Расплата

Изображение Расплата
Изображение Расплата

Район, о котором пойдет речь в этом рассказе, расположен на севере новосибирской области. Он небольшой по численности населения, но обширный по территории. С южной его части тянутся лиственные леса, переходя в хвойные, а дальше на север – Васюганье, величайшие болота мира.

Осень в тот год была хорошая. В лесах много грибов, ягод. Охотничьи хозяйства готовили бригады для отправки в тайгу на промысел. Большую часть времени мы проводили в редакции: писали о буднях района. Солнце не по-осеннему заглядывало в окна, хотелось уехать куда-нибудь в деревню: полюбоваться красотой осеннего леса, побродить с ружьем, пострелять рябчиков, посидеть у костра.

И вот такой случай представился. Надо было поехать в «Васюганец», собрать материал о лучших людях этого хозяйства, повстречаться с руководством, с людьми, которые обеспечили выполнение плана.  

Два часа езды – и наш «газик» подкатил к конторе АО, возле которой стояли несколько человек. Я спросил, у себя ли председатель, и, получив положительный ответ, вошел в кабинет.  

– Зачем пожаловала пресса в столь ранний час? – начал разговор руководитель хозяйства Федор Иванович. В разгар беседы раздался телефонный звонок. Федор Иванович, извинившись, поднял трубку. По мере того как председатель выслушивал собеседника на другом конце провода, лицо его мрачнело.  

– Случилось что-то неприятное? – спросил я не в силах скрыть свое любопытство.  

– Да уж, – сказал Федор Иванович, – сегодня опять медведь задрал нетель на выпасах. Пять дней назад в урочище Ича уже погибли три нетели. Звонил в районное охотобщество, приезжали егеря, но ничего у них не получилось. Не такой глупый этот зверь, чтобы сидеть и ждать охотников. Вон какие обширные леса – иди, ищи его! В прошлом году местные охотники браконьерским способом убили двух медведей, как говорится, на месте преступления.

 Никто из жителей не стал «раздувать» это дело. Так и прошло. В этом году идет разговор: за отстрел без лицензии – большой штраф. Никто из местных не хочет рисковать. Как говорится И страха натерпишься, и удовольствия – никакого.  

Я стал подробнее расспрашивать. Федор Иванович, видя мое любопытство, предложил:  

– Если вы располагаете временем, поезжайте к пастухам на отгонные выпасы, повстречайтесь с ними. Они вам расскажут много интересного.  

Так мы и порешили. По проселочной избитой дороге подъехали к реке, как было сказано. Оставив машину на берегу, по перекладине, сделанной из жердей, перешли на другой берег.  

Сейчас я был рад, что вырвался из кабинетных стен. Не по-осеннему яркое солнце придавало лесу особенную красоту. Осиновые колки, одетые в красно-оранжевое убранство, сверкали на солнце. Легкий ветерок с болота набрасывал нежный аромат трав, хвои, багульника.  

Вскоре я увидел пасущееся стадо. Пройдя еще немного, обратил внимание на толстый обгоревший пень в кромке леса, возле которого стоял раскидистый черемуховый куст, как шатром прикрывая его. И тут, приглядевшись, возле пня я различил человека. Подошел, поздоровался, поняв, что это и есть пастух. Рассказал ему, что я из редакции и зачем сюда пожаловал. Поляна, в конце которой проходил овраг, заросший мелким ельником, малиной и смородиной, уходила далеко в глубь леса и упиралась в болото.  

Желая расположить к разговору своего собеседника, я спросил:  

– Не боитесь в таком лесу без ружья? А если к вам пожалует незваный гость – медведь, что делать будете?  

– А что бояться? – ответил пастух, – мы уже ко всему привыкли. Не одно лето находимся здесь, на отгонных выпасах, не раз приходилось встречаться с медведем. Если его не трогать, он никогда не нападет. Опасная встреча – неожиданная. Он чаще видит нас из зарослей, чем мы его, в присутствии человека скотину не трогает.  

И пастух рассказал о нескольких случаях появления медведя. В двух километрах от этого места пять дней назад медведь задрал трех нетелей. Приезжали охотники из района, делали засаду, но медведь к добыче не пришел. Мог дуть ветер в ту сторону, откуда шел зверь. Почуяв запах человека, он не приблизился. Через два дня охотники уехали, а медведь снова начал ходить за добычей.  

Мы сидели под шатром черемухового куста, вели разговор. Пастух рассказывал о таинственной жизни леса, наполненного постоянными звуками и шорохами, о его обитателях.
В этот момент в чаще леса послышался голос какой-то птицы.  

– Вот, слышите? – сказал пастух. – Это щелканье кедровки. Что-то ее потревожило. А вот и другая птица подала свой голос – большой черный дятел предупреждает всех лесных обитателей о надвигающейся опасности.  

Из зарослей взлетели два рябчика и уселись на толстый сук осины, почти над нами. Плавно прошествовав по суку, до его вершины, взлетели и стремительно скрылись в глубине леса.  

Теплый солнечный день придавал неописуемую красоту осеннему пейзажу. Осиновые колки, одетые в багряный цвет, тихо перешептывались между собой, скрывая многие неразгаданные тайны. Легкий ветерок, налетающий на вершины деревьев, срывал с осин пожелтевшие листья, которые, как парашютики, сначала зависали в воздухе, а потом, кувыркаясь между деревьями, плавно падали на землю, создавая неповторимую лесную мелодию.  

Вдруг до нас донеслось короткое мычание животных. Мой собеседник стал внимательно смотреть в ту сторону, откуда только что послышался звук. Я тоже последовал его примеру. И вдруг увидел, как животные, которые были впереди, возле оврага, подняв хвосты, галопом побежали по направлению к нам. Миновав нас, они промчались к реке. Другая часть стада сбилась в плотную кучу и, повернув головы в сторону оврага, стояла неподвижно.  

Пастух продолжал молча всматриваться. Он, вероятно, понял, в чем дело. Посмотрев на меня, махнул рукой, давая понять, чтобы я присел. Я в тот же момент выполнил его указание, но продолжал тянуть голову, пытаясь рассмотреть, что же там могло быть.  

Сбившиеся в кучу коровы издавали редкое, короткое мычание. «Медведь», – шепотом сказал пастух. Холодок страха пробежал по моему телу, сердце учащенно забилось, как будто преодолел длинную дистанцию. Я еще внимательнее стал всматриваться в кромку оврага, надеясь именно там увидеть зверя, но по-прежнему ничего не видел.  

Между тем медведь, подойдя с другой стороны, прилег за старый мертвый муравейник и долго наблюдал за стадом; ловил носом самые незначительные посторонние запахи. Не обнаружив ничего подозрительного, поднялся с места, перешел овраг и кромкой леса направился в сторону животных.  

– Вот он! – сказал пастух, показывая пальцем.  

Я повернул голову. Что это? Какой-то черный предмет спокойно передвигался по кустам с правой стороны согры, вдоль поляны. Но как я ни старался, не мог целиком разглядеть медведя в просвете кустов. Он передвигался медленно, бесшумно. Ни один сучок не треснул под его лапами. Это еще больше нагнетало страха. Вот медведь вышел из кустов в полном своем величии. Сейчас он находился в двухстах метрах от стада, тихим, мягким шагом приближаясь к нему. Коровы и телята теснее сбились в кучу, повернув головы в сторону зверя, как будто готовясь отразить рогами его нападение. Благодаря тому, что ветерок дул в нашу сторону, медведь не мог уловить присутствия человека. Все его внимание сейчас было сосредоточено на животных, их запахе и поведении.

Я первый раз в жизни увидел на свободе в лесу медведя, о котором так много читал и слышал, да так близко и такое продолжительное время! Вначале показалось, что движется какое-то чучело.

Приглядевшись внимательнее, я различил его огромную круглую голову, короткие уши и с виду неповоротливое, толстое короткое туловище. Опомнившись, я схватил видеокамеру и стал снимать.

Тем временем медведь все ближе и ближе подходил к коровам. Но сейчас он не решался ворваться в стадо и выбрать жертву, а выжидал, когда животные не выдержат страха, бросятся врассыпную, тогда он сделает свой выбор. А может быть, пройдет мимо, не тронет их. Он сыт сегодня. Однако инстинкт и жажда крови живут в нем постоянно.  

Но что это? От стада отделился бык-производитель, такой же черной окраски, как и медведь, с длинными острыми рогами, выставленными вперед. Он поднял голову и угрожающе пошел прямо на медведя: не струсил, не побежал, а решил вступить в единоборство с хищником, чтобы поднять его на рога. Медведь на минуту остановился, присел, сжался в комок, поджав под себя лапы, готовясь к прыжку...

Бык тем временем подходил к нему ближе и ближе. Склонив голову, выставил вперед могучие рога, сначала рысью, а потом галопом бросился на медведя. Тот отскочил на несколько метров назад. Бык остановился, постоял немного и снова пошел в атаку. Так продолжалось дважды. Медведь старался заманить его к лесу, но бык, видимо, понял замысел противника, или им овладел страх перед хищником: он развернулся, собираясь вернуться в стадо. Однако медведь не пожелал простить столь дерзкий поступок.  

Поджав под себя все четыре лапы, он, подобно выпрямившейся пружине, мгновенно сделал несколько прыжков, налетел на быка, чуть не сбив его с ног. Но тот устоял. Медведь вцепился передними лапами в бок быка и зубами нанес большую рану возле передней лопатки. Запах свежей крови ударил хищнику в нос, еще больше возбудив. Но по непонятной причине он отскочил от быка и, сделав прыжок, как бы опасаясь острых рогов, снова налетел на него сбоку. Бык не успел сделать разворот, и медведь, вцепившись в шею, повис на нем.

Бык стал кружиться на одном месте, пытаясь сбросить зверя. Медведь зубами разорвал ему шейные позвонки, и бык, как подкошенный, упал на колени. Медведь сильным ударом передних лап опрокинул быка на землю и всей своей тушей навалился на него, перегрызая шею. Рухнув на землю, бык заревел, стал судорожно бить передними и задними ногами, пытаясь встать. Все стадо, как по команде, кинулось на стоянку к реке.

Этот предсмертный рев, потрясший лес, сразу привел меня в чувство. Захотелось бежать без оглядки от этого страшного места. Но любопытство вновь побороло страх.  

Сейчас они были рядом: поверженная жертва лежала на земле – победитель праздновал победу. Он сидел, придавив сильными передними лапами голову и шею быка к земле, торжественно смотрел вперед, изредка поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Осмотревшись вокруг, медведь потянул носом воздух. Не уловив ничего подозрительного, стал пить из раны кровь. Напившись и съев внутренности, он обошел лежащую тушу, видимо, соображая, что с ней делать. Затем взял мощными зубами за шею и, ступая задом, поволок в кусты. Медведь дважды приостанавливался, чтобы покрепче взять зубами добычу. Сильно тяжела была ноша!  

Затянув быка в мелкий ельник, он собрал старый валежник, сучья, сухую траву и прикрыл тушу. Сделав свое черное дело, развернулся и через овраг направился к месту дневного отдыха. Зайдя в бурелом, перешагнул толстую полусгнившую осину, когда-то сваленную ветром, немного потоптался на одном месте и лег на мягкую сухую траву рядом со стволом, головой на свой след, откуда зашел. Теперь он будет отдыхать сутки, а после пойдет к добыче.  

Вдруг пастух толкнул меня рукой, давая понять, что надо уходить. Сначала на четвереньках мы отползли метров двадцать, а потом, поднявшись во весь рост, быстро зашагали кромкой леса. Через несколько минут мы были у реки. Весь гурт скота в возбужденном состоянии находился в загоне. Решение было одно: ехать в деревню, найти председателя и рассказать, что случилось.  

Еще через мгновение наш «газик», невзирая на рытвины, повороты, мчался обратной дорогой. Мы незаметно пролетели это расстояние. Перед моими глазами стоял поединок, который я вряд ли когда-нибудь забуду.Только теперь я осознал грозившую мне опасность, но и радовался, что представился такой случай. Как сейчас, вижу блеском лоснящуюся шерсть, широкую спину, огромную голову. И какой же надо обладать силой, чтобы свалить такого быка!  

Прибыв в деревню, я разыскал председателя и рассказал ему все, что случилось. Он молча выслушал меня, а когда я закончил, коротко заметил: «Едем к Кузьме Ивановичу!». Так звали местного охотника. Через несколько минут мы сидели в его просторном доме. Это был человек низкого роста, крепкого телосложения, на вид – лет пятидесяти. Небольшая бородка красиво вписывалась в его моложавое лицо. Хозяйка дома, увидев гостей, стала поспешно готовить чай.  

Я повторил свой рассказ. Кузьма Иванович, внимательно выслушав, сделал вывод: «Зверь, выходит, непуганый. В таком случае далеко не должен уйти, а заляжет где-то в буреломе. Но он опасен, коли охотится на коров средь бела дня. Не всякий зверь осмелится нападать на домашних животных».

Чай пить мы отказались из-за отсутствия времени, пообещав, что когда вернемся с охоты, непременно выпьем крепкого чая. Кузьма Иванович вышел из дома, позвал сына, который был во дворе, что-то с ним переговорил и тут же вернулся в дом. Из другой комнаты вынес свою двустволку, протер мягким куском фланели, посмотрел в стволы. Развязал отдельный мешочек, достал из него пулевые патроны, заполнил ими патронташ. Из чехла, приделанного к патронташу, вынул охотничий нож, повернул в руке и снова вложил в чехол. Видно было, что он основательно готовится к встрече с медведем.  

Когда мы вышли из дома, Саша, сын Кузьмы Ивановича, с ружьем через плечо стоял во дворе, держа на поводке двух лаек, которые, повизгивая, прыгали и вертелись у его ног. Все вышли на улицу. Увидев открытую дверцу машины, лайки, как по команде, прыгнули в нее и смирно уселись на заднем сиденье. Я обратил внимание, что хозяйка открыла дверь и через порог следом за нами выбросила два старых валенка. Меня это удивило, но ради приличия не стал расспрашивать.

Прибыв на место, мы кромкой болота направились к осиновому бурелому. Когда перешли овраг, Кузьма Иванович велел сыну спустить собак. Лайки, освободившись от поводка, сразу кинулись вперед: сделали небольшой круг, выбежали впереди хозяина, как бы проверяя, в правильном ли направлении мы идем, и снова скрылись.  

Наша команда продвигалась тихо и осторожно. Обстановка требовала повышенной бдительности. Мелкий ельник ограничивал видимость. Часто останавливались, прислушиваясь к каждому шороху, особенно – к голосу собак. Собаки как в воду канули. Прошло более получаса, а лайки не подавали голоса и не появлялись. В лесу царило полное безмолвие. Даже стук дятла не нарушал эту обманчивую тишину... И вдруг где-то невдалеке застрекотала сорока.

«В честь чего эта птица трещать надумала?» – прошептал Кузьма Иванович. Пройдя еще немного, он остановился, снял шапку и стал прослушивать лес... Неожиданно с правой стороны – метрах в двухстах – раз, потом второй тявкнул Шаман. Следом взвизгнула Альпа. И тут же, мгновенно, загудели, «заработали» обе собаки. Вначале ровно, без особой агрессивности, как церковные колокольчики, зазвенели их голоса. Вся округа наполнилась этим созвучным красивым лаем.  

Бежать? Бежать изо всех сил на лай? Нет, не надо торопиться, подсказывало сердце, измотаешь силы... Надо подойти спокойно, без нервного срыва, без усиленного дыхания.

Агрессивность собак нарастала. Сейчас они злобным лаем заливались где-то поблизости, в редколесье. Медведь норовил уйти в мелкий ельник, где непременно избавится от собак! Надо спешить отрезать его от ельника, опередить, перехватить в редколесье, где уже идет борьба не на жизнь, а на смерть! Возбужденное состояние не позволяло идти тихо, спокойно. Где рысью, где быстрым шагом бежим на лай. Собаки «гудят» совсем рядом. Остался один перешеек мелкого ельника, и поединок неизбежен.  

Но что это? Собаки смолкли... Кузьма Иванович остановился, переводя дух. «Сорвался! Ушел!» – только и успели подумать мы. И тут же, как ком из-под ног, из мелкача выкатился Шаман, кинулся влево, не обращая внимания на хозяина. Рядом, в тридцати метрах, с треском и шумом «проломился» медведь, устремляясь к болоту. Выскочив на редколесье, собаки вновь «взяли» его. Они старались изо всех сил притормозить зверя, пытавшегося вырваться, уйти через болото, где его никто не достанет. Собаки знали, что где-то рядом хозяин, но почему он так долго не подходит?!  

Стоило медведю развернуться наутек, как одна из собак оказывалась сзади, уловив момент, хватала его за «гачи» – и мигом отскакивала в сторону. Медведь рявкал, выбрасывал вперед передние лапы, бросался за собаками и тут же быстро приседал на зад, защищая свое самое уязвимое место. Иногда казалось, что медведь подмял под себя собаку, но она каким-то чудом оказывалась вновь то впереди, то сзади. Не рассчитай она одну секунду – мигом могла оказаться в его лапах. После каждого укуса зверь приседал на зад, вертелся на одном месте, а потом снова бросался на собак и снова приседал.

До него оставалось совсем близко. Кузьма Иванович остановился, окинув взглядом местность, оценил обстановку. «Здесь открытое место, подойти к нему сложно, надо в обход. Быстро бежим к выворотням!» – и указал рукой на вздыбленные корни сваленных деревьев, возле которых стояло несколько толстых осин.  

Ему с сыном не раз приходилось брать медведя из-под собак: помогали железные правила, которые они четко соблюдали. Первое: при любой ситуации не терять присутствия духа. Второе: стрелять только с близкого расстояния, в убойное место. И третье: никогда не подходить к битому зверю, пока не убедишься, что он действительно мертв.  

Медведь, кидаясь за собаками, все ближе и ближе тянул к выворотням, где рассчитывал избавиться от преследователей. Кузьма Иванович с сыном только-только успели подбежать, присесть, скрываясь за выворотнями, – времени на размышление не оставалось. Медведь, в очередной раз бросаясь за собаками, оказался в двадцати метрах от охотников. И тут же резким раскатистым эхом хлестнули один за другим четыре выстрела. Медведь рявкнул, развернулся, сделав два прыжка в сторону стреляющих, и растянулся на ровном сухом месте, как будто хотел по-пластунски доползти до своих врагов и броситься на них.  

Собаки долго рвали на нем шерсть. Убедившись, что он мертв, отошли метров пять в сторону и улеглись, не спуская с него глаз. Кузьма Иванович обошел тушу убитого медведя, подошел к передним лапам, склонился и стал что-то рассматривать. После осмотра сказал: «Тот самый, который вырвался из капкана, – и указал на поврежденную переднюю лапу, – долго он уходил от наказания. Сейчас и для него наступил час расплаты».  

В деревню мы вернулись поздно вечером. Хозяйка встретила изучающим взглядом. Увидев Кузьму Ивановича, сразу поняла, что удача, но расспрашивать не принято. Стала поспешно собирать на стол, готовить чай. Свой успех мы отметили не только крепким чаем, как обещали, но и позволили себе по служебной от «Винапа». Когда наш разговор от выпитого стал громче, доверительней, я вспомнил, как хозяйка выбросила за нами два старых валенка, и спросил об этом Кузьму Ивановича. Он посмотрел на меня, улыбнулся, но ничего не ответил.

Услышав вопрос, хозяйка дома подошла к столу, присела рядом и поведала мне такую историю. Их род с давних времен славился хорошими охотниками. Из поколения в поколение передавался обычай: идут мужчины на большую охоту – следом за ними выбрасывают старые валенки. Тогда непременно будет удача.  

Есть ли в этом обычае какой-либо смысл, судить не берусь. Но то, что на сей раз удача была большая, это факт.