Бег по замкнутому кругу

У думающей части охотничьего общества никак не получается диалога с охотничьей властью. Надежд на то, что Минприроды услышит науку и охотоведов, нет никаких, и питать иллюзий на этот счет не стоит. Виной этому антиконституционный подход отраслевого Закона «Об охоте…» в решении вопроса о праве на охоту.

Козлов В.М. («РОГ» №№ 1–3, 2016) пишет, что первые шаги по регулированию охоты в общегосударственном масштабе на территории бывшей России предпринял в 1420 году князь Владислав (Яков) Ягайло. Право охоты в государственных лесах он сохранил только за собой и своим двоюродным братом Витовтом, а в частновладельческих — за их хозяевами.

Таким образом, уже в XV веке у части охотников, самого князя, его двоюродного брата и владельцев частных лесов было изначальное право на охоту. В этом плане Ягайло в XV веке выглядит светочем демократии по сравнению с нашей Государственной Думой, которая в XXI веке, принимая Закон «Об охоте», лишила всех без исключения граждан России изначального права на охоту, предоставленного Конституцией РФ каждому с рождения.

Начнем по порядку, разберем, где здесь есть нестыковки. Конституция (ст. 9 п. 1) права граждан, касаемо пользования естественным природным ресурсом, животный мир (в нашем случае это охота) относит к основным правам, к основам жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующих территориях. Отсюда право на охоту, как основное право пользования естественными природными ресурсами по Конституции РФ для всех граждан России: а) принадлежит каждому от рождения (ст. 17 п. 2), б) является непосредственно действующим (ст. 18), в) неотчуждаемо (ст. 17 п. 2). Неотчуждаемо означает, что лишить право на охоту человека нельзя.

В свое время институт ВНИИОЗ получил заказ от министерства на разработку проекта Закона «Об охоте». По своей наивности сотрудники ВНИИОЗа решили, что Конституция имеет наивысшую юридическую силу и проект закона должен строго ей соответствовать.

Отсюда они в ст. 14 «Возникновение и реализация права на охоту» в п. 1 «Право на охоту» так и записали: 1) принадлежит человеку с рождения; 2) неотчуждаемо и непередаваемо иным способом; 3) прекращается со смертью.

Святая наивность… Какой чиновник с этим согласится?! Насколько мне известно, разработчикам ВНИИОЗовского законопроекта «Об охоте» в министерстве сказали, что «они упали с Луны», и о конституционном праве на охоту с рождения и о невозможности лишать охотников права на охоту до самой смерти необходимо забыть.

Понятно, что такой прогрессивный законопроект чиновниками от охоты был благополучно похоронен. Нашлись другие разработчики, другого законопроекта, и в итоге мы имеем принятый Закон «Об охоте», который диаметрально противоположен институтскому законопроекту и весьма далек от конституционных норм. Навели тень на плетень, право на охоту подменили правом на добычу и в результате на законодательном уровне получили два конкретных антиконституционных тупика.

Первое. Охотники изначально право на охоту не имеют (ст. 8.1 № 209-ФЗ) и получают его только путем приобретения разрешения на добычу (ст. 8.3 № 209-ФЗ). Подчеркиваю, в Конституции указано, что право на охоту принадлежит человеку с рождения (ст. 17 п. 2) и является непосредственно действующим (ст. 18), т.е. право на охоту с рождения не нужно получать и ему не требуется никаких предоставляющих, подтверждающих и удостоверяющих документов.

Второе. В ст. 8.4 № 209-ФЗ вводится норма прекращения права на охоту по основаниям и в порядке, предусмотренными Федеральными законами № 52-ФЗ и № 209-ФЗ. Подчеркиваю, по Конституции оно неотчуждаемо (ст. 17 п. 2), т.е. нельзя лишить человека права на охоту. Согласно ВНИИОЗовскому законопроекту «Об охоте» (ст.14) право на охоту прекращается с наступлением смерти.

В разрешении на добычу мы имеем конкретное подтверждение отказа отраслевого законодательства в признании изначального права на охоту с рождения конституционным правом человека и гражданина, независимо от востребованности и текущей возможности реализации этого права. Спору нет, изначальное право на охоту с рождения имеет три обременения.
Квалификационные обременения — требуется наличие документа о квалификационной подготовке с отметкой о сдаче охотминимума.

Регламентационные обременения — наличие охотничьих путевок, регламентирующих осуществления имеющего права на охоту в целях соблюдения нормативов устойчивого существования и устойчивого пользования охотничьих ресурсов. Наличие письменного документа — вроде ходи от этой елки до той сосны и добывай этого и этого и столько-то голов и штук.

Финансовые обременения — наличие квитанций об оплате налога на имущество. Охотничьи ресурсы являются общенародным достоянием, собственниками являются все граждане России, но плательщиками налога являются конкретные пользователи, в виде сборов за добычу голов, штук.

Подчеркиваю, это — обременения имеющегося права на охоту, но никак не предоставление права. Неспособность отраслевого закона отличать и разделять обременения имеющегося права от предоставления самого права создает целую массу проблем.

А.Н. Дурандин в своей очень хорошей статье «Считаю нужным предложить» («РОГ» № 33, 2015) спрашивает — если закон признал право существования путевки охотпользователя, то зачем нужна еще одна бумага (разрешение)? Действительно, зачем охотпользователю разрешение (лицензия) на добычу? Вполне достаточно путевок.

Согласно гражданскому законодательству разрешение на добычу, а также индивидуальная разовая лицензия — это все документы, выдаваемые государством или от имени государства подтверждающие специальную правоспособность, т.е. лицензии, и должны выдаваться только в случаях, когда требуется юридическое преодоление запрета на охоту.

Таких случаев два:

а) объект добычи относится к виду, на который охота запрещена,

б) добыча объекта проводится в закрытые для охоты сроки. Подчеркиваю, в контексте гражданского законодательства разрешения (лицензии) на добычу — документ для особых случаев.

На практике всегда возникает определенная необходимость добывать для разных целей ограниченное количество особей, запрещенных для охоты видов, либо в запрещенные для охоты сроки. Вот для таких особых случаев и требуется разрешение (лицензия) на добычу, чтобы де-юре преодолеть действующий запрет.

Тотальное лицензирование в виде выдачи разрешений (лицензий) на добычу не только не нужно, а является всеобъемлющим и многоуровневым разрушителем всех составляющих охотничьего хозяйства нашей страны.

Во-первых, Закон «Об охоте» — никакой не боец против Конституции РФ, в этом плане правовой статус разрешения на добычу, как документа, якобы предоставляющего право на охоту (добычу), весьма и весьма сомнителен.

Во-вторых, выдачи разрешений на добычу на все виды без исключения формирует систему перевода всего охотничьего хозяйства из имущественно-правовых отношений гражданского законодательства в лоно властно-административных отношений отраслевого законодательства.

На мой взгляд, это сделано целенаправленно, чтобы сформировать целостную систему освоения бюджетных средств полномочиями госорганов. Заботились не об отрасли, а о трудовой занятости чиновников посредством выдачи совершенно не нужных и крайне вредоносных для охоты билетов и разрешений.

Госучеты, госэкспертиза, лимиты, квоты, охотхозяйственные соглашения, все это производные, и они все служат механизму выдачи бюджетных разрешений на добычу. Экономика, наука, это все неважно и вторично, главное, разрешение на добычу, и все, что способствует ее выдачи и освоению бюджетных средств.

В свое время Охотдепартамент Минсельхоза был переведен в Минприроды якобы для вывода охотничьего хозяйства из состояния деградации. Министр Ю.П. Трутнев на встрече с журналистами подчеркивал, что реформирование отрасли будет проводиться не за счет госбюджета, а за счет привлечения средств инвесторов путем стимулирования развития разнообразных форм малого и среднего бизнеса. Но, увы, все это оказалась мифом, попыткой желаемое выдать за действительное.

Сегодня статьи 8 и 27 Закона «Об охоте» делают охотничье хозяйство свободным от экономических отношений, в котором проводится зачистка остатков субъектов имущественно-правовых отношений. То есть уничтожается институт юридических пользователей, то, что должно быть основой отрасли.

Механизм предоставления ресурса в пользование посредством заключения охотхозяйственных соглашений не отвечает элементарным юридическим требованиям и никак не вписывается в гражданское законодательство. В правовом плане это никакое не предоставление права пользования охотничьими ресурсами, а допуск юрлиц и индивидуальных предпринимателей к перепродаже госразрешений третьим лицам в границах зоны действия разрешений в виде закрепленных охотугодий в обмен на принятие и несение охотхозяйственных повинностей.

Вместо системы юридических пользователей охотничьими ресурсами формируется система юридических посредников по распространению охотникам разрешений (лицензий) на право добычи.

В Законе «Об охоте» отраслевой вид деятельности «ведение охотничьего хозяйства» и его многочисленные составляющие не обозначены. Как следствие, они до сих пор не отражены в «Общероссийском классификаторе видов экономической деятельности». Поскольку вида деятельности нет в ОКВЭДе, его нельзя включить в уставные документы. Получается, что ведение охотничьего хозяйства де-юре запрещенный вид деятельности, и, соответственно, им нельзя заниматься легально. Как следствие, на охотпользователей не распространяются законы и положения, предоставляющие господдержку и льготы, предусмотренные для малого и среднего бизнеса.

Статья 8 № 209-ФЗ вводит разрешения на добычу и этим хоронит не только право на охоту с самого рождения, но и всю охотничью отрасль в целом и в придачу еще и отраслевую науку.

А.Б. Линьков констатирует («РОГ» № 39, 2015), что когда-то с мнением ЦНИЛ Главохоты считались, потому что за ним стояла самая передовая охотничья наука, которую делали выдающиеся ученые, которыми сложно было манипулировать.

Сейчас Центрохотконтроль является филиалом департамента, который ничего не контролирует, а экспертный потенциал его равен нулю. Бороться нужно не со следствиями, а с причиной. Необходимо удалить из Закона «Об охоте» статьи 8 и 29.

Вполне достаточно охотничьих путевок. Разрешения на добычу (лицензии) оставить только для краснокнижных и других запрещенных для охоты видов, а также для вынужденного отстрела в запрещенные для охоты сроки.

Если этого не делать, мы так и будем бегать вокруг по замкнутому кругу, без конца обсуждая тактические проблемы, но никак не приближаясь к их решению. Статьи 8 и 29 № 209-ФЗ — главное законодательное зло для охотничьего хозяйства.