Не знаю, можно ли научиться писать хорошо, но не писать плохо, думаю, реально. И для тех, кто не способен просто не писать, статья П. Семченкова послужит отличным пособием.
ПРИЗНАК 1. «МЕНТОРСКИЙ ТОН» (Обычно призван заувалировать некомпетентность поучающего)
Настораживает уже само начало, обращенное к Л. Гибет: «Столь маститому специалисту, да к тому же кандидату биологических наук, следовало бы знать, что как в животноводстве, так и в кинологии аборигенной породой считается коренная местная порода какой-либо области или страны, не подвергшаяся скрещиванию с другими породами и имеющая свои характерные особенности».
Дело не в некотором высокомерии такого упрека, хотя максима «не указывайте людям, что им делать, если не хотите, чтобы вам сказали, куда идти», в общем, жизненна. Сомнительность в другом. По логике, указывать на пробелы в знаниях кандидату наук мог бы только доктор наук. Но разумный доктор наук в незнании какого-то конкретного определения никого винить не станет, он знает, что определений одного предмета обычно несколько, и ни одно из них заведомо не является ни исчерпывающим, ни абсолютно правильным.
Приведенное П. Семченковым как образцовое определение аборигенной породы, очевидно, противоречит здравому смыслу, ведь от наличия смешанных семей местная этническая общность, если она вообще сохраняется, быть аборигенной не перестает.
Я стал искать источник определения П. Семченкова (сам он его не указал). Обнаружилось несколько страниц в интернете неясной атрибуции (без автора, ссылки на источник и т.п.). Взял словари, что оказались под рукой, и нашел.
«Аборигенный скот, туземный, местный скот, не подвергавшийся скрещиванию с др. породами. А. с. хорошо приспособлен к местным естественноисторическим условиям» (С. 1) [Энциклопедический сельскохозяйственный словарь-справочник (краткий). М.: Государственное издательство сельскохозяйственной литературы, 1959. viii, 1023 с.].
Это, по сути, лысенковский словарь. Он радостно сообщает нам, что «в наст. время в Г[енетике] утвердилось мичуринское направление, основанное на развитии нашими учеными — К.А. Тимирязевым, И.В. Мичуриным, Т.Д. Лысенко — материалистических взглядов Ч. Дарвина, тесно связанное с с.-х. практикой, с выведением высокопродуктивных сортов р-ний и пород ж-ных» (С. 153), в то время как «представители идеалистического направления в генетике — Вейсман, Мендель, Морган и их последователи» выдумали какой-то носитель наследственности, особое вещество в организме (С. 522), гены какие-то, понимаешь.
Читайте материал "Любовь зла"
После Лысенко сельскохозяйственная наука, как, видимо, полагает П. Семченко, пришла в упадок, и в словаре 1989 года, хотя и подготовленном академиками, об отсутствии скрещивания как признаке аборигенной породы уже ничего нет: «Аборигенный скот (от лат. aborigines — коренные обитатели), местный скот (кр. рог. скот, свиньи, овцы, лошади) к.-л. области или страны.
В результате длит. разведения в определ. местности хорошо приспособлен к ее климатич. и др. условиям и имеет свои особенности» (С. 7). [Сельскохозяйственный энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1989. 656 с.]. То есть П. Семченков упрекает Л. Гибет в том, что она придерживается более свежих взглядов, чем он. Это выглядит странным и заставляет внимательнее читать дальше.
ПРИЗНАК 2. «УМОЛЧАНИЕ ВАЖНОГО» (Умалчивают обычно то, что не могут опровергнуть)
А дальше П. Семченков пишет: «Лариса Артуровна утверждает, что «карело-финская лайка существует более 90 лет». По-видимому, за дату рождения принят 1925 год». Почти весь последующий текст посвящен опровержению собственного предположения и обоснованию сдвига рождения карело-финской лайки на 1952 год, исходя из очередной смены названия породы, которое при этом тут же объявляется «необоснованным» (если это так, то зачем тут веху ставить, — остается неясным).
Между тем Л. Гибет ссылалась в своей статье на книгу Ю. Ливеровского с указанием ее названия и года издания («Лайки и охота с ними», 1928), в которой он писал о «современной финно-карельской лайке», подчеркивая, что говорит «о чистокровных собаках», то есть о совокупности собак, имеющей устойчивые признаки, следовательно, не враз появившейся.
Насколько я знаю, репутация Ю.А. Ливеровского, известного ученого, впоследствии дважды доктора наук, безупречна, и то, что П. Семченков просто умалчивает об авторитетном описании, сбивая обсуждение на стандарты, свидетельствует о том, что и у него нет оснований поставить ее под сомнение.
ПРИЗНАК 3. «ДЕМОНСТРАЦИЯ НАЧИТАННОСТИ» (Такие демонстрации обычно фальшивы)
Количество документов и подробностей, на которые ссылается П. Семченков, впечатляет; случающееся отсутствие ссылок или реквизитов, позволяющих идентифицировать источник, кажется допустимым упущением — все-таки газетная статья, не ученый трактат.
Кажется, пока автор не начинает цитировать широко известный афоризм К. Пруткова «Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим». П. Семченков именует К. Пруткова «незабвенным», однако его версия афоризма (которую мне удалось найти только в интернете, в текстах подростков, для которых плохо используемый Windows является, очевидно, единственным окном в мир знаний), свидетельствует, по-видимому, о том, что П. Семченков не только не знал Козьму Петровича, но и не читал его (П. Семченков считает прутковским афоризм: «Если в клетке лев, а написано — «осел», кто в клетке?»).
Неизбежно возникает законный вопрос: а действительно ли автор знаком с другими источниками, на которые ссылается?
ПРИЗНАК 4. «ОТСУТСТВИЕ ВЫВОДА» (Обычно свидетельствует об отсутствии у автора ясного понимания самой цели написания текста или о том, что автор хочет эту цель скрыть)
Статья П. Семченкова заканчивается длинной и никак не комментируемой цитатой Л. Гибет, а затем, без какого-либо перехода, — неожиданная фраза «к сожалению, проблем в охотничьем собаководстве, как, впрочем, и в охотничьем хозяйстве накопилось больше, чем достаточно, но вся беда в том, что их решать некому».
Но о проблемах собаководства в статье речи не было (охотничье хозяйство вообще не упоминается), она целиком посвящена разоблачению одной предполагаемой ошибки одного российского кинолога в датировке начала ведения одной из пород собак.
Непонятно, однако, как неопределенность в вопросе о том, когда возникла порода, в 1920-х годах или в 1950-х, может воспрепятствовать развитию собаководства в России 2010-х? Можно понять, что таким неодолимым препятствием для целой отрасли является сама Л. Гибет, но такое возвеличивание выглядит чрезмерным и, в общем, противоречит ее настойчивому умалению во всем предшествующем тексте.
Остается предположить, что П. Семченков либо сам не знает, для чего писал статью, либо стремится оставить в неведении читателя (но в последнем случае явно не стоило прилагать сопроводительное письмо президента РКФ, задетого недавней статьей Л. Гибет).
ПРИЗНАК 5. «СЛУЧАЙНОСТЬ ЗАГОЛОВКА» (То же, что и признак 4)
Заголовок «Любовь зла», благодаря известности поговорки («…полюбишь и козла»), заставляет ожидать от текста описания ситуации неразделенной любви к кому-то или чему-то нехорошему. Ничего такого в статье нет. Ходящее в народе неканоническое продолжение («любовь пройдет, козел останется») тоже ни на какой смысл не наводит.
Единственный отрицательный (и вообще единственный) персонаж статьи — Л. Гибет, но, с одной стороны, она — женского пола, с другой — автор явно не испытывает к ней теплых чувств. Мужчина, на которого можно было бы подумать — президент РКФ А. Иншаков, но, во-первых, его письмо — за текстом, а во-вторых, это было бы слишком вероломно — так характеризовать человека, рекомендовавшего твою статью к печати.
Статью, вероятно, будут обсуждать и с других позиций. Я, считая себя опытным читателем, ограничился тем, что может быть полезно для неспособных вроде меня перетерпеть писательский зуд. П. Семченкову за иллюстрацию опасности такого недержания — спасибо.
Комментарии (1)
Валентин Бодунков
На сколько мне известно, Пётр Семченков всю зиму провёл в Тверских лесах, занимаясь нагонкой и притравкой охотничьих собак, проживая на охотничьей базе без доступа к инету. Знал про данный ответ С.Матвейчука, но ознакомился с ним только по возвращению. Поскольку Сергей Павлович, сам того не понимая, затронул в ответе негативную роль "лысенковщины" в истории охотничьего собаководства, которая ранее стыдливо умалчивалась, Пётр Михайлович решил развить эту тему. А вместе с этим показать кинологической общественности истинные намерения С.П.Матвейчука выполнить заказ "доброго друга" и увести обсуждение поднятых в статье "Любовь зла" проблем в собаководстве на обсуждение личных качеств автора и формы изложения статьи. Учитывая упущенное время и то, что номера РОГ уже спланированы на два месяца вперёд, статья опубликована на другом ресурсе.
«Наш ответ Чемберлену»
«По настоянию моего друга я прочел статью П.Семченкова «Любовь зла» («РОГ» №48, 2016г.), в которой он полемизирует с экспертом-кинологом Ларисой Артуровной Гибет». Одного этого предложения вполне достаточно, чтобы получить представление об интеллектуальном уровне Сергея Матвейчука, который, в написанной по заказу статье, позабавил читателей многочисленными перлами. («Пять признаков неудачной критической статьи». «РОГ» №3-4, 01.02.2017г.) «Я прочел статью» пишет наш герой, а следовало бы написать «я прочитал статью».
«Не знаю, можно ли научиться писать хорошо, но не писать плохо, думаю, реально» - поделился своими сокровенными мыслями Сергей Павлович. Ему и невдомек, что в весьма характерном для его творческих потуг словоблудии, вторая часть предложения противоречит первой.
«По логике, указывать на пробелы в знаниях кандидату наук мог бы только доктор наук» - утверждает младший научный сотрудник. И тут же, «притянув за уши» широко известного академика, «указал ему на пробелы в знаниях». Досталось на орехи и члену-корреспонденту Петербургской Академии наук, почетному доктору наук многих русских и зарубежных университетов К.А. Тимирязеву, имя которого носит одно из самых престижных учебных заведений страны.
«После Лысенко сельскохозяйственная наука, как, видимо, полагает П.Семченко, пришла в упадок» - неуклюже иронизирует господин Матвейчук.
Во-первых, моя фамилия не Семченко. Во-вторых, в статье «Любовь зла» я специально обошел вниманием негативную роль академика Т.Д. Лысенко, который оставил неизгладимый след в охотничьем собаководстве. Видит бог, не хотелось касаться этой темы, но, везде сующий нос Матвейчук, открыл «ящик Пандоры», подняв самую темную страницу в истории отечественной кинологии. Мало кто знает, что ученики Лысенко крепко держали эту сферу деятельности в руках, состряпав в 1952 году целый ряд «непревзойденных мичуринских пород». Именно благодаря их стараниям появилось на свет «национальное достояние» под названием – «карело-финская лайка». Самый стойкий и верный из его последователей, кандидат биологических наук Лариса Артуровна Гибет по сей день носится с ней, как курица с яйцом, игнорируя ни чем не прикрытую глупость.
«В словаре 1989 года, хотя и подготовленном академиками, об отсутствии скрещивания как признаке аборигенной породы уже ничего нет: «Аборигенный скот (от латинского aborigines – коренные обитатели), местный скот какой-либо области или страны. В результате длительного разведения в определенной местности хорошо приспособлен к ее климатическим и другим условиям и имеет свои особенности». То есть П.Семченков упрекает Л.Гибет в том, что она придерживается более свежих взглядов, чем он. Это выглядит странным и заставляет читать дальше».
Про таких грамотеев, как Матвейчук в народе говорят – «смотрит в книгу, а видит фигу». Здесь дело не столько и не только в скрещивании. Повторяю еще один раз: по определению, ни финно-карельская, ни карело-финская лайки не могут быть аборигенными породами, поскольку Финляндия и Карелия, как говорят в Одессе, - две большие разницы. Так, например, в «Государственном реестре селекционных достижений, допущенных к использованию» отмечены 416 пород, многие из которых являются аборигенными. Аборигенная порода, культивируемая в том или ином регионе страны, имеет соответствующее данному региону название. Ни одна из них не названа «аборигенной российской породой», как это делает Лариса Артуровна Гибет, выворачивая наизнанку историю без ума любимой породы.
И последнее. Хотелось бы отметить, что в «Сельскохозяйственный энциклопедический словарь» вкралась ошибка. Латинское слово aborigines образовано от фразы ab origines, что в переводе на русский язык означает – «от начала», а не «коренные обитатели», как ошибочно утверждают «подготовившие энциклопедический словарь академики».
«Между тем Л.Гибет ссылалась в своей статье на книгу Ю. Ливеровского с указанием ее названия и года издания («Лайки и охота с ними», 1928г.), в которой он писал о «современной финно-карельской лайке», подчеркнув, что говорит «о чистокровных собаках», то есть о совокупности собак, имеющей устойчивые признаки, следовательно, не враз появившейся. Насколько я знаю, репутация Ю.А. Ливеровского, известного ученого, впоследствии дважды доктора наук, безупречна, и то, что П.Семченков просто умалчивает об авторитетном описании, сбивая обсуждение на стандарты, свидетельствует о том, что у него нет оснований поставить ее под сомнение».
Естественно, «совокупность собак, имеющая устойчивые признаки, появилась не враз». Далее, я ни в коей мере «не ставлю под сомнение репутацию дважды доктора наук Ю.А. Ливеровского», небольшую брошюру которого наш герой в глаза не видел, а иначе вряд ли бы рискнул повторить откровенные небылицы.
«Цель настоящей брошюры – дать в сжатой форме правильные понятия о разновидностях современной Северно-Европейской лайки, а этого вполне достаточно для пропаганды ее среди широких масс» - отметил в предисловии известный ученый.
«Описание старого типа финно-карельской лайки 30 лет назад дал А.А. Ширинский-Шихматов. По целому ряду признаков, в том числе по общему виду, коренному окрасу псовины, строению уха и, наконец, по измерению зубного ряда,- Ширинский сближал карельскую лайку (как известно, о карельской, а не финно-карельской лайке говорил в свое время А.А. Ширинский-Шихматов. П.С.) с волком, считая несомненным присутствием крови в карельской собаке. Волкообразие старой карельской лайки – крупной собаки зверового типа – обусловлено не простым прилитием волчьей крови, а с происхождением карельской лайки от крупной волкообразной ископаемой собаки (Canis Inostranzewi).В наше время старая финно-карельская лайка почти исчезла. Но все же (правда, чрезвычайно редко) можно встретить единичные экземпляры этого типа.
Хотя современная карельская лайка отошла от старого волкообразного типа, она сохранила от него целый ряд черт. Вот описание современной финно-карельской лайки. Высота (в холке) значительно меньше, чем у старой финно-карельской лайки. Она равна в среднем 55-56 см. Цвет наиболее типичен тоже серый, но в отличие от зверовой собаки редко чисто серый. В южных районах преобладают собаки черного окраса» - вот вам мнение Ю.А. Ливеровского о происхождении и типе «современной финно-карельской лайки».
О любимой игрушке Ларисы Артуровны, маленькой рыженькой собачке Юрий Алексеевич даже не заикался. Вплоть до 1936 года, когда на ленинградских выставках появились первые финские шпицы, на которых были вынуждены «переоформлять» родословные, как на финно-карельских лаек, об этих собачках вообще ни кто не упоминал. Как уже отмечалось, в 1952 году всесильная команда Т.Д. Лысенко под псевдопатриотическим лозунгом переименовала финно-карельскую лайку. Однако из-за узости генофонда и грубейших ошибок в племенной работе, в мифическую породу, названную карело-финской лайкой, приходилось постоянно подливать свежую кровь финских шпицев.
В 1982 году старший научный сотрудник ВНИИОЗ, руководитель племенной работы в Кировском питомнике, эксперт-кинолог Всероссийской категории по породам лаек А.Т. Войлочников в книге «Охотничьи лайки», которую рецензировал доктор биологических наук Я.В. Русанов, подчеркнул: «В Кировском очаге и некоторых других велось преимущественно поглотительное скрещивание, при котором карело-финская лайка исчезла и заменилась финской лайкой» (стр. 178). С чем трудно согласиться. В реалии карело-финская лайка, как началась с финских шпицев, так ими же и закончилась.
Аналогичная ситуация сложилась во всех крупнейших кинологических центрах СССР: Московском, Ленинградском, Горьковском, Ярославском, Свердловском, Калининском, Пермском, что убедительно доказал член Президиума Всесоюзного кинологического совета Главприроды МСХ СССР, эксперт-кинолог Всесоюзной категории Владимир Васильевич Григорьев в неопубликованной, но хорошо известной специалистам статье. Приведенная им информация ни один раз перепроверена и подтверждена. Как утверждает Владимир Васильевич: «Л. Гибет в 1972 году обратилась в Главприроду с обстоятельным письмом о необходимости переименования названия породы в финскую лайку, но став кураторам породы карело-финская лайка во Всероссийской родословно-племенной книге охотничьих собак (ВРКОС), с ней произошла непонятная метаморфоза».
В 1954 году был издан первый том ВРКОС. Положение о данной книге требовало для записи в нее наличие четырех полных поколений предков, принадлежность которых к данной породе доказуема. В 1985 году В. Григорьев писал: «Обходя это обязательное условие, Л.А. Гибет не только осуществляет запись собак смешенного происхождения, но и записывает в раздел «карело-финских лаек» чистокровных финских шпицев, присваивая им официальные номера породы карело-финских лаек. Только в V и VI тома книге уже записано 20 чистокровных финских шпицев. Мало того, в подраздел породы, где регистрируются предки записанных собак, включено еще 76 чистокровных финских шпицев. Надо принять во внимание, что книга каждого тома издается в количестве 6000 экземпляров, ею пользуются не только в Советском Союзе, но и за рубежом».
«Выдающиеся достижения» Л. Гибет хорошо известны как в Финляндии, так и Европе, нанося непоправимый удар, как по престижу отечественной кинологии, так и по репутации «Росохотрыболовсоюза». В отличие от Матвейчука, Л. Гибет прекрасно знает, что неоднократно нарушала «Положение о племенной работе с породами охотничьих собак», утвержденное приказом Главного управления по охране природы, заповедникам и охотничьему хозяйству МСХ СССР №25 от 26.07.1972 года, в соответствии с которым «В племенном охотничьем собаководстве допускается только чистопородное (внутрипородное) разведение». Она знает, что на скомпрометировавшего себя эксперта могут быть наложены взыскания, вплоть до дисквалификации. Но, из года в год, распространяя небылицы, слишком увлеклась, поверив в собственные сказки.
«П. Семченков именует К. Пруткова «незабвенным», однако его версия афоризма (которую мне удалось найти только в текстах подростков, для которых плохо используемый Windows является, очевидно, единственным окном в мир знаний), свидетельствует, по-видимому, о том, что П.Семченков не только не знал Козьму Петровича, но и не читал его».
Каюсь, я незнаком с Козьмой Прутковым, поскольку это коллективный псевдоним группы русских писателей, публиковавшихся совместно в середине позапрошлого века. Убеленному сединами научному сотруднику, «расширяя окно в мир знаний, не следовало бы слишком доверяться текстам для подростков на плохо используемых сайтах в интернете».
«Статью, вероятно, будут обсуждать и с других позиций. Я, считая себя опытным читателем, ограничился тем, что может быть полезно для неспособных вроде меня перетерпеть писательский зуд. П. Семченкову за иллюстрацию опасности такого недержания – спасибо».
Опытные читатели и без подсказки заметят, что творческие потуги господина Матвейчука, как начались со словоблудия, так им же и закончились. «За иллюстрацию опасности такого недержания и неспособности Сергея Павловича перетерпеть писательский зуд», который основательно позабавил кинологическую общественность – спасибо редакции популярной газеты.
На третьей Всероссийской выставке карело-финских лаек прошла конференция, на которой присутствовали 15 экспертов-кинологов. Ни кто из них не рискнул опровергнуть ни одного факта, приведенного в статье «Любовь зла». Сногсшибательный шедевр полного профана в кинологии по фамилии Матвейчук, не в счет.
Петр Семченков