Так как на улице было ещё много снега, а предстояла ночёвка в машине, мама достала из шифоньера нам побольше одеял, свитеров и других тёплых вещей. Я примерил свой старый маскировочный костюм «Кикимора». Отдельно в вещмешок сложил патроны и манки. Принёс из гаража складной шалаш. И, конечно же, достал с балкона восемь чучел кряковой утки, один из которых был селезень.
После критичного осмотра, разложив их дома на полу, перевязал всем чучелам свинцовые грузила. Тимка ходил между пластмассовыми утками и деловито обнюхивал каждую. «Ни чего, скоро поедем» - успокаивал я друга. «А дома столько дел, опять всё на мои плечи!» - сетовала мама. Открытие охоты было назначено на субботу, но мы решили выехать с Тимкой вечером в пятницу и занять самоё лучшее место.
Прибыли мы на место уже на закате. Определив стоянку для автомобиля, я выпустил ушастого друга на улицу, разобрал заднее сиденье, приготовил спальное место. Оставив Тимку с вещами, я бегом, пока совсем не стемнело, отправился оборудовать место для предстоящей охоты. На берегу приглянувшегося озерца, под деревом установил шалаш, а прямо перед ним, насколько позволяла глубина и высота болотников, расставил чучела. С чувством выполненного долга, вернувшись к машине, поужинали с Тимкой, чем мама послала и спать.
Рано утром, ещё в полной темноте, пёс разбудил меня. Одев на себя одёжку, что потеплей, попив горячего чая и взяв всё необходимое, мы пошли к шалашу. Только уселся на раскладной стул и налил себе ещё чая из захваченного термоса, как неподалёку раздались выстрелы. «Куды это они пуляют, темень же кругом?» - обратился я к Тимке. Однако выстрелы не прекратились и периодически, явно перемещаясь в неведомом из-за темноты пространстве, раздавались то тут, то там. Это настораживало...
Но самое главное безобразие произошло, когда забрезжил слабенький рассвет. К нашему шалашу, из полумрака, деловито вышли двое с ружьями через плечо. Только явное недовольство Тимки, его грозного рычание, переходящего в громогласный лай, остановило незнакомцев.
«Что не летают?» - спросил один из них, – «а то тут лысухи в твою сторону от нас сбежали.» Пользуясь тем, что мы с Тимкой сидели в не просматриваемом укрытии, я сослался на друга – «Идите от сель, а то пёс сорвётся и искусает». Но незнакомцы ушли недалеко, и в метрах 10 явно раздавался их хохот и разговоры. Нам стало понятно, что так желанной утренней зорьки в уединении с природой здесь не получится.
Решение пришло моментально, и не тратя драгоценного время на раздумья, привязав Тимку к дереву, быстро собираюсь. Похватав все наши пожитки, мы рванули на другое место. Перебирая в памяти прошлогодние охоты, с целью вспомнить подходящий укромный уголок, мы бежали прочь от злополучного места.
Тем временем утренний рассвет набирал обороты. Дальнейшие поиски были бессмысленны. Остановившись рядом возле куста, растущего у довольно широкого озера, образованного весенним разливом, снова раскладываю шалаш и, подтянув болотные сапоги, хватаю мешок с чучелами. Разбросав пластмассовых уток, как мне показалось по всей науке, вернулся к укрытию. И тут вижу, рядом с шалашом, валяется ещё одна утка с грузилом. «Наверное, выпала из мешка», - сказал я вслух и, взяв чучело, пошёл обратно. Усадив чучело в нужное место, спешу к нашему сооружению.
Но что такое? Я чуть ли не споткнулся о валявшегося на берегу пластмассового селезня. «Вот растяпа!» - ругал я себя за спешку, схватил чучело и поплёлся к расставленной мною стае кряковых уток. Однако, когда я, уже порядком вспотев, подошёл к шалашу, то обнаружил там ещё одну пластмассовую утку. «Ы.…!» - болезненно засмеялся я.
Неподалёку, помахивая обрубком хвостика, стоял Тимка и молча преданно, смотрел мне в глаза, своим невинным взором. Тут меня стали терзать смутные сомненья. Впопыхах, я совсем упустил из вида своего ушастого помощника. Взяв чучело, я медленно, не совсем доверяя себе, направился к озеру, краем глаза наблюдая за Тимкой. Тот, тоже медленно направился за мной, и почему то позади меня. Зайдя в озеро выше колен, вижу, как пёс бесшумно следует за мной, и как ни странно, перебирая своими лапами в воде, он не издавал ни малейшего шума.
«Ну, ты посмотри!» - оценил я старания своего друга и уже начал устанавливать принесённого найдёныша, как вижу, что Тимка так же бесшумно развернулся в воде на 90 градусов, поплыл к ближайшему чучелу. Подплыв к установленной утке, Тимка аккуратно, с осторожностью ювелира, взял своими зубами за пластмассовую башку чучела, развернулся и поплыл обратно к шалашу. Выйдя на берег, пёс отряхнулся и, подойдя к нашим вещам, положил утку рядом с шалашом.
Пёс продолжал преданно смотреть на меня, в ожидании одобрения своих действий. А может быть, своим взглядом, он безмолвно упрекал меня в том, что я бездарно разбрасываю наше добро. Почесав затылок, я присел передохнуть на складной стульчик, а Тимка, не теряя время зря, побежал собирать оставшихся пластмассовых уток.
Дождавшись его с очередной «добычей», я взял Тимку на поводок и привязал его к основанию толстых веток куста. «Посиди-ка здесь», - сказал я озадаченному спаниелю и пошёл расставлять чучела.
В эту зорьку, не смотря ни на что, мы все-таки взяли своего крякового селезня. Взяли красиво и по всем правилам весенней охоты. Селезень подлетел к нашей обманной стае откуда-то сбоку. Сел на воду далеко от чучел. Он долго кружил в стороне, швякая но, не решаясь приблизиться поближе, а мы боялись сфальшивить, используя манок. Зато я с удовольствием любовался в бинокль на нарядный головной убор крякаша, на его грудь и хвост с завитушками, словно после бигуди.
Прервал мои наблюдения Тимка, который совсем некстати начал поскуливать. Селезень с шумом поднялся и круто заложил в полёте прямиком в нашу сторону. Откинув верхний карман заграничного шалаша, почти не целясь, я нажал на курок правого ствола. Возбуждённый Тимка, встав на задние лапы, пытался выпрыгнуть из нашего укрытия через верхний проём.
Увидев, как после грохота ружья, крякаш стукнулся о землю на сухой проталине, я расстегнул нижнюю полу шалаша и выпустил нетерпеливого спаниеля. Селезень, ударившись о землю, подскочил и, приземлившись, второй раз на землю уже на ноги, побежал от нас в противоположную сторону. Тимка пулей подскочил к нему и схватил крякаша поперёк зубами. Я даже услышал хруст - «Ну, всё добрал!»
Солнышко начало пригревать, время было 9.00. Охота для нас с Тимкой закончилась, и пора было собираться домой. Собрав чучела, к великой радости Тимки, я разложил их на сухой, прошлогодней траве. Пёс внимательно пересчитал пластмассовых уток. Убедившись, что чучела собраны все, он улёгся рядом, чтобы погреться под лучами весеннего солнышка.
Комментарии (5)
Николай Галко
Эх, люблю собак!
Антон Кириако-Гуттиеррес
Второе фото - загляденье!)))
1 ответ
Вячеслав Дьяченко
фотографии конечно отличные,жаль конечно,что не было ни какого возмущения к бродящим уродам,которые портят людям охоту.Отсюда вывод не нужно охотиться одному.Было бы вас человека три набили бы морды им может другой раз не было бы желания бродить по угодьям и мешать добрым людям охотиться.
Вячеслав Рунов
Добрый день всем.
Да, давно всё это было. И пёс другой стал, да и я постарел. Вот в пятницу ложусь в госпиталь.
1 ответ
Владислав Шатилов
Я бы тоже,может быть, не сдержался от соблазна пальнуть по налетевшему селезню в такой ситуации, но заявлять,что это соответствует ВСЕМ ПРАВИЛАМ весенней охоты всё же не стал бы. А мордобой, тем более на охоте,последнее дело! Хотя,бывает, ну очень хочется!