Планка нравственности

Каждый раз, когда я вижу чужие фотографии, на которых счастливые и гордые коллеги-охотники запечатлены с грудами или связками добытой пернатой дичи, у меня, наряду с безусловным сопереживанием выпавшей им удачи, непременно возникает вопрос: а зачем столько-то?

Зачем?! Мы, охотники-любители, выходим на охоту ради количественных показателей или ради единения с природой, ради реализации древнего, живущего в наших генах мужского охотничьего инстинкта? Что для нас важнее: гора добытого птичьего мяса или огромное удовольствие от процесса поиска дичи? Мы кто – промысловики или просто ценители искусства охоты?

Каждый раз, отвечая на эти вопросы, прихожу к выводу: десятку добытых гусей, дюжине уток, целым связкам куликов, дупелей, куропаток или рябчиков, нескольким глухарям нет никакого практического, здравого объяснения, все это только не поддающийся контролю безудержный слепой азарт или, того хуже, извечное человеческое тщеславие.

А иногда просто некая разновидность злости: «Весь прошлый сезон не везло, вот теперь-то наверстаю!» Но как определить количественную границу, за которой «идейный» охотник превращается в обычного «стрелка-атеиста», без охотничьей религии и без понимания ее смысла, в человека, вырвавшегося в «пампасы» и палящего по дичи, пока она есть или пока патроны не закончились?

Всему этому можно, конечно, возразить: и грибник, и рыбак получают тем большее удовольствие от процесса и почет в глазах окружающих, чем полнее корзинка, чем больше рыбы в ведерке или на кукане, а мы-то, охотники, чем хуже? Богатая охота – это всегда увлекательно и волнующе, это восторг и удача.

И над всем этим, конечно, можно посмеяться. В путевках указаны нормы добычи, на лицензионную дичь выдается определенное число разрешений, так добывай себе на здоровье, только не превышай установленных лимитов, и ничего не нарушишь – ни природного баланса, ни закона…

Сразу оговорюсь: я лично ничего против обильной, добычливой охоты не имею, и когда она случается, всегда ей радуюсь. Вопрос в том, что понимать под такой охотой? Для меня это – достаточное количество дичи, которую при желании и умении можно добыть. Когда есть кого скрадывать, кого манить, кого тропить, кого ждать в засидке, кого брать из-под собаки.

Это не сомнительная гордость от большого количества умерщвленных тобою существ, а счастье, оттого что их много вокруг тебя живых, оттого что со вкусом и изяществом могут реализоваться твои охотничьи навыки или, наоборот, с очевидностью проявиться их недостаточность (что полезно на будущее). Ибо что может вызывать большее уныние охотника, чем ощущение пустоты угодий?

Зачем я все это говорю, рискуя быть понятым неправильно? Просто вспомнились две истории…

Был у меня приятель (очень хороший человек, ныне уже, к сожалению, покойный), работавший федеральным судьей. Впрочем, прошу прощения, народным судьей, ибо было это еще в СССР. Судьи тогда сами принимали исковые заявления граждан на личном приеме. Вот на одном из таких приемов он пытался объяснить истице, что ее проблему проще и быстрее решить несудебным путем, – достаточно лишь всем участникам конфликта привести в порядок свои эмоции и вспомнить элементарные общечеловеческие истины.

Собственно, не его это были должностные обязанности, скорее, он даже выходил за пределы своих функций, слишком уж эмоционально реализуя процедуру примирения сторон, но я же говорю: он был очень хороший человек и нарушить «инструкцию» не боялся, став, кстати, единственным и первым по тем временам судьей в наших краях, осмелившимся вынести однажды оправдательный приговор.

Посетительница сердилась: по закону она права! Приятель, принимая заявление, грустно вздыхал: «Закон – это низшая планка нравственности! До нее можно себе позволить опуститься, если только другие, более высокие нравственные планки – здравомыслие, мораль, совесть, скромность, достоинство – безнадежно не срабатывают».

Сам ли он сформулировал эту мысль, прочел ли где – не суть важно. Безукоризненная по форме, содержанию и глубине формулировка «Закон – это низшая планка нравственности» осталась в моей голове (а главное – в душе!) навсегда…

Мы с Сережкой Малышевым, чавкая сапогами по закраине озерка-болотца, медленно двигались по огромной, обрамленной густыми лесами заливной луговине в верховьях реки в поисках уток. Голенастый курцхаар Нильс, тогда еще в расцвете молодых сил, неутомимо лазил по камышам и осоке справа от нас, поднимая крякв, и мы не спускали глаз с шевелящихся и хрустящих в том месте травяных зарослей. Это был наш первый совместный охотничий сезон, мы еще мало что знали друг о друге и стреляли в разном стиле, хотя оба вполне сносно. Сережка на семнадцать лет моложе меня, но уже очень опытный и фанатичный охотник, и я с большим интересом вникал в его охотничью философию.

Очередная утка, сидевшая так крепко, что Нильс буквально ткнулся в нее носом, взлетела прямо на нас, едва не оставив в пасти легавой хвостовое оперение, и с недовольным кряканьем понеслась над луговиной. Из-за неожиданно близкой, в упор налетевшей цели, мы оба враз нелепо промазали, Серега сразу дал из второго ствола, почти одновременно отстрелялся я, но утка продолжала резво махать крыльями. И я машинально успел еще раз перезарядить помповик и точно «подложить» ствол под удаляющуюся дичь...

– Не стреляй! – крикнул Сережка. – У дичи должен быть шанс!

У меня дыхание перехватило от этих слов, и я опустил ружье, с благодарностью посмотрев на друга. Как важно порой вовремя вспомнить простые истины! Ведь я никогда не был жаден до дичи.

Утка та метров через пятьдесят все же упала замертво, и кто-то из нас достал-таки ее вторым выстрелом, но с того дня Сережкины слова стали нашим охотничьи девизом. И если случается, что охота удачна, мы никогда не доводим ее до количественного абсурда и уходим из угодий с приятной мыслью о том, что несколько пернатых, которые на совершенно законных основаниях могли бы лечь в рюкзаки, остались в мире леса, воды и солнца и получили шанс на естественное продолжение своего рода. У дичи должен быть шанс…

Как и по каким критериям установить, какому количеству объектов животного мира должна равняться добыча? При каких обстоятельствах и в какой момент нужно остановиться и разрядить ружье, проводив дичь взглядом, радуясь ее вольному полету? Здесь планка нравственности у каждого своя. Договориться об общем уровне невозможно, он всегда у кого-то выше, у кого-то ниже, но ведь не в этом суть. Главное, чтобы планка нравственности всегда была выше планки, установленной законом.