В тот день с утра двое моих друзей и я отправились охотиться на вапити в угодья на северо-востоке Вайоминга. Мы разошлись каждый по своему маршруту в надежде встретиться к обеду у приметной горушки, откуда открывался прекрасный вид на лесистые хребты. Лицензия у нас была одна на всех, поэтому мы договорились держать связь по рации и, когда кто-то добудет вапити, сразу прекратить охоту, чтобы не допустить перестрела. Мой маршрут проходил вдоль пологого склона хребта, где быки обычно устраивали побоища в период гона. Но сейчас они успокоились, отдохнули, нагуляли вес, и их мясо вновь стало представлять гастрономический интерес.
Я шел вдоль склона по едва заметной тропе, осматривая каждый уголок где, как мне казалось, была вероятность увидеть кормящихся или отдыхающих зверей. Прошло часа два с начала охоты, а я еще не встретил ни одного зверя. И вдруг боковым зрением я заметил какое-то движение, повернул голову и...
Огромный гризли летел вниз по склону прямо на меня, как бобслей, не в силах отклониться от заданного направления движения. Его голова была низко опущена и раскачивалась из стороны в сторону, как маятник.
Когда я понял, что зверь несется не просто так, а его цель я, он был всего в десяти метрах от меня. Инстинктивно я попытался скинуть свой карабин с плеча, но он был приторочен к рюкзаку. Снимать же рюкзак и отстегивать карабин уже не было времени. Мгновение — и гризли почти навалился на меня. Я успел отпрыгнуть в сторону, и гризли пролетел мимо метров пять, смешно тормозя четырьмя лапами, затем развернулся и мелкими прыжками стал приближаться ко мне. Я был безоружен и наблюдал всю сцену нападения в некоем трансе, как бы со стороны. Намерения зверя не оставляли мне шанса на мирный исход. Гризли шел по мою душу, он хотел убивать.
Что двигало мной в те мгновения, не знаю. Я упал на землю и попытался спрятаться под стволом лежащей сосны (не помню, было ли это мое решение, или гризли сбил меня с ног). Медведь выгреб меня из-под ствола своей лапой и схватил челюстями за шею. Но сломать ее ему помешали ствол карабина и рюкзак за спиной. Тогда гризли начал трясти меня, как здоровенный сенбернар трясет маленькую собачку, он то вдавливал меня в землю, то волочил по ней.
Сдирая кожу с моей головы и рук, зверь ревел и рычал, а я в ответ вопил от ужаса и боли. Мне как-то удалось вывернуться и встать на ноги, а возможно, это он сам в ярости поставил меня в естественное для человека положение, продолжая, однако, цепко держать зубами мою шею. Я только мелко перебирал ногами то в одну сторону, то в другую, следуя мотаниям головы зверя. Слава Богу, сознание не оставляло меня ни на минуту, в голове все время билась одна-единственная мысль: что я должен сделать? Когда зверь на мгновение ослабил хватку шеи и попытался схватить меня за голову, я сказал себе: «Дружище, тебе лучше начать бороться, иначе ты умрешь прямо здесь!»
Говорят, что в минуту опасности перед глазами человека проносится вся его жизнь. Но мои мысли были приземленными, я бы сказал, житейскими. Я вдруг подумал, что охочусь с друзьями и через день этот сезон закончится и что это мой первый выход в горы в этом районе и я больше хотел познакомиться с местностью, чем добыть мяса. Я вспомнил, что охочусь с карабином, но у меня есть back up — револьвер .44 Magnum, и я ношу его на поясе.
Я правша, но несколько лет назад в лесу моя лошадь упала на скалах, я сильно повредил правое бедро и теперь ношу оружие слева на поясе. Дотягиваться до него правой рукой было неудобно, но я никогда не задумывался об этом, так как всегда считал, что в минуту опасности у меня будет достаточно времени вытащить его из кобуры. Я понятия не имел, что неудачное положение оружия может стоить мне жизни. Мне 40 лет, и я не новичок в охоте. Родился и вырос на ферме. В семье было семеро детей, все научились охотиться в раннем возрасте, потому что мясо дичи было важно для нашей семьи. Каждую осень мы заготавливали мясо белохвостого оленя, чтобы прокормить себя зимой. Белохвостые олени кормили многих людей в моем родном округе.
Вспомнил я также, что у меня есть свой строительный бизнес, но я всегда бредил охотой и мечтал стать аутфиттером. Я даже интересовался, как получить лицензию аутфиттера, но мне сказали, что до меня за лицензией обратилось несколько сотен человек. Поэтому я был несказанно рад, когда друг нашей семьи Гарри проговорился, что хочет продать свой охотничий бизнес. Мы срочно оформили все бумаги, банк выдал мне ссуду, и теперь я наслаждался охотой в своих угодьях с друзьями… О Господи! Какая же чушь лезет в голову в минуты смертельной опасности!
Когда до меня дошло, что совсем скоро зверь сожрет меня (а он все еще держал меня за голову, и его смрадное дыхание почти лишало меня сознания), я схватил медведя одной рукой за верхнюю челюсть, а другой за нижнюю и приложил все усилия, чтобы раздвинуть их как можно шире и вытащить голову из его пасти. Я смог выхватить нож, который висел у меня на поясе, но медведь выбил его ударом лапы. Я отступил, и он снова бросился на меня. Но теперь он нападал на меня, как собака, стоя на четырех лапах. Когда мне удалось сильно ударить его носком ботинка в подбородок, выражение его морды изменилось. Он был явно удивлен и снова бросился на меня, рыча и клацая зубами. Я попытался пнуть его снова, но он отбил мою ногу быстрым ударом лапы. Гризли сбил меня с ног, навис надо мной, но я засунул большие пальцы рук за его щеки, где не было коренных зубов, и продолжал пинать зверя в живот. Я несколько раз выскальзывал из-под него, но он снова и снова вскарабкивался на меня.
Моим единственным шансом был револьвер на поясе. Я не схватил его раньше, потому что все происходило молниеносно. Нож я достал только потому, что мне было легче до него добраться. Но мысль о револьвере не оставляла меня. Я вытащил левую руку из пасти гризли и попробовал выхватить из кобуры пистолет. И мне это удалось, но медведь ударил меня по руке. И тут «Магнум» 44-го калибра выстрелил — пуля просвистела мимо его морды.
Однако гром выстрела разозлил гризли так, что он извернулся и вцепился мне в плечо. Его челюсти сжимались, я чувствовал, как клыки вонзаются в меня, но, несмотря на боль, я продолжал пинать медведя в живот, а свободной рукой даже ударил его несколько раз по морде. Я не собирался вытаскивать правую руку из пасти зверя, потому что это давало мне хоть какой-то контроль над его челюстями...
Внезапно гризли резко вскочил на задние лапы и, держа меня за плечо, буквально поставил на ноги, чуть не вырвав руку из сустава. Когда мы оба оказались на ногах, медведь вдруг отпустил меня и побежал к лесу. Я тут же снял рюкзак, достал карабин, но, увы, увидел лишь зад медведя в кустах.
Когда гризли ушел, я сел на бревно. Физически я был измотан и чувствовал себя скорее безумно уставшим, чем человеком, которого терзал хищник. Боли я совсем не чувствовал. Мне хотелось одного: отдохнуть. Я тупо смотрел, как кровь стекает с моего лица и головы, не понимал, что теряю ее. Просидев несколько минут, я подошел к маленькому ручью и сделал глоток ледяной воды, затем попытался смыть кровь. Рацию не нашел — она сорвалась с крепления, когда зверь мотал меня из стороны в сторону. И мой карабин был выведен из строя: ствол был изогнут так, как будто по нему били кувалдой. Мне во что бы то ни стало нужно было найти кого-то из друзей, потому что я начал чувствовать боль в ранах и понимал: скоро силы оставят меня.
И я пошел. Раны болели, но больше мучил ветер, впивавшийся острыми ледяными иглами в мою плоть. Прежде чем я нашел друзей, я увидел охотника, загружающего сумы с мясом на лошадь. Ну хоть кому-то сегодня повезло больше, чем мне, подумал я. У парня была рация, и я попросил его настроиться на нашу волну и вызвать моих напарников.
Пока я разговаривал с ним, к нам вышел Гарри. Он увидел мое окровавленное лицо и, не зная, что случилось, попытался шутить.
— Что с тобой случилось? — спросил он. — Твой прицел надавал тебе по бровям?
— Меня подстрелил один из твоих гризли, — ответил я.
— Ты шутишь? — удивленно спросил он и подошел ко мне поближе, увидел мои раны.
Я рассказывал ему, что случилось, а он только качал головой, отказываясь верить, что такое могло произойти. Наконец, пришел Джеф. Он тоже был шокирован и моим видом, и рассказом о свидании с гризли. Я заверил друзей, что со мной все в порядке, и предложил вернуться в лагерь.
Когда мы оказались на месте, я все еще находился в шоковом состоянии и почти не чувствовал боли. Я обтерся салфетками, как мог, и Джеф нанес мертиолят в открытые раны. Медведь разорвал мне обе стороны лица, левое ухо, бровь и кожу на голове в нескольких местах, поэтому первая помощь заняла много времени. Еще час ушел на то, чтобы доехать на лошади от лагеря до моего пикапа. Мы отправились прямо в больницу в Коди, где врач начал зашивать раны, после того как тщательно их промыл. Он не обладал достаточной квалификацией для того, чтобы сделать мне общий наркоз, и ограничился местным обезболиванием, время от времени делая мне уколы анестетика, причем попросил кричать, если я почувствую боль.
Он работал надо мной пять часов и отлично справился с задачей, а когда закончил, то насчитал 101 шов. Большинство были на лице и несколько на голове. Медведь не задел ничего серьезного, даже когда прокусил мне плечо и трепал, держа за шею. Было несколько глубоких колотых ран, которые быстро зажили сами собой. Пока врач зашивал мне раны, меня опрашивали несколько инспекторов Департамента рыбы и дичи штата. Я поведал им свою историю и попросил оставить медведя в покое.
Я не хотел, чтобы его убивали, хотел, чтобы в Вайоминге была охота на гризли, и не представлял, как отстрел проблемного зверя поможет росту численности зверей. Ведь это я был чужаком на территории этого хищника.
Почему он напал? Понятия не имею, хотя слышал много догадок и теорий. Может быть, это была мамка с медвежатами неподалеку, или, может быть, он охранял свою берлогу, а я подошел слишком близко. А может быть, у него была свежая добыча где-то рядом, и он ее защищал?
Со временем моя история стала известна многим, об этом случае даже писали местные газеты. Боже, каких только пересудов и разговоров я не наслушался после этого! Одним из самых нелепых был вопрос, чем воняет из пасти медведя. Ну как объяснить, никого не обижая, что в тот момент мне было совсем не до анализа, чем пахнет дыхание гризли.
Еще один вопрос, который мне часто задают, касается моей уверенности в идентификации медведя. Нет никаких сомнений, что это был именно гризли. Я провел много времени на охотах и видел множество медведей: и гризли, и черных. У этого была широкая голова, горб на спине и серебристая шерсть. Не знаю, насколько он был велик, но был достаточно большим, чтобы причинить мне немало проблем.
Считаю, что меня спасло то, что я был в хорошей физической форме и мог защищаться руками и ногами. К тому же на мне было много одежды, которая обеспечивала дополнительную защиту (кальсоны, шерстяная рубашка, жилет из овчины, шерстяная куртка и толстовка с капюшоном, зимняя шапка). А еще был рюкзак с притороченным к нему карабином, который, без сомнения, спас мне жизнь, не дав зверю прокусить мою шею.
Некоторые спрашивают, снятся ли мне кошмары и не боюсь ли я леса после случившегося. Мне никогда не снились плохие сны, и я планирую продолжать охотиться в этом районе. Мои угодья в отличном месте, и я буду приглашать сюда охотников. Но одно можно сказать наверняка. Каждый раз, идя по хребту, я буду вспоминать тот день, когда мы устроили танцы с гризли. Мне повезло, что я жив и могу рассказать об этом.
Читайте также по теме:
Медвежий капкан. В Канаде два гризли напали на двух мужчин в лесу
А он медведю морду набил: канадского охотника рвали на куски в лесу
Медведь-убийца тиранил деревню. Тяжелейшая охота в Индии
Пировал не один день: в США барибал разорвал старушку и ел ее
Охота на черного хищника. Он нас заставил прошептать «Бог ты мой!»
«Это четырехухий медведь!» Черный гигант приближался к нам
Черного медведя пришлось выкуривать с помощью нафталина
Во Флориде барибал испортил новогодние украшения и украл оленя
Медведь залез в авто, съел конфеты и оправился на сиденье водителя
С бревном наперевес: в Канаде на гулявшую в парке даму напал медведь
Комментарии (0)