Статья вторая
(См. также «РОГ» № 1–2 от 1.01.2010)
Взаимодействие с целью, или как справиться с добычей?
Ловить мышей станут только те котята, которым кошка-мать в определенный период их развития приносила полуживых зверьков. Это обучение молодняка человек и прозвал игрой в кошки-мышки! Котята практикуются в нанесении добыче смертельного укуса. У котят более раннего возраста существует табу на проявление инстинкта: иначе они могут повредить друг друга. Инстинкт «запускается» при переходе с молока на мясную пищу с помощью простого раздражителя, или релизера – мыши. У щенков подобный инстинкт также присутствует. Причем возможны его сбои: у некоторых пород однопометники внезапно набрасываются на самого слабого щенка в самый разгар социализации (от полугода и старше) и загрызают его. Такое поведение отмечено у терьеров и ездовых собак. Молодые собаки (до 2 лет) столь же неожиданно включаются в ранговую драку, происходящую на их глазах. Хотя ничьей смертью общая потасовка не заканчивается.
Натаска, нагонка или нахаживание собак охотничьих пород обычно начинается месяцев с семи. Т.е. в том возрасте, когда волчата начинают сопровождать родителей в охотничьих вылазках: матерые волки активно обучают молодняк охотничьим приемам. Владельцы собак берут на себя роль волков-родителей: они показывают щенку, какая добыча предпочтительнее, а какую нельзя трогать (скажем, домашних животных), кроме того, учат, как и где ее надо искать. Хорошо если у охотника есть вторая, уже работающая собака: щенок станет учиться методом подражания.
Нет, наверное, второго такого хищника, как волк, чье охотничье поведение было бы столь разнообразным! В противном случае у нас не было бы так много охотничьих пород, узкоспециализированных по зверю, птице, поиску подранков или подаче убитой дичи. Маршруты волчьего поиска обыкновенно повторяются: ведь семья или стая волков занимает определенную территорию. Но в пределах этой территории есть места, где наблюдается концентрация добычи (места выпаса, переходов, водопоев, гнездовий, поселения грызунов и т.п.). Охота на одиночную добычу начинается со скрадывания и заканчивается удачным (или нет) броском. При встрече со стадом копытных огромное значение приобретает социальное взаимодействие между волками. Стадо необходимо расчленить, выделить особей для гона. Одиночного сильного лося тоже можно добыть лишь с помощью стаи. Часто несколько волков гонят жертву на своих товарищей, залегших в засаде. В роли загонщиков обычно выступают молодые волки, а в засаде лежат матерые.
Повадки добычи, все ее уловки, спасающие от хищников, познаются волками и собаками в процессе обучения. Инстинкт тут не поможет. Волки ловко используют наст, топкие места и другие особенности рельефа, чтобы загнать добычу в «угол». Экстраполяция, «опережение» – способность животного проследить за движущимся объектом, временно исчезнувшим из поля зрения, и построить как бы мысленно траекторию его движения, служит важнейшим доказательством наличия у наших четвероногих соседей по планете элементарной рассудочной деятельности, зачатков логического мышления. Улавливание связи между предметами и явлениями есть проявление представлений об абстрактных понятиях.
Если мы имеем дело с охотничьими собаками, то наследственные программы имеют огромное значение при определении ведущего органа чувств. Волки используют как чутье и слух, так и зрение. Но породы собак, выведенные для разных видов охот, резко отличаются друг от друга. Например, борзая, преследуя зайца, полагается исключительно на свое зрение. Гончая в погоне за этим же видом добычи использует нижнее чутье. А для лайки важно все: верхнее чутье, чтобы учуять белку, зрение – чтобы увидеть мелькнувшую в вышине тень, тонкий слух – чтобы услышать шорох коготков, царапающих кору дерева, а также нижнее чутье и зрение, чтобы не пропустить любые проявления жизнедеятельности добычи: следы на снегу, территориальные метки, посорки и пр.
Охотничьим собакам все время приходится решать задачи, используя когнитивное поведение. Мастерство борзой определяется ее способностью зрительно предугадывать все увертки зайца, а гончей – с помощью чутья разобраться во всех скидках и петлях следа.
Агрессия
Агрессия, важнейший инструмент территориально-иерархического поведения, проявляется в отношении добычи только в том случае, если она отличается крупными размерами и способна оказать серьезное сопротивление. У волков граница «хищник – жертва» часто проходят по одному и тому же виду. Скажем, ручные волки, выращенные собакой, считают свою приемную мать членом стаи, а чужих собак – добычей. При нарушении структуры волчьих популяций, когда волков остается крайне мало, возможно скрещивание между волками и собаками. Во всех остальных случаях серые разбойники, не стесняясь, забегают в деревни и хватают дворняг чуть ли не на глазах у хозяев. Точно также и собаки: ручных волков они принимают в свою стаю, но чужих – безжалостно травят, если обладают достаточной злобой. Злоба к зверю нужна охотничьим собакам при охоте на крупных копытных (лосей, оленей, кабанов) и хищных зверей (вспомним, с какой яростью зверовые лайки набрасываются на медведя). Злобой отличаются и норные породы – сравнительно мелкие терьеры и таксы. Даже среди терьеров, окончательно перешедших в разряд живых игрушек, иногда выделяются злобные особи: все мелкие терьеры в прошлом выводились для травли крыс и хорьков.
С точки зрения «защитников природы» притравка собак на привязанного медвежонка или кабана в загоне – дело жестокое. «Защитники природы» в данном случае взяты в кавычки, потому что речь идет о дилетантах. Истинные охотники понимают, что браконьерский отстрел с вертолета редких видов животных какими-либо чиновниками, дорвавшимися до власти, да еще и в заповеднике, – вот истинная жестокость, помноженная на бескультурье и бесхозяйственность.
Комментарии (0)