В своей статье «Человеческий капитал охотничьего хозяйства» («РОГ» № 46, 2014) Андрей Линьков возмущается действиями Минфина, который на охотнадзор не может найти денег, а на замену крышек канализационных люков находит. Подобные эмоциональные статьи на высоких частотах не способствуют пониманию истоков проблемы и поиску выходов.
Чтобы не уподобляться «плачу Ярославны» с судоходным потоком слез и причитаниями на всю страну по невинно убиенному охотнадзору, необходимо хотя бы понимать и видеть различия между крышками канализационных люков и охотресурсами в части конкретных имущественных отношений.
Ларчик открывается просто. Крышки люков существуют фактически и юридически. Надлежащим образом учтены, оценены, зарегистрированы и стоят на балансе конкретных организаций.
С охотресурсами ситуация иная. Они существуют фактически, юридически их нет. Надлежащим образом не учтены, не оценены, не зарегистрированы и на балансе органов управления госимуществом, как общенародное достояние, они не находятся. С правовой стороны, охотресурсов у нас просто нет, и по отношению к ним невозможны какие-либо юридически значимые действия.
Отсюда позиция Минфина не давать денег на госохотнадзор, вне всякого сомнения, не только обоснованна, но и является единственно правильной. Просьба о выделении средств на содержание службы, которая осуществляет охрану и надзор юридически несуществующего имущества, выглядит по крайней мере странно.
Спору нет, госохотнадзор нужен. Но проблему его финансирования невозможно решить в ручном режиме посредством подсовывания на подпись президенту соответствующего поручения. Необходимо убрать законодательный тупик, из которого, по моему мнению, наш охотдепартамент не ведает, как выйти, и не представляет, с чего начать разбор законодательного завала.
После принятия Закона «Об охоте...» органы управления охотничьим хозяйством попали в ситуацию стратегической кавалерии тридцатых годов прошлого века, когда в качестве развития был выбран вариант поэтапного сокращения финансирования, до тех пор пока лихие кавалеристы сами как-то не рассредоточатся и не пристроятся в других родах войск.
И процесс рассредоточения уже начался. В регионах охотничье хозяйство как таковое вообще «растворилось» в десятках самых различных министерств, департаментов и ведомств. Это неуклонно ведет к фактической смерти госохотинспекции и расширению территорий, свободных от госохотнадзора.
Кто виноват и что делать?
Разработчики Закона «Об охоте…» взяли за основу принцип «бюджетные деньги осваиваются полномочиями госслужб», что и оказалось в итоге фатальной ошибкой.
Понятно, что законотворцы преследовали весьма конкретные цели: распишем, думали они, и разложим по полочкам в отраслевом законе полномочия специально уполномоченных органов. Далее под них автоматически из федерального и региональных бюджетов прольются благодатные денежные дожди.
Цели преследовались благие, но методом реализации был выбран никуда негодный и вредоносный приоритет охотничьего отраслевого законодательства над гражданским.
В ст. 4.2 (см. № 209-ФЗ) указано: «Имущественные отношения, связанные с оборотом охотничьих ресурсов и продукции, охоты регулируются гражданским законодательством, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом».
Вот это «если иное» и ставит Закон «Об охоте…» выше Гражданского кодекса РФ.
Что получили в итоге? Взамен имущественно-правовых норм Гражданского кодекса Закон «Об охоте…» посредством отсылочных норм вводит многоуровневые и множественные механизмы властно-административных отношений, как то:
а) требования,
б) параметры,
в) определения,
г) утверждения,
д) установления,
е) согласования.
Создана ситуация, когда нормы закона подменяются положениями ведомственных нормативных актов.
Причем основное зло не в возведении отраслевого Закона «Об охоте…» в ранг выше Гражданского кодекса, что само по себе правовой нонсенс.
Главная беда в том, что приоритет охотничьего законодательства над гражданским с властно-административными отношениями и полным отсутствием элементов самоуправления делает присутствие государства в охотничьем хозяйстве избыточным и чрезмерно бюджетозатратным.
Время Главохоты, т.е. ведение охотничьего хозяйства за счет бюджета, прошло. Охотничье хозяйство перестало быть стратегически важной отраслью, и государству просто не нужно такое всеобъемлющее участие в нем. Наоборот, державе первостепенно важно, чтобы отрасль была как можно менее бюджетозатратной и как можно более самоуправляемой. Для Минфина приоритет охотничьего законодательства над гражданским не срабатывает, и бюджетных денег охотнадзор не увидит. Найдутся более важные цели и задачи. К примеру, такие, как замена крышек канализационных люков.
Есть и вторая причина «высыхания» бюджетного финансирования охотнадзора. К моменту принятия Закона «Об охоте…» в стране уже сложилась законодательная вертикаль: Конституция РФ, Гражданский кодекс РФ, Закон «О животном мире». Приоритет охотничьего законодательства с подменой норм гражданского законодательства положениями ведомственных нормативных актов в эту триаду никак не вписывается, сильно искрит и формирует юридическое отсутствие охотничьих ресурсов, что и делает их вне правового поля.
Собака здесь порылась вот где. Объекты охоты в отраслевом законе обозначены как охотничий ресурс. Любой ресурс — это сложное имущество, состоящее из множества однообразных составляющих, целевых групп. Мировая практика в вопросах пользования ресурсом идет по пути вычленения из общей массы конкретной целевой группы, по отношению к которой осуществляются учет, оценка и регистрация.
Для пастухов это пастбище, для лесорубов — делянка, для землепашцев — поле, для рудокопов — месторождение, для охотников — охотхозяйственная популяция. По отношению к неучтенному, неоцененному и незарегистрированному ресурсу никаких юридически значимых действий не осуществляется и оформление пользования не проводится. Де-юре правовой характер отношений появляется только в том случае, где имущество надлежащим образом учтено и зарегистрировано.
Подчеркиваю, это не только Гражданский кодекс РФ, но и в целом мировая практика для любого вида ресурса.
Применительно к учетам ситуация складывается следующая.
1) Закон подменяется ведомственными нормативными актами.Охотничьи ресурсы — это объекты животного мира из числа млекопитающих и птиц (ст. 11 № 209-ФЗ). Порядок государственного учета и кадастровой регистрации объектов животного мира определен и установлен (ст. 14 Закона № 54-ФЗ и Постановление Правительства РФ № 1342 от 10.11.1996 г.).
Однако до настоящего времени нет ни правил проведения госучетов, ни службы кадастровой оценки и регистрации. Проводимые учеты у нас называются зимними, летними, маршрутными, ленточными или как-то по-другому, но никак не государственными. Ведутся:
а) по разным методикам, которые не имеют статуса единых правил государственного учета,
б) проводятся по принципу «одна Варвара на базаре сказала».
Такой подход прямо противоречит ст. 14 № 52-ФЗ и Постановлению Правительства РФ № 1342 от 10.11.1996 г., что и делает результаты учетов нелегитимными. Нет правил проведения госучета — нет де-юре и самого госучета. Нет службы кадастровой регистрации — нет и юридической регистрации охотресурсов. Отсюда, согласно Гражданскому законодательству, охотничьи ресурсы у нас присутствуют фактически, юридически их нет. Надлежащим образом не учтены, не оценены и не зарегистрированы.
2) Отсутствует определение целевой группы ресурса. Оценка любого ресурса складывается из учета и оценки его составных частей, целевых групп. К примеру, общие запасы нефти в стране складываются из учета и оценки запасов конкретных месторождений. Аналогично и численность охотничьих ресурсов складывается из численности охотхозяйственных популяций конкретных охотхозяйств, районов и регионов. В законе
209-ФЗ нет определения охотхозяйственной популяции, целевой группы ресурса. В такой ситуации нельзя проводить госучет, ибо невозможно получить юридически достоверного результата.
На вопрос, под каким кадастровым номером зарегистрирована государственная общенародная собственность, охотхозяйственная популяция лося какого-либо хозяйства или госохотфонда, суд даст отрицательный ответ: такого имущества в кадастре не зарегистрировано, и на балансе какого-либо органа по управлению госимуществом он не находится. Нельзя выделять бюджетные средства на охрану того, чего де-юре нет.
В современных экономических условиях госохотслужба может сохраниться только в условиях дистанцирования от госбилетизации, госфондизации и прямой производственной деятельности как орган, осуществляющий государственный учет, оценку и кадастровую регистрацию, а также надзор и контроль за соблюдением освоения юридическими охотпользователями зарегистрированных в охотхозяйственном кадастре нормативов устойчивого обитания (минимально/максимально допустимой численности) и устойчивого пользования (допустимые нормативы изъятия) охотхозяйственных популяций конкретных охотхозяйств.
Нашим кормчим надлежит привести охотничье законодательство в соответствие гражданскому. Необходимо срочно начать работу по внесению поправок в Закон «Об охоте…» в целях:
а) освобождения охотпользователей от властно-административных отношений и реанимирования охотничьего самоуправления,
б) создания законодательной основы для ведения охотничьего хозяйства юридическими лицами на основе имущественно-правового оборота охотничьих ресурсов,
в) формирования новых отраслевых служб госучета, кадастровой регистрации, мониторинга охотхозяйственных популяций и управления госимуществом.
Если этого не делать, мы очень скоро станем свидетелями фактической и юридической смерти не только госохотнадзора, но и органов управления охотничьим хозяйством.
Комментарии (0)