На открытии у тверских охотников

Фу-у! Все тревоги позади. В Тверской области охота на уток открылась в сроки, согласно новым Правилам охоты.

К выезду все подготовлено. Созвонившись с друзьями из местных охотников, 15 августа отправился в путь. По приезде первым делом осведомился о наличии уток. Ребята рассмеялись: «Тебе хватит». Проблем с приобретением путевок и разрешений не было, и я обзавелся «сезонкой». Лодку мою проконопатили и выкрасили, так что хоть завтра на охоту. Времени до открытия у меня предостаточно, и я отправился на озеро Верестово посмотреть на обстановку и подготовить себе шалаш для охоты. Место у меня было выбрано давно, и на него из местных охотников никто не претендовал. Озеро Верестово по сравнению с прошлыми годами изменилось до неузнаваемости. Было оно более полноводным. Удивляли широкие и открытые водные просторы, отсутствовали непроходимые заросли осоки и камыша, и можно было плыть на лодке в любом направлении.

Все дни перед открытием шли дожди, но 18 августа, как по заказу, утро выдалось тихое и без дождя. Еще задолго до восхода солнца четверо заядлых охотника заняли свои места. Пространство между небом и землей полнилось светом, и стали просматриваться отдельные кусты. Иногда слышались покрякивания уток и приятный посвист утиных крыльев. Со стороны Александра раздался первый дуплет, и пошла потеха! На небольших высотах пролетали утки в разных направлениях. Вот на меня летит довольно крупная птица. Ближе, еще ближе, и я замечаю, что это кряква. Вскидываю ружье, короткая поводка, выстрел, и грузная птица метрах в двадцати падает на чистую воду, поднимая фонтан брызг. Поздравляю себя, любимого, с метким выстрелом и началом охотничьего сезона. Уже более спокойно дожидаюсь подлета других птиц.

С разных сторон слышатся выстрелы моих товарищей. Не мне одному везет, мелькает в голове. Солнце медленно поднимается из-за горизонта, над водою курится легкий туман. Тепло, светло, утки летают – красотища! Что еще надо, чтобы почувствовать себя самым счастливым человеком на свете!

На меня еще несколько раз налетают утки, и мне удается подстрелить двух из них. Слева от меня раздается быстрый дуплет. Поворачиваю голову на выстрелы и вижу, как, перекладываясь с крыла на крыло, в мою сторону несется очумелый чирок. «Вот если возьму его, то охоту прекращаю», – загадываю я. Чирок метрах в тридцати. Ружье привычно ложится в плечо. Выстрел – и птица, вращаясь, словно юла, падает на воду, подпрыгивая и делая «блинчики», как удачно брошенный камень-голыш...

К 10 часам утра стрельба над озером постепенно стихает. Я выбираюсь из шалаша, отыскиваю уток. Мне снова везет: ни одной не потеряно. Направляюсь к своему напарнику, и, оповещая остальных, мы плывем к берегу. Через некоторое время на стоянку подтягиваются и наши компаньоны. Все с трофеями. Накрываем «стол», на нем раскладываем снедь, наливаем по чарке и поздравляем друг друга с праздником открытия охоты. Начинаются разговоры, как и у кого, сложилась первая зорька. Некоторые пытаются объяснить свои неудачные выстрелы, но это больше для успокоения души. Потом разговор переходит к состоянию охоты вообще и добирается наконец до неиссякаемой темы: почему такое творится с охотой и охотничьим хозяйством в нашей многострадальной стране. Мне и моим друзьям непонятно, за какие грехи областные власти отобрали лицензию у Бежецкого районного общества охотников и не хотят с ним заключать охотхозяйственное соглашение. Вроде бы охотники добросовестно трудились в своих угодьях: занимались биотехнией, охраняли охотничьих животных, и вот – такое отношение. Уже два года им не выделяют лицензии на копытных. Я пытаюсь успокоить товарищей, мол, со временем все «устаканится», но они отмахиваются от моих слов: знаем, мол, кому это нужно!

Еще немного сидим, беседуем, и мои друзья собираются по домам. Понятно: огороды, хозяйство; проливные дожди погубили половину урожая, надо спасать то, что осталось. По этим причинам на вечернюю зорьку пошли не все.

Вечерний лет был уже не таким интенсивным, как утренний. В воскресенье утренняя зорька была заметно слабее, чем на открытии. А вечером пошел дождь, и утка почти не летала. В последующие дни добыча становилась все скромнее. Причин тому несколько. Во-первых, шныряющие моторные лодки и охота с них. Многие охотники утюжили озеро на резиновых лодках, благо можно было забраться в самый потаенный уголок. Во-вторых, утка, особенно кряква, забилась в гари, разлетелась по маленьким водоемам и другим укромным местам и никак не хотела летать над озером. Да и линька началась. На кочках можно было увидеть перья и пух. В общем, птица получила первые уроки на выживание.

Плавая по реке, я неоднократно «наезжал» на выводки кряковых утят. Меня это удивляло: для этого периода многовато хлопунцов. Разговаривая с местными охотниками и охотоведом Дубакинского охотхозяйства Виталием, выяснил, что на это они тоже обратили внимание. На их взгляд, это выводки из повторных кладок.
В последующие дни довольно часто перепадали дожди, порой довольно интенсивные. В трофеях присутствовали в основном чирки, серая утка и широконоски. А в некоторые зори я вообще оставался без выстрела. Что поделаешь! На то она и охота.
Мои друзья из местных охотников прекратили выходить на охоту, занявшись своими домашними делами. На мои приглашения постоять на зорьке отговаривались, что подождут, когда пойдет северная. Глядя на них, я тоже прекратил охоту и уехал домой в надежде с началом пролета водоплавающих снова наведаться в полюбившиеся края.