок, с незнанием теории метода ЗМУ. Они ведут к серьезному усложнению учета, значительному увеличению трудовых и финансовых затрат, к возможности коррупционных отношений, к нарушению законодательства и возникновению социальной напряженности в сфере охотничьего хозяйства, а в конечном итоге — к окончательному развалу системы учетных работ в России.

Считаем необходимым отменить все методические документы МПР, касающиеся ЗМУ, созданные за последние 5 лет, а именно — приказы № 1 и № 58.

Рекомендуем всем охотпользователям проводить учет по Методическим указаниям 1990 г., в случае их отсутствия — по Методическим рекомендациям 2009 г.

Изображение
 
Изображение
 
Изображение
 
Изображение
 

Что еще почитать