В отзыве задан ряд вопросов, и требуются дополнительные пояснения моей позиции. Надеюсь, ответ будет интересен не только Вам, но и читателям газеты. Заведомо прошу прощения, так как не все мои мысли совпадают с Вашими утверждениями.
Одним из основных принципов в области охраны и использования животного мира является отделение права пользования землей от права пользования животным миром. Каким бы деловым землепользователь ни был, он не может выступать в роли арендодателя охотничьих угодий, и ресурсы диких охотничьих животных, обитающие в его владениях, ему не принадлежат – это государственная собственность. Получив долгосрочную лицензию на охотхозяйственную деятельность с целью повышения продуктивности охотугодий, пользователь земли создает привлекательные условия для посещения охотниками его территории.
Охота давным-давно стала не только трудом, но и забавой, по-современному – спортом. О каком труде следует говорить при упоминании про соколиную, псовую, комплектную охоты или про охоту с легавыми или гончими собаками? Себестоимость их содержания всегда многократно выше добытых трофеев. Более того! Сегодня очень быстро приобретают популярность вармитинг и трофейная охота, широко развитые в западных странах и чуждые для России.
По моему разумению, превращение любительской охоты, подчеркиваю – ЛЮБИТЕЛЬСКОЙ, в отрасль народного хозяйства – это один из примеров извращения векового уклада жизни россиян.
Именно поэтому все попытки возродить охотничье хозяйство как отрасль народного хозяйства неизбежно будут упираться в непреодолимый барьер новой жизни. Нет в современной России народного хозяйства и общенародной собственности. Есть Российская Федерация – демократическое федеративное правовое государство, в котором человек, его права и свободы объявлены конституцией высшей ценностью, а земля и другие природные ресурсы используются и охраняются как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории. При этом земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности.
«Всяко критикуемый» мною А.А. Улитин говорит : «Введение платы за добычу диких животных следует рассматривать как вопиющий эколого-экономический нонсенс...» Позвольте, но разве не тот же самый А.А. Улитин стал «крестным отцом» коммерциализации охоты, внедрив в практику новый «типовой прейскурант», предусматривающий повышение платы за добычу диких животных? Разве не Улитин, содержащийся за счет средств охотников, вновь увеличил поборы, хотя прибыль Росохотрыболовсоюза в том году составила почти 24 млн руб.?
Разве не Улитин одним из первых сориентировался в выгодности последовавшего государственного переворота в России и сумел поднять стоимость путевки, оправдывая это банальным изречением – «бесплатный сыр бывает только в мышеловке»? Сегодняшняя позиция Улитина в финансовом вопросе предельно ясна: устранить государство как конкурента на рынке природопользования, получить соответствующие полномочия для ведения бизнеса в созданной «под себя любимого» частной структуре, именуемой «Росохотрыболовсоюз».
ФЗ «Об общественных объединениях» обязывает их ежегодно публиковать отчет об использовании своего имущества или обеспечить доступность для ознакомления. Михаил Павлович, уважаемые читатели, за последние десять лет Вы где нибудь читали финансовый отчет частной организации «Росохотрыболовсоюз»? А какой-нибудь областной? А районной?
Давайте попробуем сами подсчитать хотя бы порядок цифр. Итак, годовой членский внос равен 400 руб. плюс целевой платеж, или так называемая «отработка», еще 400 руб. Умножаем на два с половиной миллиона охотников, получаем два миллиарда рублей чистого дохода «Росохотрыболовсоюза» в год! Плюс по 1700 руб. за каждого вновь принятого члена. Делим полученную сумму на списочную численность штатных работников...
Кому-то не понравилась моя методика подсчета? Так опубликуйте реальные цифры, мы их изучим и напишем соответствующие выводы. А пока вывод такой: за два с лишним миллиарда рублей наличных денег, за которые охотникам не выдают никаких финансовых документов, родины, ершовы, уколовы, яшины под руководством Александра Александровича будут биться «не на жизнь, а на смерть», чтобы членский охотничий билет общественной организации получил статус «удостоверения на право охоты», иначе «плакали» миллиарды...
Основным критерием, определяющим новые условия охотхозяйствования, является передача животного мира в государственную собственность. Государство является хозяином объектов животного мира, обитающих в состоянии естественной свободы.
Свое хозяйство хозяин всегда организует сам, поэтому для ведения охотничьего хозяйства законом предусмотрено создание специально уполномоченных государственных органов по охране, контролю и регулированию использования объектов животного мира и среды их обитания. Причем законом запрещено совмещать деятельность по осуществлению государственного контроля с деятельностью по использованию объектов животного мира. Хозяин может использовать труд наемного работника, в нашем случае – охотпользователя, но результат труда работника (животный мир) всегда будет принадлежать хозяину, и он обязательно будет его охранять, в том числе и от работника.
За то, что работник – охотпользователь занимается ведением охотничьего хозяйства и вкладывает в это дело свои средства, хозяин – государство в качестве оплаты за проделанную работу предоставляет охотпользователю на основании долгосрочной лицензии право бесплатного (без именной разовой лицензии) пользования. А сторонние охотники обязаны получать у охотпользователя именные разовые лицензии, оплатив их стоимость государству. Естественно, сроки, нормы и лимиты добычи устанавливают специально уполномоченные «государевы люди». Это не мое личное мнение, а содержание нового законодательства современной России или контуры новой системы охотничьего хозяйства.
Развивая мысль о собственности, вполне объяснимым становится факт, что животный мир – товар. Но не право на охоту! Критикуемый Вами Федеральный закон от 14 ноября 2003 г. № 148-Ф3 устанавливает ставки сбора в рублях за одно животное. При этом если лицензия не реализована, т.е. животное не добыто, хотя охота производилась не один раз, сумма сбора подлежит возврату или зачету в порядке, установленном главой 12 Налогового кодекса РФ. Само право на охоту не может считаться товаром.
Полностью согласен с Вами, уважаемый Михаил Павлович, поколение современных управленцев подменило нацеленность повышения продуктивности охотугодий на платность пользования охотресурсами. В первую очередь это говорит об их квалификации. И слова о необходимости передачи охотугодий в аренду с целью увеличения поступления денежных средств в бюджет принадлежат не г-ну Данкверту С.А., а той «челяди», которая готовила ему доклад для выступления на семинаре. Если бы он сам заглянул в закон, то, безусловно, понял бы, чем больше охотугодий по долгосрочной лицензии будет передано пользователям, тем меньше денежных средств поступит в государственную казну.
Надеюсь, Вы помните, по закону долгосрочная лицензия предоставляет бесплатное право на охоту на полученных в пользование животных в закрепленных охотугодьях. Именно в этом заключается смысл охотхозяйственной деятельности. Охотпользователь поэтому и называется – пользователем, а не коммерсантом!
Однако охотпользователи превратили охоту в вид коммерческой деятельности и действуют совсем по другому : в прямом смысле «дерут с охотников три шкуры».
Приведенные Вами данные о нарушениях правил охоты со ссылкой на А.И. Саурина весьма печальны. Печальны тем, что тот же самый А.И. Саурин неоднократно в СМИ сетовал на отсутствие в Российской Федерации Правил охоты и нормативного правового акта, регламентирующего деятельность охотуправлений, что делает приведенные цифры недоверительными. Подобные «нарушения» возможны только при безропотности, крепостной покорности охотников, не воспрянувших пока от бывшего тоталитарного режима. Подчеркиваю, охотников, вынужденно добывающих дичь «браконьерски» из-за отсутствия правил охоты, но не браконьеров, посягающих на имущество и даже жизни работников Госохотнадзора.
Учитывая, что приведенные А.И. Сауриным данные о нарушениях несуществующих правил охоты искусственно надуманы, а браконьерство не свойственно всему обществу, то и утверждение об отмене платы за добычу диких животных выглядит недостаточно убедительным. Абсолютное большинство охотников сознательно готово платить за охоту с единственным условием: размер и способ оплаты должны быть приемлемыми. Барьеры надо ставить не охотникам, получившим право на охоту, а гражданам, желающим стать охотниками. Сегодня охотником может стать любой, хоть, извините, покойник. Охотничьи билеты в общественных организациях самый ходовой товар: плати взнос 1700 руб. и ты – «охотник», а заплатишь за пять лет – вот тебе и нарезное оружие.
Как охотник, Вы безусловно знаете: если в костер не подкладывать дров, он неизбежно прогорит. А как биолог-охотовед знаете и то, что без вложения денежных средств охотхозяйственная деятельность невозможна. Естественным только остается вопрос: кто и сколько должен вкладывать? Итак, кто?
Животный мир, обитающий в состоянии естественной свободы, принадлежит государству, соответственно и вкладывать средства в свою собственность для ее увеличения должно государство – собственник. Это аксиома.
По моему разумению, существует несколько способов повышения продуктивности охотугодий. Наиболее правильным и легко доступным из них мне представляется охрана животного мира и среды его обитания. Что, кстати, и предусматривает Ф3 «О животном мире»: эксклюзивное право охраны предоставлено «государевым людям», включая территории и акватории, переданные по долгосрочной лицензии охотпользователям.
Теперь вопрос – сколько? Естественно, охотпользователь может вкладывать столько средств, сколько захочет, но не меньше установленной нормы, учитывая, что на одну и ту же территорию может быть несколько претендентов. А вот количество средств легко подсчитать простыми арифметическими действиями. Этих средств будет вполне достаточно от реализации лицензий. Причем, список лицензионных животных должен состоять только из ценных или редких видов, а на традиционных животных охота должна осуществляться бесплатно, как это предусмотрено законом. Цена же на редкие и ценные виды должна складываться с учетом спроса на рынке природопользования.
Установленные государством ставки сбора в рублях за одно животное имеют чисто символический характер и доходов не приносят. Зато охотпользователи, перепродавая эти лицензии во много крат дороже, имеют неплохой «навар». Государственные ставки сбора умышленно занижены в угоду охотпользователям и должны быть увеличены.
Комментарии (0)