Есть роли более пьедестальные, но кому-то надо – за истопника...
Андрей Вознесенский
«Разговор с эпиграфом».
Пустословие – так можно охарактеризовать отклик А. Оболенского («РОГ», № 33/2007) на мою статью «Лукавая статистика» («ОиР», № 8, 2007). Парадокс, но именно это и затрудняет ответ, поскольку приходится повторять то, о чем я уже писал. Однако что ж...
Начнем мы с совершенно необоснованного заголовка статьи А. Оболенского. Что касается «дилетанта»... Так ведь каждый любитель – дилетант: один – в большей, другой – в меньшей степени. А если А. Оболенский считает себя «профессионалом», то «профессионализм» его – липовый. Ведь в споре со мной он не привел ни одного аргумента, способного опровергнуть хотя бы одно положение из предложенной системы проверки охотничьих качеств борзых. Вместо этого по-прежнему одна словесная трескотня.
Обратимся теперь к эпиграфу «Лукавой статистики», смысла которого А. Оболенский не понял. Поясняю: смысл софизма Гунсунь Луна – «Белая лошадь – не лошадь» заключается в том, что частное не равно общему, и он может служить примером того, насколько ошибочными могут оказаться выводы, если на основании частного судить об общем. А ведь именно этим и занимается А. Оболенский, ссылаясь на частные примеры, делает вывод об общем уровне досужести всех современных русских борзых! А вместо аргументированного возражения ограничивается замечанием, что я «поставил под сомнение собранные в минувшем сезоне полевые результаты псовых борзых». (я «поставил под сомнение» не «результаты», а выводы, которые А. Оболенский делает на основании этих результатов).
Переходя к тексту статьи А. Оболенского, замечу, что считаю неудачным сравнение демократии и «системы индивидуальных полевых испытаний», даже если это сравнение и содержится в книге «такого яркого специалиста, как профессор А.В. Камерницкий». Кроме того, процитировав «кажется, У. Черчилля», А. Оболенский не замечает очень важного обстоятельства: «кажется, У. Черчилль» говорил о том, что ничего лучше демократии «человечество не придумало». Но почему А. Оболенский в ряду тех, кто был и остается убежденным приверженцем балловой системы, полагает, что время для отказа от нее еще не наступило? В отличие от А. Оболенского я не считаю, что «задача специалистов, работающих над совершенствованием Правил, представляется достаточно ясной: не меняя идеологии балловой системы, избавить Правила от огрехов и правки, снизить элемент случайности. И только». Нет, не «только»! Возражения против такого подхода я высказывал уже в своих статьях, поэтому повторю вывод, к которому пришел: не отказавшись от балловой системы, невозможно сделать проверку охотничьих качеств борзых объективной и точной. Вместе с тем в предлагаемом подходе к полевым испытаниям «центр тяжести» отнюдь не «переносится с эстетики работы собаки на примитивную результативность», как почему-то полагает А. Оболенский. Ни в одной своей статье я не утверждаю, что «мастерство» борзой является «излишеством». И дело здесь не в том, что «характерные признаки мастерства на испытаниях борзых удается видеть крайне редко» (В.И. Казанский.). Есть и еще один довод в пользу моего предложения отказаться от попыток оценить мастерство борзой. Дело в том, что «мастерство» – это благоприобретенный признак, и, мало того, что для приобретения его борзой недостаточно «травить по два зайчика в неделю» (П.М. Мачеварианов), но приобретенный опыт не является наследуемым! А ведь, как напомнил мне А. Оболенский (непонятно, правда, на каком основании предположив, что я этого не знаю), полевые испытания проводятся «для выявления природных качеств собаки с целью ее племенного использования». Замечу, что, процитировав А.В. Камерницкого, А. Оболенский лукаво умолчал, что и в своей статье (О новых Правилах) я говорю о том же: «Полевые испытания – это племенное мероприятие». Но мастерство не является природным качеством борзой, мастерство – качество благоприобретенное, и, следовательно, оценка его на полевых испытаниях абсолютно бессмысленна с точки зрения «выявления природных качеств собаки»! Бессмысленна! Таким образом, А. Оболенский демонстрирует здесь свою приверженность бессмысленному действию. Что же касается того, что целью испытаний является, «сравнив борзую и русака, выявить, кто из них резвее», то слова эти не противоречат словам А.В. Камерницкого. Ведь, выявив из числа участвовавших в испытаниях борзых тех, которые отличаются резвостью (одним из важнейших природных качеств борзой!), мы тем самым выявим тех, которые могут быть впоследствии использованы для племенного разведения. Как видим, никакого противоречия в моих словах и словах «такого специалиста, как профессор А.В. Камерницкий», нет. И чтобы понять это, А. Оболенскому необходимо было сделать всего один логический шаг! Но даже этого он сделать не смог.
Непонятно, какую связь усмотрел А. Оболенский между предложенной системой проверки охотничьих качеств борзых с идеей И.Б. Соловьева, предлагавшего «возвращение к действующей столетие назад системе садок» и «появлением разного рода бегов», если предлагаемая мною система предназначена исключительно для проверки охотничьих качеств борзых на полевых испытаниях!
Теперь хотел бы сказать следующее. У тех, кто не читал моей статьи, а судит о ней по статьям в «РОГ», может сложиться представление, что отказ от учета «меры» чуть ли не главное мое предложение. На самом же деле главный пафос моей статьи направлен против надуманной балловой системы, лежащей в основе Правил. Кроме этого, в статье содержатся предложения о том, что необходимо сделать, чтобы проверка охотничьих качеств борзых стала значительно более объективной и точной.
Вернемся к статье А. Оболенского. Процитировав мои слова о мере, А. Оболенский замечает, что он, «не вдаваясь в критику предлагаемого проекта, указал лишь на ошибочность таких утверждений, как необходимость отмены понятия «мерного русака» и возможность объективной проверки резвости псовых борзых на кинодроме», и что при этом А. Оболенский «не счел нужным озадачивать читателей доказательствами, поскольку разница в работе собаки по русаку, вставшему из-под ног и побудившемуся в меру, разительна, равно как и отличия в поведении на беговой дорожке представителей отечественных пород борзых и английских узкоспециализированных собак». Начну с того, что я-то как раз и жду от А. Оболенского, когда же он, наконец, сочтет нужным, если так можно выразиться, вдаться в критику моего проекта. Если А. Оболенский не согласен с моими утверждениями, чтобы доказать обратное, необходимы более веские аргументы, чем простое указание на разницу в работе борзой. (Замечу, что в своей статье я вообще не касаюсь вопроса, посвященного характеру работы борзой в различных ситуациях. Но коль скоро А. Оболенский завел об этом речь, укажу на одно обстоятельство. Автор подчеркивает отличия «английских узкоспециализированных собак». Но в своей статье («РОГ» № 4, 2007) он же, противопоставляя досужести русских борзых досужесть грейхаундов, отмечает и их охотничьи качества. Получается, что не такие уж они «узкоспециализированные» эти узкоспециализированные собаки! Но это так, к слову.
Возвращаясь к разговору о мере, повторю: мое предложение отказаться от ее учета вызвано тем, что ее точное определение в принципе невозможно, а ее неточная оценка напрямую связана со столь же неточной оценкой резвости. (Речь идет о действующих Правилах. В предлагаемой мною системе не оценки, а проверки охотничьих качеств борзой понятие «мерного русака» исключено по другой причине: из-за желания исключить при этом какой бы то ни было субъективный фактор при проведении полевых испытаний.) Что же касается травли русака, побудившегося, образно говоря, из-под ног, то, если бы А. Оболенский не лукавил, то он привел бы полную цитату из моей статьи «Лукавая статистика». Тем более что предложение отказаться от учета меры не означает, разумеется, обязательного требования пускать борзую по русаку, поднявшемуся не в меру! Это-то хотя бы понятно? Видимо, нет, поскольку А. Оболенский считает, что, приняв предложение отказаться от учета меры, «ни о каком ином толковании и речи идти не может!». А если повнимательнее почитать статью? Ведь речь в ней идет не о том, чтобы травить зайца, побудившегося в 5–10 метрах от борзой, а о том, чтобы исключить саму возможность субъективной оценки дистанции подъема, когда участник сбрасывает своих борзых по русаку, поднявшемуся, на его взгляд, не ближе 25 м, а судья при этом считает, что борзые были пущены по русаку, поднявшемуся ближе 25 м. А поскольку на полевых испытаниях у участников «из прав – одни обязанности», то судья одного за это нарушение по своему усмотрению может снять с испытаний, а другого оставить. Вот о чем идет речь, когда я говорю о необходимости отказаться от учета «меры»! Что же касается слов о «преобладании поимистости над резвостью», то они вообще никак не связаны с надуманной А.Оболенским проблемой травли русака, поднявшегося из-под ног. Они означают лишь, что тем самым я подчеркиваю интегральный характер этого качества борзой, отнюдь не считая его при этом единственным мерилом ее полевого досуга!
Далее. Я, вопреки утверждению оппонента, не отношу к «другим субъективным факторам элементы высворки» и «отношение к пойманному зверю». Я считаю оценку этих элементов на полевых испытаниях неуместной, только и всего! Что же касается других субъективных факторов, то оппонент или не понимает, о чем говорит, или лукавит, поскольку я не отношу мастерство и другие элементы полевого досуга к субъективным факторам. Я говорю о том, что оценка этих элементов носит субъективный характер. А то, что оценка мастерства, зоркости, силы и др «затрудняет полноценную работу эксперта» – это не только мое мнение. Такого же мнения придерживался и В.И. Казанский: «Проверка охотничьих собак любых пород (испытания) – дело сложное и ответственное. И самыми трудными для судей следует считать испытания борзых». Вторит ему и Г.В. Зотова: «Судить борзых в поле непросто». Не боясь ошибиться, можно утверждать, что все судьи разделяют это мнение, но почему-то не связывают эту сложность и трудность судейства с лежащей в основе Правил балловой системой. А ведь первопричина всех этих трудностей заключается именно в ней! Но предложение отказаться от оценки ряда элементов объясняется тем, что объективно и точно оценить их либо не представляется возможным, либо оценка их будет носить откровенно формальный характер, либо (как в случае с мастерством борзой) проводить такую оценку вообще не имеет смысла.
Теперь коснусь одного из вопросов, который вызвал у меня крайнее изумление. Речь идет о том, что я «уличил», по словам А. Оболенского, недобросовестного автора в фактической ошибке», указав на ошибочность его утверждения о том, что «дипломы I и II степени без поимки русака не присуждаются». Что ж, сошлюсь еще раз на соответствующий пункт Правил: «Для присуждения диплома II степени в разряде индивидуальной расценки обязательна поимка зайца ею или другими собаками группы, в которой она работает». Казалось бы, все здесь ясно. Но оказалось, что не для всех. А. Оболенский, цитируя этот же пункт (!) Правил, утверждает, что я не прав и что диплом II степени присуждается только борзой, заловившей русака! Особенно забавно, что по Правилам 1972 года, на которые ссылается А. Оболенский, борзая, заловившая русака, могла вообще остаться при этом без диплома! Цитирую: «...при этом прочие собаки могут остаться и без дипломов, включая и ту, которая взяла русака из-под чужих угонок». Это же положение, кстати, было перенесено и в Правила 1980 года, к которым призывает вернуться А. Оболенский. Вопрос: понимает ли он сам, к чему призывает? Думаю, что ответ очевиден. Или объяснить? Признаюсь, я чувствую неловкость, что приходится вновь объяснять А. Оболенскому прописные истины, поскольку в рассматриваемом пункте Правил черным по белому написано, что для присуждения борзой диплома II степени обязательна поимка зайца «ею или другими собаками группы, в которой она работает»! Но вот скажите, разве может профессионал, если, конечно, он настоящий, а не липовый, прочитав эти строки, утверждать, что для присуждения диплома II степени поимка зайца данной борзой обязательна?! Элементарная логика подсказывает, что если заяц пойман «другими собаками группы», то, следовательно, он не был пойман «ею», т.е. той борзой, которой по результатам травли и будет присужден диплом II степени. А это и означает, что диплом II степени, вопреки совершенно необъяснимому убеждению А. Оболенского, может быть присужден и борзой, не заловившей русака. Сошлюсь на статью Г.В. Зотовой «Всероссийские состязания борзых 1990 г.» Комиссия этих состязаний (эксперт I категории А.В. Сакаева, эксперт I категории А.Б. Лукашев, эксперт I категории Л.М. Гуничева, председатель – эксперт Всесоюзной категории Г.В. Зотова присудила несколько дипломов II степени борзым, не заловившим русака. Какие еще доказательства нужны? Сошлюсь тогда на слова человека, разработавшего эти Правила, который писал, что «правила испытаний допускают присуждение диплома II и III степеней без поимки зверя данной собакой» (В.И. Казанский).
Все сказанное убедительно говорит о том, что я не только «удосужился ознакомиться с Правилами испытаний», но, в отличие от А. Оболенского, еще и понял, о чем в них идет речь.
И тут мы подошли к тому, чему и должен был бы быть посвящен спор, а именно: считает ли А. Оболенский, что Правила испытаний позволяют объективно и точно проверить работу борзой в поле? Ведь именно этот вопрос является главным? Я считаю, что нет. Докажите же, если сможете, обратное!
И еще два слова. А. Оболенский утверждает, что сомневается в том, что меня «в состоянии убедить какие бы то ни было аргументы». Но о каких аргументах идет речь? Нельзя же всерьез считать аргументом слова о том, что «до недавнего времени результативность системы балловой оценки работы борзых под сомнение никто не ставил». Далее. Какие именно свои мнения я за время дискуссии «уже несколько раз» изменил «на диаметрально противоположное»? Я привел свои аргументы. А. Оболенский, не соглашаясь с ними, ограничился пустопорожними рассуждениями. Так кого же из нас не «в состоянии убедить аргументы»? И кто же из нас продемонстрировал «полное незнание критикуемых им же самим Правил»? Хотелось бы услышать ответы на эти вопросы.
Жесткие рамки газетной статьи вынудили меня быть предельно лаконичным, но я согласен продолжить полемику при условии, что А. Оболенский перестанет тешить себя иллюзией, что его мнение – единственно верное, и перестанет списывать на чужое «лукавство» собственное неумение вести спор.
Комментарии (0)