Снова удалось вырваться на выходные домой. Не могу находиться в большом городе. А в своей лесной сторонке, тихой, спокойной, вдохну воздуха глоток и по телу разливается благодать, хочется снова жить, любить, чувствовать.
Внедорожник с легкостью держит заснеженную колею. Мимо пролетают деревеньки с еще жилыми домами, для пересчета в них жителей хватило бы пальцев одной руки. Проносятся заросшие кустарником поля и березовые перелески. Дорога упирается в последнюю в этой сторонке деревню. В деревне всего три дома, да и в тех давно никто не живет.
Спускаюсь на машине с пригорка, форсирую ручей, забираюсь на подъем и упираюсь в густой кустарник. Впереди, за кустарником – березовая роща, по краю которой проложена лыжня. Уже кто-то навещал речушку или просто охотник прогуливался с ружьишком, оглядывая свои владения.
На омуте, как и предполагал, кто-то побывал. Вдоль берега тянулась череда старых лунок. Пробую пешней ледовый панцирь и понимаю, что совершил ошибку, оставив ледобур дома. Лунки даются с трудом, после десятка пробитых на ладонях вскакивают мозоли.
С замиранием сердца на крючок крошки–«капли» надеваю половинку опарыша и опускаю в пробитое отверстие. Кусочек личинки на малютке мормышке в меньшей мере нарушает естественность движения приманки. Из поврежденной личинки в воде тонкой струйкой расходится привлекательный, будоражащий хищника аромат.
Кистью руки передаю кивку дробные колебания, заставляя «каплю» имитировать жука–бокоплава, одновременно медленно приподнимая ее над дном. На каком-то этапе кивок едва вздрогнул и вернулся в исходное положение. Произошла осторожная поклевка полосатого хозяина этой речки, а следом и сам он, раздвигая ледяную крошку, показался из лунки.
Окунь по каким-то причинам капризничал: я исследовал новую лунку, извлекал из нее одного, реже двух полосатиков и вынужден был перемещаться дальше. Создавалось впечатление, что рыба рассредоточилась парами и занимала определенные границы. Кроме того, можно было предположить, что полосатый слишком осторожничал и после поимки одного остальные представители стайки разбегались.
Время безостановочно летит, а впереди неисследованный дальний омут. Иду к нему по речке, благо лед толстый. Обхожу быстрины и излучины с сильным течением, там не так давно схватилась тонкая прозрачная корочка. Вот и дальний омут, весь покрытый прочным ледовым панцирем молочного цвета. Вспоминаю, где на свале есть затопленный куст, и пробиваю над ним несколько лунок. Мормышка не успевает опуститься до дна, как первый речной полосатый с зеленоватым отливом проглатывает ее целиком. На этом омутке окунь придерживается затопленных кустов, коряг, торчащих из-подо льда. Совсем его нет на чистом месте, у берега рядом с водными растениями и в месте впадения небольшого ручья.
В этот день хищнику нравилась методичная игра с медленным подъемом приманки. Успех ловли зависел от монотонности игры: каждая проводка должна точно повторять предыдущую. На втором–третьем подъеме окунь реагировал решительной поклевкой. Как и на первом омуте, из лунки извлекался один–два полосатика и приходилось перемещаться. Но здесь при вываживании остальные хищники не уходили из-под лунки, а просто переставали реагировать на движения обманки. Смена лунки приносила положительный результат, при возвращении на старую клев снова возобновлялся. Отметив рабочие лунки, перемещался по кругу от одной к другой и извлекал полосатых хищников. Когда уже достаточное количество красноперых речных рыцарей прыгало на льду, стал собираться.
Комментарии (0)