Будущий доктор биологических наук родился 22 сентября 1872 года в Швейцарии, где его отец, сторонник марксистского учения, находился в эмиграции.
По возвращении в Россию он был выслан на пять лет в Тобольскую губернию.
Спустя два года при содействии высокопоставленных родственников получил разрешение отбывать оставшийся срок ссылки в Симбирске, где и поселился с семьей на съемной квартире.
Старший сын Сергей поступил в Симбирскую классическую гимназию, но учился без особых успехов и прилежания.
Его привлекали катание на коньках, верховая езда, ловля певчих птиц, охота с луком на крупную рыбу.
Широкие возможности для этого открывались во время каникул, когда семья жила в имении бабушки Белый Ключ при одноименной речке Карсунского уезда Симбирской губернии. В деревне он бегал тайком на охоту, беря у знакомого лесника ружье.
Когда же ему с братом Дмитрием удалось скопить немного денег, они купили шомпольные одностволки, которые по возвращении из леса прятали в саду, иногда даже не разряженные. Как-то раз сестрица Варенька, играя, наткнулась на ружье, оно упало и выстрелило.
Разразился скандал, и мать потребовала положить конец безобразию. Однако отец рассудил иначе: раз уж страсть к охоте привязалась к ребятам, пусть занимаются ею открыто, но под надзором.
Два года охотился Сергей с одностволкой и убедился, что начинать охотиться лучше всего с ней (а если имеется лишь магазинка или двустволка, то с одним вставленным патроном) и «лишь через год-два можно переходить к многострельному оружию». Его следующим ружьем была коротенькая пистонная двустволка Ронже очень хорошего боя.
С ней он не раз охотился на уток вместе со своим тогдашним ментором — молодым объездчиком, у которого была безымянная простая одностволка 10-го калибра. Его наставник в пойме Суры как-то изловчился одним выстрелом сбить сразу семь крупных крякв, летевших вдоль берега «в шахматном порядке и не особенно тесно».
По совету отца, окончившего естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, Сергей начал вести охотничьи дневники, которые станут основой для дальнейших трудов.
«Эти дневники, к сожалению часто неполные, но, безусловно, точные, по свойственной мне в этом отношении аккуратности, ведутся мною в течение длинного ряда лет при моих охотах в разных местах России, но главным образом в Симбирской губернии, — заметит Бутурлин позднее. — Без таких дневников, конечно, много интересных наблюдений испарилось бы из моей памяти».
В «Охотничьей газете» за 1888 год появились первые заметки гимназиста Бутурлина. В одной под названием «Из Симбирска» он рассказал о положительном переломе в деле охраны природы с прибытием нового вице-губернатора, страстного и, как подчеркивал автор, настоящего охотника.
Тогда же из-под пера Сергея вышли первые стихи, посвященные охоте. На следующий год в газете он опубликовал несколько корреспонденций об охоте и охотничьем оружии. С этого времени в течение полувека фамилия Бутурлина не сходила со страниц охотничьей периодики.
В 1890 году Сергей Бутурлин поступил в Императорское училище правоведения в Петербурге, полученное там юридическое образование ценилось выше университетского и позволяло неплохо зарабатывать на жизнь. Учеба шла успешно, курсовые работы оценивались «весьма хорошо», находилось время и для охотничьих вылазок.
В 1891 году кусочек пистона повредил Бутурлину хрусталик правого глаза, которым он уже не видел мушку обычных размеров, а очертания предметов казались размытыми. Тогда он выучился стрелять как с левого плеча, так и с правого, [прицеливаясь] левым глазом, и сделал вывод, что при стрельбе дробью мушка совершенно не нужна.
При стрельбе пулей считал лишним прицельные приспособления, «поскольку речь идет об обычных охотничьих дистанциях, а не о тонкой стрельбе на версту и более».
В мае 1894 года он окончил с золотой медалью учебное заведение и был определен кандидатом в Петербургский окружной суд. Летом заказал в торговом доме В.В. Лежена «ружье шомпольное двуствольное старика Лебеды» за 75 рублей серебром и «патронташ для шомпольного ружья на 24 патрона с двумя сумками» за 7 р. 50 к.
Осенью Бутурлин был призван в армию и оказался в лейб-гвардии Конном полку, дислоцирующимся в Красном Селе неподалеку от столицы. Как вольноопределяющемуся первого разряда, от казны ему полагалось только оружие и амуниция, но позволялось жить не в казарме, а на вольных квартирах.
Относительная свобода позволяла упражняться в стрельбе в прекрасно оборудованном тире войск гвардии, испытывать охотничьи ружья и боеприпасы. Испытания дымных и бездымных порохов, пуль различной конструкции, изучение влияния температуры и влажности воздуха, направления и скорости ветра на дальность и точность боя ружей — вот основные направления исследований, зафиксированные им в толстых тетрадях.
В январе 1896 года Бутурлин был произведен в корнеты и вскоре уволен в запас. Вернулся на прежнее место в окружном суде, а через год уже исполнял обязанности судебного следователя. Проживая в столице, принимал участие в охотах на медведя; но из зверовых любимой была охота на лосей.
Бутурлин предпочитал действовать с подъезда и на лыжах, причем стремился бить наверняка, избегая делать подранков. Как-то зимой он шел с двумя лесниками на лыжах по прорубке огромного бора и заметил на ней в 150 метрах силуэт лося, но видна была лишь средняя часть туловища великана.
«Мне было бы очень неприятно упустить этого быка, — записал он. — Однако я прицелился очень высоко, сознательно рискуя дать чистый промах или же перебить хребет. Мой расчет оправдался, и зверь упал, как пораженный громом, к великому восторгу моих спутников <…> Я, конечно, тоже был рад, но, разумеется, предпочел бы промахнуться, чем рисковать подвергать животное мучительной смерти в недоступных зарослях».
Весной 1897 года в Петербурге открылась Вторая выставка охотничьего оружия, организованная Императорским Русским техническим обществом. Сергей Александрович был приглашен в качестве товарища председателя и делопроизводителя 1-й секции Экспертной комиссии, где испытывал ружья различных систем.
Вскоре в «Записках» упомянутого общества появилась его статья «Современное охотничье оружие и огнестрельные припасы» с исчерпывающими сведениями о достоинствах и недостатках отечественных и иностранных ружей. В декабре Московское общество охотников имени Александра II отметило свое 35-летие грандиозной выставкой в городском манеже. Экспертом по оружию наряду со знаменитым С.К. Лейдекером был и С.А. Бутурлин.
На следующий год он обратился к ружейному мастеру Ф.И. Мацке с просьбой изготовить двуствольное ружье заданных параметров и приложил его описание и собственноручно выполненные рисунки. В результате этого сотрудничества был создан первый в мире парадокс (24-й калибр) с начальной скоростью пули 500 м/сек.
Знания Бутурлина в области оружия будут общепризнаны в 1902 году после выхода книги «Охотничье пульное оружие», которую высоко оценил известный оружиевед и фотограф А.П. Ивашенцов.
«Книги о нарезном оружии, обнимающей такую обширную программу и дающей ответы на такое количество вопросов относительно всех употребляемых охотниками для стрельбы пулей видов оружия, — признавался Александр Петрович, — я не знаю не только в нашей литературе, но и между работами, вышедшими по этому предмету на французском, немецком и английском языках».
Ивашенцов и Бутурлин не только подружились, но спустя десять лет совместно выпустили подробное руководство «Охота с фотокамерой, фотографирование живой природы». Тогда же Сергей Александрович подготовил «второе иллюстрированное, исправленное и значительно дополненное издание» о стрельбе пулей в двух томах: первый был посвящен крупнокалиберному оружию, второй — мелкокалиберному.
Через его руки прошли сотни самых разных ружей, в качестве консультанта его приглашали на Охтинский пороховой завод, на ружейные заводы в Тулу и Ижевск.
Бутурлин был хорошим стрелком, успешно участвовал в соревнованиях. Сохранились серебряные стопки с монограммой «С.А.Б.» и надписью: «III приз Рижского Императорского Общества правильной охоты. 25.III.1902». Приз получен за участие в садочной стрельбе во время первой охотничьей выставки, организованной в Риге местным отделом Императорского общества правильной охоты.
Сергей Александрович приехал на выставку из Мариенбурга, где служил судебным следователем, но не захватил своего ружья, пришлось тут же занять чужое.
По поручению русских научных обществ Бутурлин в начале ХХ века совершил ряд комплексных экспедиций на Крайний Север. В экспедициях пригодились все охотничьи навыки, особенно выносливость и искусство стрельбы. За два летних месяца 1902 года на острове Колгуев Сергею Александровичу с помощниками удалось сделать маршрутную съемку большей части острова, послужившую впоследствии основой 10-верстной карты, собрать коллекции почв, растений, рыб, насекомых, птиц, млекопитающих и образцы оружия самоедов (ненцев).
Вспоминая тамошние тундры, он отметил: «Тройника у меня не было, а были дробовики и винтовки. И носить на себе два ружья даже просто с охотничьими целями, было сущее наказание, не говоря уже о том, что моя работа требовала обычно таскать еще и фотографический аппарат, и буссоль Шмалькольдера для съемки, и шагомер, и сачок для ловли насекомых…».
Так Сергей Александрович пришел к убеждению, что в подобных странствиях незаменимым оружием является тройник:
«И когда я потом в 1905 году шлялся по хребтам и тундрам Колымского края и Чукотской земли с тройником, то я, можно сказать, увидел свет <…> Недаром каждый раз, когда я попадал с тройником в глухие промысловые углы Сибири (не только северной), мой тройник после первых моментов недоумения и сомнений всегда вызывал самый горячий интерес и зависть именно у промысловиков <…> И интерес не только платонический, но сопровождаемый попытками немедленно купить это ружье (обычно за шкурки), чего бы оно ни стоило».
При охоте на дикого зверя не раз возникали рискованные ситуации. Бутурлина выручали мужество и самообладание, о чем свидетельствуют спутники его охот и экспедиций профессора Б.М. Житков и И.Б. Волчанецкий.
Сергей Александрович об этих необходимых качествах напомнил в приложении к «Псовой и ружейной охоте»: «…Выдержка, умение «держать нервы в руках» особенно необходимы для зверового охотника, и постоянным напряжением воли, всегдашним нравственным «самоподтягиванием» почти всякий, даже мало от природы одаренный, может в этом отношении достигнуть довольно многого…».
Наряду с охотничьим оружием Бутурлин с юных лет изучал перелеты птиц, пути миграций посредством кольцевания, места токования. В 1899 году совместно с Б.М. Житковым он закончил работу над «Материалами для орнитофауны Симбирской губернии», подробно описав более сотни оседлых и перелетных птиц родного края.
В последующие два-три года Сергей Александрович подготовил монографии «Дикие гуси Российской Империи» и «Кулики Российской Империи», выпустил «Синоптические таблицы охотничьих птиц Российской империи», составленные так, что каждый грамотный охотник мог по нему определить всех промыслово-охотничьих птиц огромной страны.
Его коллекция птиц пополнялась после каждой экспедиции, только с Новой Земли он вывез около 300 образцов. За годовое путешествие по Колымскому краю при помощи своего препаратора А.К. Цельмина Бутурлин собрал более 2000 экземпляров птиц, нашел гнездовья розовой чайки и описал ее биологию.
Друг и соратник Житков писал ему: «Непременно подарите в Московский Зоологический музей розовых чаек, если возможно, то одну или двух, отдельно пару с птенцом (или молодым) и гнездом (т.е. яйцами)…».
Будучи мировым судьей в Везенберге, Сергей Александрович умудрился к 1917 году подготовить полный список птиц Империи, но рукопись вместе с другими законченными работами погибла при захвате Прибалтики германскими войсками. Бутурлин едва успел упаковать в ящики коллекцию птиц, книги, личную переписку и отправить их к знакомым помещикам Кротковым в Симбирскую губернию.
После выхода большевицкого декрета о национализации частных библиотек и коллекций часть его собрания попала в Симбирский народный музей. Лишь на склоне лет совместно с молодым коллегой Г.П. Дементьевым ему удалось завершить многотомный «Полный определитель птиц СССР» и получить сотни писем от благодарных охотников, зоологов, краеведов.
После установления советской власти в мае 1919 года многоопытный исследователь был назначен начальником экспедиции в бассейн Суры, приток Волги, и получил мандат «на предмет исходатайствования С.А. Бутурлиным именных разрешений для него самого и других трех членов экспедиции (Бориса Михайловича Житкова, Романа Евгеньевича Кольса и Николая Ипполитовича Соболевского) на право охоты, собирания яиц птиц и ловлю животных с научной целью во всех местах Российской Республики и во всякое время года».
В начале ХХ века Бутурлин по просьбе редакции журнала «Псовая и ружейная охота» принял на себя бескорыстную обязанность, бывая в столице, выбирать в оружейном магазине Роггена ружья для подписчиков по их просьбе. Это привлекало к журналу подписчиков, так как давало гарантию качества приобретаемых ружей.
Фирма Роггена продавала ружья при выборе их Бутурлиным на 10 % дешевле, что окупалось увеличением торгового оборота. Такую же услугу спустя двадцать лет, уже проживая в Москве, Сергей Александрович оказывал подписчикам журнала «Охотник», которые стали счастливыми обладателями выбранных им ружей.
Подбирая оружие для писателя, путешественника и охотника М.М. Пришвина, в мае 1928 года Бутурлин сообщит ему: «Винтовку достать легко, патронов почти нет в обращении. Обеспечены патронами только спортивные винтовки 28-го калибра.
Их можно употреблять на косачей и т.п., но убойность не всегда достаточна и в ветер трудно стрелять на 100–200 арш. Двустволок 28-го калибра очень мало в обращении. Есть две на Неглинной, из них одна — скверная кустарщина, другую я посмотрю сегодня или завтра».
На следующий год, уже не имея сил помогать охотникам как раньше, Сергей Александрович в «Охотнике» писал: «С самого начала литературной моей работы я считал одной из самых приятных ее сторон <…> возможность помогать советом товарищам по охоте, разбросанным по разным глухим углам нашей страны.
Эта живая почтовая связь попутно очень помогала и мне самому в моих научных работах по изучению нашей фауны. Пока я мог работать от 15 до 18 часов в сутки, не пропуская ни праздников, ни вакатов и т.п., как я работал с 15- до 55-летнего возраста, все шло благополучно. Но за последние годы здоровье мое заметно пошатнулось…».
До болезни Бутурлин продолжал охотиться, хотя чаще был коллектором-наблюдателем. Профессор В.Г. Гептнер вспоминал: «Каким стрелком был Сергей Александрович, я могу засвидетельствовать как очевидец. Я помню его охоту с Н.В. Крыленко (нарком юстиции РСФСР. — Ю.К.) на медведя. Загонщики подняли зверя, он шел на махах вдоль линии стрелков, которые промахивались один за другим. Сергей Александрович положил его одним выстрелом за ухо».
Заметным событием охотничьей жизни явился выход в 1925 году подготовленной им «Настольной книги охотника», переизданной в 1930-м и 1932-м годах, которую считали охотничьей энциклопедией.
В 1934 году он выпустил монографию «Лоси», где в частности рассказал, каким способом убитых им лосей он один укладывал на розвальни или дровни, для чего обычно требовалось несколько человек. Этих крупных животных лично Сергей Александрович добыл более полусотни, причем сам вскрывал и потрошил их, изучая как содержимое желудков, так и действие пуль.
В феврале 1936 года по ходатайству группы профессоров МГУ Высшая аттестационная комиссия Наркомата просвещения РСФСР утвердила Бутурлина «в ученой степени доктора биологических наук (зоология позвоночных) без защиты диссертации».
Это был исключительный случай, ведь Сергей Александрович имел юридическое образование. В некрологе, посвященном своему учителю «в деле изучения ружья и выстрела» А.П. Ивашенцову, тоже выпускнику Училища правоведения, он писал, что «надо помнить, однако, что самое лучшее образование — это то, которое человек сам дает себе своей жизнью и трудами».
Эти слова как нельзя лучше характеризуют и жизненный путь самого Бутурлина, покинувшего бренный мир 22 января 1938 года.
Комментарии (0)