Как было раньше, и что делать сегодня?

Этот вопрос часто задают мне не только любознательные охотники. И я постараюсь ответить на него, используя (по А.П. Чехову) живую хронологию, причем коснусь не только функционирования общественных организаций охотников, но и природоохранных органов.

В Московское общество охотников я вступил в августе 1951 года, когда мне исполнилось 16 лет. Условия приема в памяти не отложились, но сохранилась справка из школы, адресованная городскому обществу охотников, что я являюсь учеником 9-го класса этой школы. Она, видимо, не потребовалась, так как персонал этой организации меня хорошо знал.

В ту пору я состоял в юношеской секции Всероссийского общества охраны природы, возглавляемой П.П. Смолиным, а помещение нашей организации располагалось в одном дворе с конторой общества (проезд Владимирова, 6), где проводилось много времени при посещении секций «волчатников» и легавых собак (у меня был курцхаар).

Получив охотничий билет, я получил возможность самостоятельного выбора мест охот и, как тогда было принято, приветствовать встреченных охотников предъявлением этого документа. Мое участие в работе секции по борьбе с волками, руководимой охотоведом Московской госохотинспекции И.И. Новиченковым (сбор опросных сведений о волчьих выводках в отдельных районах области), прервалось в 1953 году, когда я поступил в Московский пушно-меховой институт, а с обществом – в 1955 г., когда факультет охотоведения перевели в Иркутск.

Общества охотников тогда представляли собой общества настоящих охотников, приверженцев традиционных русских способов охот. Деятельность обществ охотников и органов Госохотнадзора, работники которого также были членами этих обществ, всегда была взаимосвязанной, слаженной, служащей одной цели: охране госохотфонда (охотничьих ресурсов), его обогащения и рационального использования; нередко эти организации находились в одном здании, и недопустимо умалять роль охотников в деле охраны объектов охоты, равно как и приписывать регламентирующие меры исключительно Госохотнадзору.

Характеризуя охотпользование того времени, я обязан уделить внимание еще одной организации, чья деятельность распространялась на промысловых охотников, а по существу, охватывала всю страну – Центрсоюз. Эта организация, значимость которой можно определить словами «государство в государстве», вынесла на своих плечах всю войну и послевоенную разруху и функционировала вплоть до перестройки (вспомните магазины «Дары природы»). Именно она, в известной степени, поддерживала инфраструктуру «глубинки», являясь ее «кровеносной системой».

Снабжение охотников оружием и боеприпасами, заключивших договора на сдачу пушнины, было бесплатным, а правом на охоту зачастую являлся договор; система содержала свой Научно-исследовательский институт охоты и звероводства (ВНИИОЗ) с филиалами в разных регионах страны, который, помимо научных разработок, имел свою службу учета объектов промысла, успешно обеспечивая его рациональное использование.

Ранее, да и сейчас, право на охоту в нашем государстве не ограничивается имущественными или национальными цензами, и любой гражданин, достигший определенного возраста и выполнивший установленные формальности, может ею увлекаться.

Следует уделить внимание тем формальностям, которые имеют денежное выражение, т.к. социально-экономическое значение охоты не снизилось.

Когда я вступил в общество, плата за охоту в год (после денежной реформы 1947 г.) составляла 10 рублей и марку госпошлины такого достоинства мог сам охотник купить в любом отделении Госбанка или почты и вклеить ее в свой охотбилет, уже не обращаясь в общество. Изменения произошли в конце шестидесятых, после закрепления угодий, когда появились членские взносы, путевки, а позже – и взнос за «отработку». «Поборы» были необременительными, и охотники предполагали, что их тратят на ведение охотничьего хозяйства.

Государство действительно не обделяло вниманием охотничью отрасль, и последняя успешно развивалась, даже не скупилась на эксперименты.

Так, например, в 1957 году по распоряжению Совмина СССР были созданы первые лесоохотничьи хозяйства, а отделом лесного охотоведения ВНИИЛМа была разработана инструкция по внутрихозяйственному охотустройству этих хозяйств. Их организация преследовала цель разработки методов комплексного ведения отраслей лесного и охотничьего хозяйств.

Первым хозяйством, которое подверглось внутрихозяйственному охотустройству, был ГЛОХ «Переславское» (1961 г.), и эту работу проводили авторы инструкции.

Организацию таких хозяйств приостановили в 1969 году из-за несовместимости (по экономическим соображениям) интересов этих отраслей, но в ранге государственных (ГОХ) их продолжали устраивать. Внутрихозяйственное охотустройство получило толчок и сразу стало необходимым элементом при ведении хозяйства в закрепленных угодьях.

Этим я, пожалуй, ограничусь и перейду к ситуации сегодняшнего дня и одновременно извечному вопросу – что делать? Начну в обратном порядке, с охотустройства. В принятом ФЗ «Об охоте…» его нет, но в практике перераспределения угодий его отсутствие у охотпользователя может стать поводом для изъятия охотугодий.

Нужно ли охотустройство? Нужно, так как проект охотустройства содержит кадастровую информацию, без него мониторинг среды обитания охотничьих животных и их численности невыполним; вопрос вырисовывается совсем иной – возможно ли вообще осуществить сбор данных для расчетов кадастровых показателей сегодня?

Суть этого вопроса я уже излагал («РОГ» №№ 29, 30 за 2007 г.), и будет не лишним напомнить еще раз, что условия мест обитания охотничьих животных исторически определяются хозяйственной деятельностью человека, а госохотфонд – всенародное достояние, вне всякой зависимости от форм собственности.

Для кадастровой информации (экологической экспертизы) в сельском хозяйстве используются данные системы севооборотов, выпаса скота и др., а в ведении лесного хозяйства – показатели расчетной лесосеки, подробно изложенные в лесоустроительных материалах.

Сельского хозяйства в зоне Нечерноземья, а это вся покрытая лесом европейская часть страны, где любительская охота преобладает, просто не существует: вместо полей, пастбищ и лугов нашему взору открывается такое, да еще необозримое, чего во все времена в России не видывали.

В лесном же хозяйстве получение нужных данных осложняет Лесной кодекс: ст. 83 часть 2 и ст. 84 часть 2 предусматривают передачу отдельных полномочий органов государственной власти РФ вплоть до муниципальных образований, а это ни много ни мало различные виды пользования лесных участков, аукционы. Все это на основании ст. 86 ч. 4 и ст. 87 ч. 3 не обеспечивается лесными регламентами, а попросту не имеет планов лесных насаждений и таксационных описаний. Так что с проведением внутрихозяйственного охотустройства стоит повременить, пока не появится единая инструкция (методика), отличная от методических руководств, применявшихся ранее.

Характеризуя положение дел с лесным хозяйством, я не стану употреблять ключевые слова – благонамерение, преемственность, предательство интересов, моральный долг и др., а задам вопрос: зачем было нужно ликвидировать единственную в стране рентабельную отрасль экономики?

Ведение госохотхозяйств, несмотря на их дороговизну, позволило решить ряд важных вопросов, связанных с обогащением и рациональным использованием охотничьих ресурсов. В частности, установлено, что разведение кабана сопровождается ощутимым уроном, в первую очередь наземногнездящейся пернатой дичи.

Разведение кабанов – зоотехния, причем «ленивая», и если поголовье кабана в хозяйстве более 250 голов, нужна собственная ветслужба. Самое разумное решение в сложившейся на сегодня обстановке, да и впредь, – отгородить место разведения кабанов забором, для чего и 100 га, а не 50 тыс. га вполне достаточно; будут и свиньи целыми, и у санитарного надзора не будет поводов обвинять охотников в распространении чумы свиней.

Теперь о самом главном. На мой взгляд, сохранение традиций русской охоты и неизменных ее способов (они живы) – основа ведения охотничьего хозяйства России. Обосновывая это, хочу вернуться к охоте в дореволюционный период, и передо мной журнал «Природа и Охота» за сентябрь 1881 г. – орган Императорского Общества размножения охотничьих и промысловых животных и ПРАВИЛЬНОЙ ОХОТЫ. В самом названии отражены задачи и цели общества.

В то время Европа выходила из «стадии пустыни», а Америка создавала с большим рвением национальные парки. Я коснулся этого вопроса еще и потому, что в печати промелькнуло сообщение о том, что Йеллоустонский национальный парк был организован в 1949 году... На самом деле этот знаменитейший парк был организован в 1872 году, а первый был организован в 1863 году в долине Сьерра-Невады, причем все движение в защиту природы началось еще раньше. В 1832 году сенат принял решение объявить государственной собственностью территорию горячих ключей в Арканзасе.

Вернемся к журналу, так как в нем были помещены «Правила охоты в дачах Астраханского общества охотников», с редакционной припиской-рекомендацией принимать их во внимание при организации новых обществ.

Правила содержали три раздела: общие правила, правила охот по перу и правила для общественных охот с облавою и гончими. Анализ этого документа, состоящего из 74 пунктов и 8 примечаний, позволяет сделать вывод, что общества охотников в одном лице выполняли функции охраны и рационального использования охотничьих животных, причем существовало оно за счет членских взносов и штрафов, без какого-либо вмешательства государства; госпошлина была введена в размере трех рублей позже, в 1892 году. В разделе «Общие правила» был такой пункт «Никакая промышленная охота в дачах Общества не допускается…».

Какое положение в охотпользовании сложилось 100 лет спустя (1981 г.) – в процентах от общей площади охотугодий в РФ: объекты спортивно-любительской охоты – 9,3, промысловой охоты – 48,2, природоохранные объекты – 3,1 и резервный фонд – 39,4. Охрана последней категории охотугодий, где охота была бесплатной, осуществлялась Госохотнадзором. Кроме заказников и охотхозяйств на этой площади в качестве эксперимента Главохота начала создавать охотничье-производственные участки (ОПУ), и в целом это мероприятие имело положительный эффект в деле охраны угодий и в ведении охотничьего хозяйства.

Теперь о положении дел с охраной Госохотфонда сегодня. В стране к моменту перестройки было около 45 госзаповедников и 20 республиканских охотничьих заказников и 850 заказников местного значения. Судьба последних неизвестна… В каждом охотничьем хозяйстве имелся «воспроизводственный участок», или заказник, так называемая зона покоя в период проведения охот, она составляла от 30 до 40% пригодных для проведения охотугодий в хозяйстве и в расчет территориальной пропускной способности не принималась.

Далее с реформированием лесного хозяйства отрасль пополнилась армией потенциальных (лесники, рабочие и служащие лесхозов) браконьеров, численность коей трудно подсчитать; скажу лишь, что на лесника в лесах хозяйственного назначения (а зона их совпадает с зоной спортивно-любительских охот) приходился обход в 500-600 га, тогда как на егеря в высокоорганизованных охотхозяйствах (их насчитывалось около 450) – 9000 га, а в приписных хозяйствах РООиР (4650 хозяйств) – более 10 тысяч га. Лесное и охотничье хозяйства лишились охраны.

Весь спектакль вокруг закона об охоте проводится по сценарию обсуждения нового проекта закона об охоте в 1909 г., в котором была заложена идея стеснения неимущих охотников в пользу имущих (охотничий сбор с 3 до 5 руб., 15 руб. весенняя охота, право стрелять гусей и лебедей 40 руб.), но это был уже земельный ценз, были крупные землевладельцы, проект был отвергнут.

Сейчас нет ничего этого, более того, нет ни лесного, ни сельского хозяйств, и, например, за что и на основании чего охотники должны платить за «аренду» лесных угодий, не пользуясь ресурсами леса, а, по существу, охраняя их. Пора наконец прекратить заниматься бесконечными поправками отдельных законодательных актов, оставляя без внимания эгоистические побуждения; надо принять меры по восстановлению госохотнадзора и в целом отрасли, какой она была до перестройки, и привести ФЗ «Об охоте…» соответственно Конституции.

Безусловно также, что развитию спортивно-любительской охоты вокруг городов известный эффект может дать разведение дичи, при условии, если, опять же, не будет стеснена частная инициатива. Судя по тому, как развивается фермерское хозяйство – процесс долгий и мучительный, так как конкурент-монополист в лице МСХ не что иное, как ООО по закупке сельскохозяйственной продукции, преимущественно зарубежной.