Австрия, Испания, Турция, Россия, Таджикистан, Казахстан, Кыргызтан, Узбекистан, Монголия, Иран и Пакистан — вот страны, где сегодня проводятся охоты на различные подвиды козерогов.
Впрочем, с недавних пор это не полный перечень.
Одно из самых тяжелых мест для охоты на козерога расположено в Нубийской пустыне Южного Судана, в горах к западу от Порт-Судана, в одном из самых засушливых районов земли с экстремально высокими температурами.
Горный массив с высотами до 2200 метров расположен недалеко от побережья Красного моря. Рельеф, погода и религиозно-этнические проблему — факторы, которые мало способствуют развитию охотничьего туризма.
До 2011 года Южный Судан был частью Судана, самой большой страны в Африке, и настоящей жемчужиной для охотников, с богатой и почти нетронутой флорой и фауной.
Но после отделения Южного Судана вспыхнула гражданская война и с охотой было покончено. Ее организаторы покинули страну, и такое положение не менялось до 2020 года.
После свержения правителя Судана Омара Аль-Башира отношения между двумя государствами стали налаживаться. В Южном Судане появилась стабильность, к мирному процессу стали присоединяться мятежные группировки на границе Чада и Ливии, и вскоре может наступить долгожданный мир.
Благодаря этим позитивным изменениям нам вместе с местным оператором охоты Kush Armament удалось вновь открыть страну для трофейных охотников.
Список охотничьих животных таков: нубийский козерог, эритрейская газель, гривистый баран, дик-дик Солта.
Все визовые формальности выполняются местным оператором охоты, он же предоставляет оружие на выбор (CZ, Ruger и Weatherby в калибрах от 7 мм RemMag до .300 WinMag с оптикой от Zeisse, Burris и Steiner), поскольку пока его ввоз в страну запрещен.
Ежедневные рейсы турецкой и авиакомпании из Дубаи прибывают в Хартум около полуночи, поэтому первая ночевка клиентов проходит в прекрасном четырех- пятизвездочном отеле.
Прибывшие в страну должны сделать прививку от желтой лихорадки и предоставить тест 96-часовой свежести на COVID 19. Местный рейс из Хартума до Порт-Судана длительностью около часа обычно отправляется утром или в середине дня.
Мой самолет улетал утром, поэтому сразу после прибытия в Порт-Судан мы направились в сторону гор и через шесть часов уже были в районе охоты, сделав по пути короткую остановку для пристрелки карабина.
Если первый час мы передвигались на приличной скорости, то по мере приближения к горам скорость упала, поскольку ехать приходилось по крупным камням. Хорошо, что мы ехали на двух новых комфортных автомобилях TOYOTA.
Приехав на место, мы разбили палаточный лагерь. Предполагалось спать на походных кроватях в спальниках, которые мы привезли с собой. Температура днем достигала +30 ° C, ночью +15 °C.
Пища была простой, но качественной и вкусной: мясо, рыба, яйца, рис, лапша, овощи, фрукты, консервированные бобы, соки, прохладительные напитки, вода (минеральной воды предоставлялось много во избежание обезвоживания организма) и никакого алкоголя.
Вечером мы обсудили план охоты с моим другом Абдельрахманом. Он как раз вернулся со встречи с местным шейхом, на чьей территории мы будем охотиться. Там живут люди племени беджа, которые, по словам Абдельрахмана, уже несколько дней занимались поиском козерогов и рассказали, где и что они видели.
Надо добавить, что здесь любая встреча с местными жителями тянется очень долго. В стране, где нет школ, электричества, сотовых телефонов, интернета, где соседняя деревня может находиться в двух днях пути, а до Порт-Судана как до Луны, — в этой стране единственное средство связи — устное слово.
И прежде чем вы доберетесь до сути дела, то есть скажете наконец, ради чего вы здесь, вам придется поговорить сначала о погоде, детях, умерших и женившихся или вышедших замуж родственниках и родственницах, об овцах, козах, международном положении и только потом о козерогах. К слову, наш разговор с Абдельрахманом был немногословен…
Но продолжим наш рассказ. Поднялись мы в три утра, и когда вылезли из спальников, нас ждал отличный завтрак: яичница, свежие лепешки и кофе. Кроме этого, повар приготовил несколько бутербродов, чтобы мы могли взять их с собой на охоту.
Выехав в кромешной тьме, к рассвету мы планировали быть у подножия хребта, где местные жители несколько дней подряд наблюдали козлов. Время мы рассчитали правильно, так что, оказавшись на месте, имели в запасе еще двадцать минут, чтобы дождаться восхода солнца и начать подъем. По словам шейха, он не должен занять не более двух часов.
Первый километр мы прошли довольно быстро. Почва под ногами была песчаной, склон хребта пологий. Но вскоре все изменилось: резко увеличилась крутизна склона, под ногами оказался сплошной сыпучий щебень с острыми, как бритва, краями. Сделав по сыпучке два шага вверх по склону, мы медленно, но неуклонно спускались на шаг вниз.
Я никак не мог понять, как местные проводники умудряются бежать вверх по склону в резиновых сандалиях и шлепанцах. Кроме того, мне с трудом давался темп подъема, который они задавали.
Несмотря на то что я много тренировался перед охотой, мне требовалось время от времени отдыхать. В конце концов подъем растянулся на пять часов, и я пришел к выводу, что должен планировать охоту, исходя из своих возможностей, а не планов местных проводников.
В общем, на хребте мы очутились в десять утра. Навигатор показывал, что мы поднялись всего на 540 метров, но, Боже мой, сколько же при этом нам встретилось глубоких расщелин, где приходилось спускаться вниз и карабкаться вверх бесчисленное количество раз.
Мы явно опоздали и поняли это сразу, как взялись осматривать местность в бинокли. Метрах в 800 от нас на склоне соседнего хребтика мы увидели группу животных, среди которых были два трофейных козла, которые медленно удалялись от нас.
Мой проводник жестами объяснил, что пару часов назад животные находились в пределах выстрела. Конечно, я осознавал, что это произошло из-за меня, и делал вид, будто доволен, что хотя бы перевидел животных. Вот и все. Теперь нам предстоял путь домой. Спуск к машинам занял всего два часа и дался мне легче, чем утром.
Следующие два дня проходили по тому же графику, разница состояла лишь в том, что горы, куда мы поднимались, были ниже, подъем легче, и поэтому мы достигли нужных мест в нужное время, но… Несмотря на это, трофейных животных мы не увидели.
Оставался еще один день — четвертый, последний. Проводники приготовили для меня иной план охоты. Подъем начинался, как обычно, в три утра; в горах, где местные видели много козерогов, нам предстояло быть к семи часам; а охотиться на этот раз мы будем не с подхода, а загоном.
В обговоренное время часть проводников начнут загон, мы же к этому времени должны быть на подготовленной позиции на вершине V-образной долины, в которую наши помощники будут стремиться направить животных.
Мы устроились в обломках каменных глыб и замерли. Сама идея охоты загоном в этих горах не показалась мне плодотворной, уж очень сложным и изрезанным был рельеф, но я принял решение моих проводников.
Прошло минут пятнадцать, когда один из моих помощников, кивнув головой, предложил мне посмотреть направо. Я взглянул. Примерно в одной трети от подножия склона появился сначала один, затем второй, третий козерог.
Прошло не более двух минут, как я насчитал уже двенадцать животных. Среди них я увидел четырех очень хороших рогачей. От нас до козерогов 400 метров по дальномеру. Наша позиция была выбрана идеально, ветер дул «правильно», снизу, животные медленно двигались вверх по склону, пересекая его по диагонали в нашу сторону.
Последний в группе рогач показался мне самым старым и крупным. Дистанция до него сократилась до 300 метров, но его постоянно закрывали либо сородичи, либо обломки скал, раскиданные то тут, то там на склонах долины. И было такое чувство, будто он знал, что я держу его в прицеле.
А между тем козероги продолжали свое движение, и мы уже слышали крики загонщиков, стук бросаемых ими камней. Основная группа козерогов скрылась в глубокой расщелине на склоне, и я мог видеть лишь последних трех животных, среди которых был и мой возможный трофей. Боялся я в тот миг лишь одного: если загонщики будут напирать, то могут спугнуть животных.
Но вот «мой» козел запрыгнул на вершину обломка скалы и начал осматривать склон горы. Он повернулся ко мне боком и наклонил голову, украшенную длинными рогами. Дистанция была 310 метров, я точно помнил, на сколько мне надо вынести точку прицеливания вверх на этой дистанции, и, прицелившись, мягко потянул спуск.
Прозвучал выстрел. Козел упал с камня на склон, скатился метров на тридцать и замер.
Мой проводник Али улыбался так широко, что казалось, уголки губ касались его ушей, лицо от радости так сияло, что день становился ярче. Такой непосредственной детской радости от свершившейся охоты я давно не встречал.
Спуск к добытому животному был не так прост, как казалось с вершины: все тот же изрезанный рельеф, бесконечные осыпи. Наконец мы добрались до трофея и убедились в том, как он хорош. По мне, так лучше и быть не могло: ведь это был редкий нубийский козерог! Сделав несколько снимков с трофеем, мы начали разделывать добычу.
Мясо отправилось в рюкзаки сопровождающих, а шкура с головой и рогами — в мой. Я хотел сам спустить свой трофей к машине, поэтому спуск занял больше времени, чем если бы трофей несли мои помощники. Но в конце концов мы добрались до машины и вскоре в лагере поднимали бокалы с соком за мой успех.
В заключение хочу отметить, что эта охота была одной из самых трудных в моей практике и в физическом, и в эмоциональном плане. Судан не похож ни на одну страну, где я охотился до этого. Для тех, кто решит побывать здесь, обязательна прекрасная физическая форма.
К тому же не надо забывать, что в этой части мира часы тикают по-другому, и это следует учесть. Местные жители дружелюбны, готовы во всем помогать, сдержанны, застенчивы, но крайне традиционны и не готовы принимать многие очевидные для нас вещи.
Этот свой «суданский» опыт я никогда не забуду и обязательно вернусь в пустыню к козерогам.
Комментарии (0)