Охотник или только стрелок?

Как проходит наиболее распространенная утиная охота в «культурных», а вернее в частных охотхозяйствах? Егерь развезет охотников по удобным засидкам, расставит чучела, после зорьки соберет сбитых уток, а любителей активной охоты на мощном моторе «катают» по водным угодьям, предлагая стрелять поднимающихся, как правило, вне выстрела, уток. И такая «забава» называется престижной охотой.

Для большинства охотников, которые могут себе позволить посещение подобных, весьма дорогих, хозяйств, добычу составляют не кряквы, чирки, свиязи, гоголи, шилохвости..., а просто утки, большие и маленькие, и попутно добытые кулики – бекасы.

     А весенняя охота на тетеревином току на дичь, ставшей в центральных областях лицензионной, проводится из заранее приготовленного шалаша и подразумевает лишь умение точно стрелять. То же можно сказать и о стрельбе селезней с подсадной.

     Дорогие охоты – лось на реву, кабан и медведь на овсах – нельзя назвать совсем простыми, но в большинстве случаев и они сводятся к относительно несложному выстрелу из заранее приготовленного лабаза, в ряде хозяйств даже с определенными удобствами.

     А загонные охоты на копытных многие охотники считают хорошо организованными, если расставили номера с машины или снегохода, «работы» загонщиков ждать долго не пришлось, зверя егеря вытащили, разделали и мясо не заваляли. Главное же, чтобы ходить много не пришлось, а понимание сути охоты для большинства сводится лишь к выстрелу. Что такое входной и выходной след зверя понятно по определению, но уж «выволок» и «поволок» для многих совсем незнакомые слова.

     Отличить же секача от свиньи, быка лося, сбросившего рога, от коровы – задача непосильная для большинства новых охотников.

     Где же человек с ружьем, попавший в угодья, может почувствовать себя охотником, а не только стрелком? Весной, на вальдшнепиной тяге, когда егерь остался на ближней вырубке с «безногими» стрелками, есть возможность проявить охотничьи навыки, самостоятельно определить место, где потянет лесной кулик. Да и на глухарином току придется самому подходить под «песню» бородатого мошника. Гусь – птица сторожкая, и охота на него весной к одной стрельбе чаще всего не сводится.

     Летне-осенние охоты по перу с подружейной собакой просто стрельбой не назовешь. Охота скрадом и с подхода, когда роль егеря незначительна, не только интересна, но и позволяет почувствовать себя правильным охотником.

     Зверовые охоты с собакой на крупного зверя не только эмоциональны, но достаточно сложны, требуют выдержки, расторопности и умения точно стрелять. Но эти охоты в наше время стали настолько дорогими, что для большинства недоступны, да и без дельных собак взять зверя можно лишь с подхода по мягкой белой тропе.

     Любая ходовая охота требует знания повадок дичи, хорошей физической подготовки и умения стрелять. И не обязательно распутывать следы кабанов, куда сложнее и не менее интересно «разгадать» малик зайца-беляка или заранее определить, в какой меже залег русак.

     Охоты с гончими на зайца или по красному зверю тоже стрельбой не назовешь, нужно не только везение, но и знание заячьих и лисьих уловок, чтобы умело подставиться под ход зверя. К сожалению, охоты с гончими после выпадения снега ограничиваются до окончания охоты на копытных (как правило, до 15 января), и хотя сроки охоты на зайца и лису действуют еще более месяца, глубокий снег не позволяет в полной мере насладиться заливистыми голосами гончих в зимнем лесу. Остается только сожалеть, что в угоду коммерческим отстрелам «пропадает» имеющая богатую историю и большую армию приверженцев исконно русская охота.

     К настоящей охоте следует отнести добычу рябчика с манком, глухаря на лиственницах и осинниках, закрытые в большинстве хозяйств уже многие годы зимнюю охоту на тетеревиных, любую охоту с собаками, профессиональную добычу пушного зверя.

     Загонная охота, когда обрезать и организовывать оклад приходится самим участникам, станет настоящей охотой, а не запланированным отстрелом.

     В настоящее время увлечение охотничьим оружием, ставшее в какой-то мере «визитной» карточкой состоятельных граждан, приобщило многих обладателей дорогих ружей к престижным охотам, ставшим необоснованно дорогими и во многих хозяйствах вытеснившими традиционные массовые охоты. Но при проведении коммерческих охот охотнику отводится лишь роль стрелка при полном неведении остальной охотничьей «кухни».

Но даже в благополучных хозяйствах, чтобы в глазах егерей не выглядеть белой вороной, нужно быть знакомым с основами охотничьего дела, понимать и правильно оценивать работу организаторов охоты, суметь сделать нужное замечание и дельное предложение, в какой-то мере принимая участие в охоте не только как стрелок.

     Часто как пример правильного ведения охотничьего хозяйства описываются, порой в восторженных тонах, охоты в Польше, Венгрии, Германии: сотни организованно отстрелянных за день фазанов, зайцев, десятки косуль, кабанов. Охотники, облаченные в традиционные костюмы, звуки охотничьих рожков, ритуальное раскладывание добытой дичи и т.д., действия, направленные по существу на то, чтобы простой отстрел, сродни заготовке мяса «облагородить» и хотя бы приблизить к тому, что называется охотой.

Конечно, приятно, когда угодья богаты дичью, но не получить настоящие охотничьи переживания, стреляя полудомашнего фазана, подсадных уток, выпущенных в ближнее к охотничьей гостинице болотце, или кабана, спешащего к комбикорму, стоит егерю погреметь ведром...

     Для русского охотника куда приятнее остаться одному, когда кругом, куда не кинь взгляд, нескончаемый лес, просторы полей, обширные болота, побродить, остаться наедине со своими мыслями, по-настоящему приобщиться к природе. Пусть наши угодья, в силу объективных причин, беднее западных, но здесь, в России, можно еще охотиться, а не только стрелять, и это наш особый путь в развитии охотничьего хозяйства, для многих загадочный и непонятный, как русская душа.