Когда мой знакомый охотник из Франции пригласил меня на ежегодную выставку с красивым названием Game Fair, я задумался: а стоит ли туда сгонять денька на три или там та же скукотища, но европейского уровня?
Наш маршрут пролегал через Париж. Популярность этого красивейшего города в наши дни не совсем понятна. Конечно же, он остался прежним, но огромное количество африканцев и арабов, слоняющихся по городу и пытающихся что-либо продать, начиная с бутылки воды и заканчивая дамскими сумочками, солнечными очками и бог весть где собранными наручными часами, сильно портит и настроение, и впечатление.
В Париже мне не терпелось поскорее сесть в машину и уехать из этого безумно дорогого и неуютного города в тихую французскую провинцию. Там, в двадцати километрах от замка Шамбор, где проходила выставка, мы смогли арендовать гостевой дом (гостиницы, апартаменты, мотели во всей округе были уже заняты). Уютный домик на берегу шумной и мутной речушки, на территории старой усадьбы в несколько гектаров оказался просто райским уголком. К тому же его хозяйка Марина была внучкой русских эмигрантов из России, и, когда она заговорила с нами на хорошем русском языке, мы почувствовали себя как дома. Ее дед и бабушка проделали в Гражданскую войну трудный путь из Харькова в Стамбул, а оттуда в Париж — известный маршрут русских эмигрантов того времени.
Замок Шамбор, выбранный для проведения выставки, находится, по нашим меркам, в глуши. Но во Франции нет такого понятия, так как вся страна от края до края интересна и полна жизни.
По живописной лесной дороге мы доехали до Блуа. Далее навигатор повел нас кратчайшим путем через центр города по узеньким улочкам, где я с трудом разъезжался со встречными машинами и все время отвлекался на архитектуру средних веков. Через полчаса мы оказались на прямой, как линейка, асфальтированной дороге в лесу в хвосте автомобильной очереди. Несколько полицейских вежливо направляли машины по двум направлениям. С асфальта мы съехали на грунтовку, вдоль которой кабаны наделали много глубоких борозд. Создавалось впечатление, что это пьяный тракторист прошелся плугом, постоянно теряясь в пространстве. Густые заросли орешника и вековые стволы деревьев не давали заглянуть в лес дальше десяти метров. Но по следам на оголенной земле было видно, что зверя здесь много… Наконец мы въехали на территорию старейшего в стране и самого большого в Европе Национального парка «Шамбор», равного по площади половине Парижа (54 км²). Чтобы представить его масштабы, дам историческую справку: в XVI веке территория леса, примыкающая к замку, была огорожена каменной стеной длиной 32 километра! Сегодня охотничьи угодья парка принадлежат президенту Франции.
Мы увидели скошенное поле, размеченное пластиковыми лентами, на которых читались названия известных оружейных фирм. Машины парковались с завидной дисциплинированностью. Ни малейшего стремления кого-то объехать, чтобы выбрать место поудобнее и поближе к входу, никаких проявлений недовольства. Улыбчивые и предупредительные французы окружали нас три дня, и все это время мы пребывали в атмосфере радушия и доброжелательности. Оставив машину, мы проследовали в стройном ряду людей, одетых под стать мероприятию, на территорию парка. Здесь царила атмосфера праздника для всех, как в Диснейленде. Африканцы в нарядной национальной одежде вносили в него особенно радостную нотку. Они отбивали барабанные ритмы и отплясывали зажигательные танцы, зазывая посетителей на экзотические охоты в свои страны.
В поле из белых шатров были выстроены целые улицы, и выставочная жизнь в этом белом городе бурлила и кипела. Со всех сторон фирмы предлагали свою продукцию и услуги. Но главное, что отличало Game Fair от наших выставок, — это доступность любого представленного на ней товара, будь то гладкоствольное или нарезное оружие или охотничьи атрибуты и одежда. И если посетителям предлагались непромокаемые кожаные сапоги, то здесь же у входа стоял чан с водой для проверки их качества. Обилие всего поражало воображение. Мимо то и дело проезжали квадроциклы и вездеходы как на бензиновой, так и на электрической тяге. Любой мог испытать их ходовые качества на специально созданной для этого трассе с грязевыми участками.
Целая улица длиной полкилометра была отведена охотничьим собакам. Легавые, гончие, норные мирно сидели в вольерах, не докучая хозяевам. Воспитанность животных удивляла. Они были сдержанны и послушны, встречаясь в толпе, приветливо помахивали хвостами и, обнюхавшись, спокойно следовали дальше.
Все происходящее на выставке сопровождалось нестихающей канонадой. Мы решили отправиться к месту пальбы. На большой лесной поляне по кругу стояли машины, беспрестанно выбрасывающие тарелки в разных направлениях. Посередине расположился шатер, где продавались патроны. Для того чтобы пострелять, необходимо было всего лишь купить патроны в любом количестве и любого калибра, затем выбрать оружие и стенд. По рекламным растяжкам я понял, что на стендах представлены Benelli, Beretta, Browning, Winshester и, конечно же, Verney Carron, в калибрах от 410-го до 12-го. Самые дорогие патроны 12-го калибра Winshester стоили 18 евро. Впервые в жизни я купил патроны без проволочек и всяких документов. Просто дал двадцатку и получил стандартную пачку «семерки». Затем я быстро выбрал оружие. Ружья на выставке стояли, как черенки от лопат, прислоненными к переносным барьерам. Стрелки подходили, выбирали модель, стреляли и ставили ее на место. Пытаясь вспомнить, когда в последний раз был на стенде, я шагнул к Beretta 686. От непрерывной стрельбы вертикалка разогрелась так, что я с трудом переломил стволы и со второй попытки защелкнул обратно. От волнения сделал несколько выстрелов, разбивая тарелки в пыль, но затем, приободрившись, сменил перегретую Beretta на Browning. Немного мешали ветви деревьев с простреленной, как дуршлаг, листвой, но я не опозорился. По большому счету, здесь не было духа состязания. Стрелки выбирали для себя, что им было удобнее, и решали, чему отдать предпочтение при покупке, или же просто развлекались стрельбой, заразившись общим азартом. Пользуясь возможностью, я сделал несколько выстрелов из Browning и перешел на Benelli. Удивительно, но здесь так же просто, без затей и лишних проволочек можно было пострелять из нарезных карабинов. Бегущий кабан передвигался вдоль стены из тюков соломы. После каждого стрелка он подкрашивался черной краской и, как новенький, послушно перемещался от стенки к стенке, ловя очередные дырки.
Особенной популярностью пользовался Merkel с продольно-скользящим затвором. В Европе вообще запрещено полуавтоматическое нарезное оружие. А продольный механизм не то чтобы в новинку, но встречается нечасто. Рядом был стенд для стрельбы из лука. Стрелы пускали по разноцветным воздушным шарикам, которые беспорядочно болтались на ветру. И, конечно же, на стенде были пневматические винтовки.
Театрализованное представление традиционной верховой охоты с гончаками, устроенное на поле перед замком, стало главным событием выставки. Приехавшие с разных концов страны группы охотников начали свой парад, демонстрируя не только умение управлять лошадьми и собаками, но и прекрасное знание охотничьих традиций. Первыми вышли горнисты. Двенадцать красавцев в красных камзолах заиграли в унисон знакомую мелодию. Громко и нестройно. Но именно эта нестройность делала игру живой. Начищенные медные раструбы горели в лучах заходящего солнца. Звуки музыки летели над полем мощной волной и, ударившись о неприступные стены средневекового замка, разлетались эхом над лесом. Как только мелодия стихла, появились всадники. Первый сидел на большом гнедом коне в окружении своры гончих. Следом шли шесть всадников на таких же крупных лошадях. Одни двигались размашистой рысью, другие — сокращенным галопом. Этот разнобой в аллюрах придавал картине естественность и непринужденность. Сделав несколько кругов по полю, участники парада продемонстрировали слаженность и прекрасную выучку животных. Я пытался сосчитать собак, но это оказалось нелегко. Думаю, их было около полусотни. Они шли так близко к лошадям, что казалось, кто-нибудь да угодит под копыта. Но это был глупый страх. Наученные со щенячьего возраста держаться рядом с лошадьми, англо-французские гончие точно знали безопасное место в строю. Эти удивительно красивые и подвижные собаки, вызывающие всеобщий восторг, были тавреными. Большая буква на правом боку говорила о принадлежности к той или иной псарне.
Когда все успокоилось, на поле выехали повозки, запряженные четверками лошадей. Не понимая по-французски, я лишь уловил, что нам представили баронов и баронесс. Вельможные дамы восседали под белоснежными ажурными зонтами, а их мужья в расшитых золотом камзолах и высоких черных цилиндрах спокойно и с достоинством взирали на собравшихся, словно из глубины веков. Сделав несколько почетных кругов, процессия удалилась. На смену им вышли трубачи и, отыграв традиционную мелодию, известили о прибытии другой кавалькады. В отличие от предыдущих, эти музыканты были во всем черном. Как и всадники. Наездницы в амазонках сидели по-дамски. Я впервые не в кино увидел эту давно забытую посадку на женском седле. Ведущий представил зрителям состав группы, и я разобрал лишь слово «баронесса», которое звучало перед каждым именем. После этого всадницы продемонстрировали свои умения и безупречную дрессировку собак.
Происходящее на поле перед замком было настолько зрелищным, что казалось сошедшим с полотен Хейвуда Харди, английского художника-анималиста, писавшего сцены охоты и скачек. Зрителям была предоставлена возможность окунуться в атмосферу прошлого, чтобы напомнить, как важны традиции и порядок, сложившиеся не за одну сотню лет.
В финале этого невероятного праздника я грустил среди счастливых французов. Как же быстро и легко мы утратили в бешеной гонке «строительства нового общества» что-то очень ценное и невероятно важное!
В темноте звучала прощальная африканская песня, а в небе в такт барабанам разрывались заряды салюта. Выплескивая в небо букеты разноцветных огней, неведомые волшебники творили чудеса, собрав в одно целое красоту огня и музыки. И люди, завороженные происходящим, молча смотрели в небо, меняющего краски.
Комментарии (0)