Изображение Медведи и люди
Изображение Медведи и люди

Медведи и люди

Как говаривал один опытный охотник на медведей, «если хочешь наверняка его убить, в него нужно стрелять, пока он не остынет»

Бояться медведя совершенно естественно для человека. Не боятся только дураки. Нельзя лишь показывать свой страх зверю. И мы играем с ним в игру: он делают вид, что совершенно игнорирует меня, я – что нисколько его не боюсь и смогу его в этом убедить. На самом деле все обстоит, конечно, не совсем так, как в игре.

У человека есть одна особенность: он ко всему привыкает (кроме холода и гнуса). Привыкает он и к смертельной опасности, с которой может столкнуться нос к носу в любой момент – даже во время сна в инспекторской избушке, где окно, за которым темнота, расположено рядом с его головой. Разбив стекло, медведь без труда может дотянуться до нее лапой.

В том, что это возможно, я ничуть не сомневаюсь. Разбитые стекла в гостевом доме и приспособленном под склад помещении сторожа более чем красноречиво подтверждают это. Как и следы когтей медведей, пытавшихся проникнуть в строения. Был случай, когда зимой медведь, забравшийся на крышу, буквально провалился сквозь нее внутрь избушки к спящему инспектору.

Но как и все, я надеюсь, что со мной ничего подобного не случится, а в случае чего я успею воспользоваться фальшфейером и за те тридцать секунд, что он горит, отгородившись им от зверя, предприму более действенные способы защиты. К таким способам, подходящим для небольших расстояний, относится сигнальный патрон. Он ярко горит, шипит, неприятно пахнет и может обжечь. Как показывает практика, это эффективней, чем выстрел пулей, которой остановить решительно настроенного зверя можно лишь в случае большого везения.

Не так-то просто убить косолапого. Как говаривал один опытный охотник на медведей, «если хочешь наверняка его убить, в него нужно стрелять, пока он не остынет».

Но само присутствие оружия тем не менее важно. Оно создает иллюзию защищенности, что необходимо для уверенности в себе при встрече со зверем (или в демонстрации этой уверенности). Он тонко чувствует и точно знает, когда человек вооружен, а когда нет. В первом случае наши взаимоотношения можно охарактеризовать как вооруженное противостояние, при котором мы с животным почти на равных и нам легче друг с другом «договориться».

Мне приходится, вопреки страху, культивировать в себе эту спокойную уверенность, которая на самом деле не более чем блеф, но иначе зверь почувствует мою слабость. А там, где проявляется слабость, натура медведя не применет показать свое превосходство. А как и чем это все может закончиться, легко предположить.

Изображение фото: Валерий Люшков
фото: Валерий Люшков 

Научившись грамотно блефовать с медведем, ты можешь вполне с ним «договориться». Разумеется, принимая во внимание ситуацию в целом и то, какой зверь перед тобой, – с его индивидуальными особенностями и сиюминутным настроением. Медведи ведь все разные, и в каждом отдельном случае нам приходится принимать лишь какое-то одно – и лучше безошибочное! – решение. Хочу заметить, что в безвыходной ситуации этому учишься быстро, но описать словами, как это происходит, почти невозможно. Скорее всего, человек на уровне подсознания верно чувствует ту черту, за которую заступать нельзя, и знает, что надо делать, чтобы разойтись с ним мирно.

Люди, у которых встречи с медведями почти ежедневны, наживают уникальный опыт. Многих зверей они знают «в лицо», с той или иной степенью вероятности предвидят их «поступки». Это, несомненно, дает им возможность работать с минимальным риском. Но у всего есть своя оборотная сторона.

Как я уже говорил, человек ко всему привыкает. А еще ему свойственно в той или иной степени очеловечивать животных, находящихся с ним рядом. Давать им человеческие имена, приписывать их действиям человеческие мотивы. Однако зверь при этом всегда остается зверем.

Он с уважением относится к силе и все остальное до поры до времени может не принимать в расчет или просто терпеть. Когда и как в его голове что-то повернется, после чего он решит, что человек для него больше не опасность, не знаем ни мы, ни он.

Поэтому лучший образ поведениея со зверем – быть всегда настороже. А это значит – постоянно находиться в состоянии стресса. Бывали случаи, когда работников заповедника, живущих на удаленных, не посещаемых людьми кордонах, это приводило к помешательству. Они начинали слышать непонятные звуки, видеть то, чего не было.

Вспоминается случай, когда на одном из кордонов инспектор несколько зимних месяцев вообще не выходил из жилья, и люди, прилетев весной его проведать и не увидев вокруг занесенного снегом домика человеческих следов, поначалу решили, что его уже нет в живых.

Нередко психика человека приспосабливается к воздействию стресса, просто отстраняя в своем сознании постоянно присутствующую рядом опасность.

Заставляет, например, поверить в то, что его личное знание медведей и опыт всегда, в любой ситуации помогут ему разойтись со зверем бесконфликтно. Чаще всего это случается с теми, кто долго изучает опасного хищника, находясь с ним рядом.

За последние десять лет более десятка таких «знатоков» стали жертвами медведей. Среди них и ученые-исследователи, и опытные фотографы-анималисты. На мысу Травяной, куда я приехал в качестве госинспектора заповедника, на берегу, в двадцати метрах от домов, я увидел памятную плиту на месте гибели одного из них – известного японского фотографа-анималиста Мичио Хошино.

По словам местных, причиной гибели в ту ночь стала пьянка на кордоне, в которой участвовал госинспектор. Сосед фотографа жутко храпел, и Мичио ушел из домика спать в свою палатку, чтобы не слышать храпа.

Медведям он доверял. Говорили, что ради интересных снимков хищника с близкого расстояния он даже прикармливал их сгущенным молоком. Ну а подвыпивший госинспектор не сделал того, что обязан был сделать, – не настоял на строгом соблюдении мер безопасности, предписывающих туристам находиться ночью в доме.

В начале августа этого года на мыс Травяной прилетал друг Мичио Хошино – японский бизнесмен, пожелавший снять на свой фотоаппарат-мыльницу медведя с расстояния не более двух метров. В тот раз все обошлось, но опасность мероприятия была настолько реальной, что «мемориальных досок» на кордоне Южно-Камчатского заказника «Мыс Травяной» могло стать больше.

Изображение фото: Валерий Люшков
фото: Валерий Люшков 

Еще одна оборотная сторона работы в условиях стресса – это когда люди «подсаживаются» на адреналин, своего рода наркотик, без которого им тяжело обходиться. Внешние симптомы те же: блеск в глазах, нервозность, неуравновешенность, стремление к ситуациям, когда опасность более чем реальна, т.е. за новой порцией адреналина.

На мысу Травяной я общался с одним из таких, родным дядей нынешнего директора заповедника, Дмитрием Шпиленком. Формально он числился в заповеднике рейдовым госинспектором. Фактически большую часть времени проводил на съемках документальных фильмов о природе для собственной студии, и при необходимости сопровождал профессиональных фотографов и видеооператоров.

В предельно рискованные ситуации он влезал постоянно. Даже когда работал с туристами. Когда я напрямую спросил Диму, уверен ли он, что в случае нападения хищника сможет сохранить жизнь сопровождаемых им людей, он отшутился: «Людей много, медведей мало. Мы здесь для того, чтобы защищать медведей, а не людей». Мне его ответ не понравился, ибо в каждой шутке есть доля шутки...

Когда по тем или иным причинам адреналина ему не хватало, он ночью уходил из инспекторского домика на смотровую вышку или ночевал, постелив свой спальный мешок рядом с элетрозабором, поближе к медведям. К слову сказать, с чем-то подобным я встречался и у людей других профессий, но они в поисках острых ощущений, без которых не могли жить, рисковали только собой, а это существенная разница.

Думаю, многие из тех, кому Дима помогал «добыть» редкие кадры, не представляли (и до сих пор не представляют!) ту степень опасности, которой подвергались, надеясь на инспектора-специалиста, точно знающего грань, за которой риск становится смертельным.

Рассказывали мне и о другом «экстремале» – нынешнем директоре заповедника Тихоне Шпиленке. Этот, чтобы пустить пыль в глаза или показать собственную крутость, принимая в Южно-Камчатском заказнике каких-то важных гостей, повелел накрыть столик для фуршета прямо на косе в устье впадающей в Курильское озеро реки Хакыцин. В нескольких метрах от ловящих рыбу медведей!

Наверное, он тоже был уверен в «своих» мишках, после того как поработал в отделе охраны заповедника. Тем более что безопасность гостей, пока они выпивали-закусывали, он «охранял» с нарезным карабином. Знающие люди понимают, что накоротке такое оружие редко может остановить атакующего медведя.

Вдвойне нехорошо, когда люди, утратившие чувство реальной опасности, занимаются сопровождением туристов. Но об этом в следующий раз.

Что еще почитать