Большой африканский вольер

Охота, о которой пойдет речь, протекала в Восточно-Капской провинции. На мой взгляд, по многим параметрам именно это место может претендовать на звание охотничьей Мекки ЮАР.

Южно-Африканская Республика хорошо известна охотникам за трофеями всего мира. Сезон здесь длится с марта до конца ноября, затем наступает период спокойствия — с декабря по конец февраля. Система трофейной охоты в ЮАР была введена в начале 50-х годов прошлого века и оказалась столь эффективной, что с тех пор количество трофейных животных выросло в 55 раз. Другой пример — от обратного. В 1977 году в Кении, которая некогда считалась охотничьим раем, была полностью закрыта охота. И с тех пор популяция многих диких животных здесь сократилась на 80 %.
В ЮАР существует немало частных хозяйств — ферм, специализирующихся на разведении трофейных животных какого-нибудь одного вида или же сразу нескольких. Специально для скептиков: все это дикие звери, обитающие в естественной среде и отличающиеся настороженным отношением к человеку. Такие фермы на специальных аукционах (а их проводится множество) продают зверей определенного возраста другим хозяйствам. Подобная система дает возможность не только сохранять численность редких видов животных, доводя ее до промысловой, но и вести исключительно селекционный отстрел, в том числе отбраковочный.

Пополнение стада трофейных животных идет и за счет излишков диких зверей из государственных национальных парков. Старейший из них — парк Крюгер, расположенный на гигантской территории 2 миллиона гектаров.

Что касается охоты, то она проводится как в частных хозяйствах, так и в государственных угодьях. Не премину сообщить, что последние охватывают большие площади. В Истерн Кейпе мы охотились в трех государственных хозяйствах и на трех частных фермах. Это объясняется их расположением в различных ландшафтных зонах с определенным ареалом животных. Таким образом, за восемь дней мы с сыном сменили шесть мест охоты и исколесили более тысячи километров. В итоге я взял пятнадцать трофейных животных из восемнадцати намеченных. И везде качество трофеев было высоким.
В отличие от иных африканских государств, в ЮАР нет открытых охотничьих угодий. Охотник может выбрать только огороженные территории, частные или государственные. Благодаря этому контроль и учет в системе охотничьего хозяйства здесь доведен до высочайшего уровня.

Повторюсь: все угодья огорожены, хотя их площадь составляет более 20 тысяч гектаров. И охотятся здесь честно, по-настоящему, как на открытых территориях. Правда, некоторые трофейщики, особенно европейцы, категорически не приемлют вольерные хозяйства. Но я усматриваю в этом некий снобизм и советую каждому, кто еще не побывал в ЮАР, получить этот опыт, чтобы вынести собственные суждения.

В вольерных угодьях животные чувствуют себя как в естественных условиях, но при наименьшем факторе беспокойства. На территории Тцолвана — первого государственного хозяйства, в котором нам довелось охотиться, обитает несколько тысяч диких зверей. Численность, половое и возрастное состояние популяции контролируются и хорошо известны. Это дает возможность при необходимости выбраковывать отдельные особи или же пополнять популяцию новыми.

Природа ЮАР разнообразна. Так, Тцолвана (8,5 тысячи гектаров) представляет собой невысокие холмы, поросшие редким кустарником — бушем, как его здесь называют. Ландшафт украшают русла высохших рек. Видовой состав зверей поражает даже самого требовательного охотника. В своем дневнике я отметил, что в хозяйстве обитают 300 бентебоков (редкий вид антилопы, встечающейся только в ЮАР), 20 белых носорогов, более 3 тысяч антилоп куду (ежегодная квота отстрела, в том числе на мясо, 200 штук), более тысячи спрингбоков, 800 черных гну, страусы, жирафы, блесбоки, каракалы, ориксы, горные ридбаки, лани, завезенные из Европы. В местных горах можно встретить горную зебру, гривистого барана (аудад), некогда распространенного на севере Африки, а также ввезенного из Азии гималайского тара. Особая тема — носороги. Их, по словам местных егерей, разрешается добывать только в 35-летнем возрасте. Все животные довольно редкие и представляют собой желанные трофеи.

Что характерно, браконьерство здесь отсутствует. Это объясняется не только четкой патрульной службой егерей, днем и ночью по несколько раз проверяющих всю территорию, но и заинтересованностью местного населения. Дело в том, что существуют официально оформленные договорные отношения между администрацией охотхозяйств и старостами ближайших деревень. И 50 % прибыли, поступающей от охоты, перечисляется на счета сельских коммун. А это в условиях современной африканской жизни совсем неплохие средства. Так, благополучие местного населения напрямую зависит от количества и трофейного качества зверя.

На территории государственных хозяйств создана необходимая инфраструктура. Это комфортабельные лоджи, построенные в колониальном стиле, и охотничьи лагеря для отдыха, пункты первичной обработки трофеев, сувенирные магазинчики, необходимые транспортные средства и обслуживающий их технический персонал. Все передвижения по охотничьей территории происходят на джипах в сопровождении егерей, причем превышать скорость 40 километров в час строго запрещено. В самом обширном хозяйстве Даблдрифт расположена специально огороженная территория площадью 6 тысяч гектаров, которая используется исключительно для фотосафари. Это дает неплохую дополнительную прибыль, особенно в период межсезонья.

Несмотря на такие комфортные условия, охота остается делом непростым. Ведется она с подхода или скрадом. Местность, как правило, открытая, поэтому от охотника требуется осторожность, умение маскироваться и стрелять с довольно приличного расстояния. Охотиться с машины категорически запрещено.

Интересна так называемая тендерная система распределения лицензий и охотничьих квот. Каждый год перед началом нового сезона проводится тендер, в котором могут участвовать фирмы, работающие в охотничьем и туристическом бизнесе. Однако предпочтение отдается самым лучшим и надежным. Они обычно закупают весь пакет лицензий. Государство, со своей стороны, заинтересовано продать его полностью, получив гарантированную прибыль, т.к. фирма сразу же выплачивает 50 % стоимости. Дальше фирма-лидер или с выгодой перепродает часть полученных лицензий менее удачливым конкурентам, или обменивает их по видовому признаку, расширяя возможности для своих будущих клиентов. При этом некоторый риск сохраняется, т.к. компания может не найти клиентов на определенный вид зверя или же количество приобретенных лицензий превысит ее возможности привлечь необходимое количество охотников. А происходит это, к примеру, тогда, когда спрос идет только на трофейных самцов, а в пакете лицензий больше самок и молодняка для селекционного отстрела. Тогда компания ищет местных клиентов (их называют «мясными охотниками»), которые за определенную плату отстреливают животных для себя или на продажу. Кстати, отстрел проходит тоже под контролем.

С нами работала крупная фирма, которую возглавлял Ян Смит — человек, известный в охотничьем бизнесе ЮАР. Обычно за год компания обслуживает 150–200 клиентов. На постоянной основе в в ней работают пять профессиональных охотников, а в разгар сезона, когда прибывает большое количество клиентов, нанимаются еще два профессионала. Едут сюда люди со всего света, но больше всего Смит работает с испанцами и американцами (в среднем в ЮАР ежегодно охотится до 10 тысяч иностранных охотников). В последнее время сюда стали приезжать и наши соотечественники. Приятно было слышать, что русские охотники завоевали репутацию людей спокойных, открытых, общительных и терпеливых.

Самой трудной, а потому и запомнившейся оказалась охота на белого блесбока. Во-первых, резко ухудшилась погода. Даже трудно себе представить, что в знойной Африке может так похолодать. Температура упала до +10 °, а ночью до +5 °. К тому же охотились мы на высоте до 1000 метров над уровнем моря под постоянным, я бы сказал, типично московским октябрьским нудным дождем и при кинжальном порывистом ветре.

На склоне холма нам посчастливилось увидеть небольшое стадо. Но добирались мы до него более часа. Нам пришлось буквально ползти по раскисшей грязи, лежать ничком в мокрой траве, спускаться не раз к руслу высохшей реки, потом подниматься наверх… Но, подобравшись на 80 метров к желанному трофею, я откровенно промазал. Что творилось в моей душе, описать невозможно. Злые, продрогшие, мы вернулись на базу. Но от трофея я не отказался, и вечером (наверное, в награду за все переживания и трудности утра) мне повезло. Своего белого блесбока я добыл.