Изображение Тартарен из Тараскона
Изображение Тартарен из Тараскона

Тартарен из Тараскона

В конце семидесятых годов меня пригласили поохотиться на кабана. Пригласил один из больших чинов КРУ. Причин было две: во-первых, я учил его дочь в музыкальном училище, а во-вторых, у меня была машина.

И вот ранним утром мы приехали в лесничество неподалеку от районного центра Шпиков Винницкой области. Сюда же начали съезжаться остальные члены команды: местный врач, учитель. Инженер какого-то завода, еще какие-то люди и, конечно, лесничий и пара лесников. Всего набралось человек двенадцать.


Командовал всеми здоровенный дядька, который очень отличался от остальных. Все были одеты кто в куртку, кто в фуфайку, кто в пальто, в общем, по-простому. Этот же был одет в кожаную коричневую куртку, на ногах желтые кожаные болотные сапоги, на голове короткополая шляпа с длинным пером, на поясе висел старинный патронташ, старинный же ягдташ, а на плече висел длинный охотничий рог со всякими вензелями. Ружье у него тоже было старинное и явно импортное, с серебряной гравировкой. На нашем фоне он выглядел как павлин среди куропаток. Фигура такая колоритная, как будто сошла с картины столетней давности. Ни дать ни взять самый настоящий Тартарен из Тараскона. Но дело он свое знал. Сначала провел подробный инструктаж, проверил, кто чем стреляет, затем обсудил все детали загонов, и тут же разыграли номера.


Видно было, что его здесь уважают и к его мнению прислушиваются. Я расспросил потом одного егеря, что это за фигура? Оказывается, что этот местный «Тартарен» охотился парнем еще до войны со старыми охотниками, которые и привили ему любовь к правильной охоте, чтобы она была красивой и не превратилась в одну пальбу. После войны он служил в Германии и там также поучился разным охотничьим правилам. В общем, охотник он был серьезный и правильный.


Пошли в лес. Нас с приятелем поставили на номера. Я шел последним, передо мной шел доктор и показал мне, чтобы я стал за поворотом метрах в ста двадцати от него, очевидно, чтобы перекрыть край. Я стал на место и приготовился. Гонка была длинная, прошло уже больше часа, а гонцов не было слышно. Я подумал, что про меня уже забыли и пошли к машинам. Потеряв терпение, я тихонько пошел по просеке обратно. Прошел поворот, и тут из-за дерева выходит доктор и машет мне, чтобы я шел обратно. Я только дошел до поворота, как около того места, где я стоял, пробежало шесть кабанов. Стрелять было далековато.
Вот так из-за моего нетерпения мы остались без добычи. Делать загонки больше не хотели, и все поехали в лесничество. За столом, как всегда, начались разговоры, байки. Заводилой был, конечно, наш «командующий». Из всего услышанного я запомнил только его рассказ, как в конце войны под Калининградом он с разведчиками напоролся на немцев; местность ровная, головы не поднять, так бойцы прыгнули в какой-то канал и просидели там двое суток, пока их не выручили. Я представил себе, как можно две суток сидеть по горло в холодной воде и потом даже не простудиться? Но на вой­не и не такое было. Удивительно, но за всю охоту и даже в застолье я не услышал ни одного нецензурного слова. Может, стеснялись областного начальства, а может быть, публика была приличная? Но, скорее всего, давил авторитет главного охотника.


Перебирая в памяти прошлые охоты, я всегда с улыбкой вспоминаю этого украинского «Тартарена» и удивляюсь, как в такой глуши сохранился этот яркий и самобытный представитель ушедшей эпохи?

Что еще почитать