Такой уж сложился порядок, что принятию любых стратегий, законов, нормативно-правовых актов и программ должна предшествовать концепция или философски методологическое, тщательно выверенное осознание какой-либо цели. Если нет такой концепции, то стратегии будут пусты, законы вредны, а программы неуместны.
Правовые отношения применительно к ресурсам всегда реализуются через такие правомочия, как распоряжение, распределение и регламентация. Оттого, в какой мере юридические и физические пользователи участвуют в правомочиях на охотничьи ресурсы и охотничий урожай (дичь), зависят и пути развития отрасли. Таких путей три.
- Первый — государственная монополия на ведение охотничьего хозяйства без правового оборота охотничьих ресурсов.
- Второй — ведение охотничьего хозяйства на основе правового оборота охотничьих ресурсов.
- Третий — вольная охота без каких-либо обременений.
Наши кормчие в законотворческой деятельности писали закон по принципу «распишем и разложим по полочкам полномочия специально уполномоченных органов, под них автоматически из бюджетов прольются благодатные денежные дожди, достаточные для безбедного существования ведомства». В итоге получили государственную монополию на ведение охотничьего хозяйства на основе властно-административных отношений без правового оборота охотничьих ресурсов.
Единственным носителем правомочий относительно управления и распоряжения является ведомство, т.е. чиновники всех уровней — от федеральных до муниципальных. Охотпользователи и охотники отстранены от любых правомочий на охотничьи ресурсы.
Приведение Общесоюзного классификатора «Отрасли народного хозяйства» (ОКОНХ) в 2003 году в соответствие с Международной стандартной отраслевой классификацией (МСОК) привело к тому, что вида деятельности «ведение охотничьего хозяйства» не оказалось в Общероссийском классификаторе видов экономической деятельности (ОКВЭД). Юридические лица не могут его внести в свои уставные документы.
Охотничье хозяйство утратило свой отраслевой вид деятельности. Это начальная точка отсчета движения к краху. Принятый в 2009 году закон «Об охоте…» никак эту ситуацию не исправляет.
Таким видом деятельности, как охота, обозначенным в ОКВЭДе, предприятие (юрлицо) заниматься не может, как и рисованием и сочинением стихов. Охота — это занятие для физических лиц, она не может быть видом экономической деятельности юрлица.
Отсутствие легального вида деятельности ведет к утрате отраслевой экономической составляющей. Сейчас организация ведения охотничьего хозяйства свелась к выдаче госорганами разрешений на право добычи (лицензий) и госбилетов. К экономике отрасли это не имеет никакого отношения.
На совещании высокого уровня, прошедшем 21 мая 2014 г. («РОГ» № 25, 2014), начальник областного управления так обозначил перспективные направления работы ведомства: а) развитие зон охраны охотничьих ресурсов, б) усиление борьбы с браконьерами, в) повышение качества внутрихозяйственного регулирования охот.
На первом месте у государственных мужей не экономика и социально-экономические меры, а охрана, контроль и борьба с браконьерством. То есть деятельность по насильственному принуждению охотников приобретать разрешения на право добычи (лицензий) и госбилетов.
При этом разрешение на право добычи (лицензия) и госбилет не вписывается в первую триаду законодательной вертикали и является юридически ничтожным документом.
Закон «О животном мире» (№ 52-ФЗ) относит объекты животного мира к достоянию народов РФ. Собственником является народ, и никаких разрешений, предоставляющих право пользования общенародным достоянием, не может быть в принципе. Но охотничий закон вводит свои отраслевые нормы, отличные от законодательства о животном мире, что ставит охотников в ущербное положение по сравнению с пользователями видов животного мира, не относящихся к охотничьим ресурсам.
Моему соседу-рыболову не нужно оформлять специального разрешения на получение права добычи окуня. Меня, охотника за вальдшнепом, отраслевой закон обязывает получать разрешение, предоставляющее право добычи.
Почему так? Закон «Об охоте…» был составлен «по понятиям» и не стыкуется ни с Конституцией РФ, ни с гражданским, ни с общим фаунистическим законодательством.
Закон «О животном мире» в правовом отношении сильнее закона «Об охоте…». Такие выражения, как «разрешение на право добычи» и «разрешение на право охоты» — это наша далекая история времен крепостного права, и их необходимо убирать не только из закона № 209-ФЗ, но и из всех нормативных правовых актов.
Принцип, при котором бюджетные деньги осваиваются полномочиями госслужб, приводит к появлению документов, обязательных для получения, но не имеющих никакого статуса, обозначенного законом.
Выдача и изъятие документов, не имеющих правового статуса, не что иное, как изощренный вид ущемления прав охотников.
В сообщении «У браконьеров изымают охотничьи билеты» («РОГ» № 26, 2014) приводятся комментарии Александра Кучаева, начальника отдела экологического надзора объектов животного мира городского Комитета по природопользованию Санкт-Петербурга.
Цитирую: «В 2013 году в Кодекс «Об административных правонарушениях» были внесены изменения, согласно которым предусмотрено аннулирование охотничьего билета на срок от года до двух лет. В соответствии с законом «Об оружии…» аннулирование охотничьего билета является основанием для аннулирования разрешения на хранение и ношение охотничьего оружия. Вернуть себе такое право будет затруднительно».
Действительно, в законе «Об оружии…» говорится о госбилете, расписан порядок его выдачи, но никак не обозначен его правовой статус. Юридически это документ без законодательно обозначенного статуса, правовая пустышка, что-то вроде охотничьих «брендовских корок», и не более того.
В советские времена трепетно и вожделенно относились к «красным корочкам», которые оказывали магическое воздействие, вне зависимости от внутреннего содержания и правового статуса. Госбилет — продукт ностальгии. Он имеет ореол государственного документа, выдается самими госорганами, но не имеет никакого внутреннего содержания и правового статуса. Это документ без каких-либо правовых начал.
Ситуация, когда изъятие документа, не имеющего законодательно обозначенного правового статуса, ведет к понижению права пользоваться личным имуществом, — это, по моему мнению, полный беспредел и репрессии. Поменьше бы усердия, господа чиновники!..
Страна строит гражданское общество с гражданско-правовыми отношениями, где госорганы в своих правомочиях присутствуют минимально, зато сами граждане максимально. Попытки лоббирования и закрепления за охотничьим ведомством как можно больше правомочий, финансируемых из бюджета, выбиваются из общего ритма и крайне опасны для самого ведомства.
Органы управления неуклонно попадают в ситуацию стратегической кавалерии тридцатых годов прошлого века, когда в качестве развития был выбран вариант постоянных реорганизаций, до тех пор пока лихие кавалеристы сами как-то не рассредоточились и не пристроились в других родах войск.
Время госмонополии, то есть ведение охотничьего хозяйства за счет бюджета, прошло. Государству просто не нужно такое всеобъемлющее участие в охотничьей отрасли. С каждым годом бюджетных денег на охранников и контролеров охотресурсов будут давать все меньше и меньше. Найдутся более важные социально-экономические цели и задачи. Охотничье ведомство сохранится только в условиях имущественно-правовых отношений, как орган, осуществляющий учет, оценку, регистрацию ресурса и контроль за соблюдением популяционных лимитов и нормативов устойчивого обитания и устойчивого пользования охотхозяйственных популяций.
Охотдепартаменту следует сменить концепцию развития. Необходимо отказаться от государственной монополии на ведение охотничьего хозяйства без правового оборота охотничьих ресурсов и начать формировать законодательную базу для ведения охотничьего хозяйства на основе имущественно-правового оборота охотничьих ресурсов.
Фундамет правового оборота любого ресурса состоит из трех частей: а) отраслевой вид деятельности; б) целевая группа ресурса; в) кадастр и кадастровая служба. Отсюда внесение поправок в закон № 209-ФЗ следует начинать с внесения новых понятий в ст.1:
1. Необходимо дать определение и перечень видов деятельности охотничьего хозяйства.
2. Необходимо также дать определение охотхозяйственной популяции примерно следующего содержания: сообщество особей вида охотничьих ресурсов, обитающих на части своего ареала в обозначенных границах. В мировой практике всякий ресурс предоставляется в пользование не в общем и целом, а в виде конкретной части, целевой группы ресурса. Для
недропользователей это месторождение, для лесорубов — делянка, для охотников — охотхозяйственная популяция. Именно по отношению к целевым группам любого ресурса проводится учет, оценка и регистрация в соответствующих кадастрах и, следовательно, осуществляется юридическое оформление правового оборота и пользования.
3. В закон в обязательном порядке следует внести охотхозяйственный кадастр.
Охотничьи ресурсы у нас существуют только де-факто. Де-юре их нет. Они надлежащим образом не учтены, не оценены и не зарегистрированы. В этом плане присутствующий в законе охотхозяйственный реестр — сугубо информационный портал и в правовом отношении ничего не устанавливает и не определяет.
Разборками в ручном режиме ситуацию не исправить. Необходимо убирать законодательный тупик.
Статью 37 № 209-ФЗ следует полностью переработать. Вместо охотхозяйственного реестра ввести охотхозяйственный кадастр и федеральную кадастровую службу государственного учета, государственной регистрации и государственного мониторинга охотхозяйственных популяций охотничьих ресурсов.
Пока параметры охотхозяйственных популяций не будут зарегистрированы в охотхозяйственном кадастре, охотничьи ресурсы будут существовать у нас только фактически. Юридически их не будет. За пределами правового поля будут располагаться также организация и осуществление охраны незарегистрированного и несуществующего де-юре ресурса.
Комментарии (0)