Но, с другой стороны, наблюдательностью промышленника не следует увлекаться. Она редко переходит в истинную любознательность. При всей готовности и охоте промышленника рассказывать обо всем том, что он видит и замечает, бродя по лесу с ружьем, осматривая пасти или ставя самострелы, он только на немногие вопросы, интересные для зоолога, может дать ответ. Кроме того, многими рассказами охотников нельзя пользоваться без проверки, ибо случается, что предание или вымысел выдаются за факт.
Несмотря на свое полярное положение, Колымский округ богаче видами фауны, чем другие округа Якутской области. Здесь мы видим зону дремучих лесов и область чахоточных кустарников притундренной полосы, открытую тундру и льды океана, горы, покрытые кедровым сланцем, и голые хребты. Во всех этих областях фауна не одинакова. Не во всех районах водятся одни и те же виды или даже разновидности: белый медведь не отходит от океана, бурый – редко выходит из лесов; белка и лось не могут жить на тундре, а песца только крайняя нужда гонит в лес; тундренный олень отличается от каменного, а тундренная лисица – от лесной. Кроме того, чрезвычайно редкое население этого отдаленного и глухого уголка крайнего северо-востока не мешает появлению того или иного вида животного в большем количестве, чем в более населенных частях области.
С другой стороны, разнообразие племен, населяющих округ, различие в их образе жизни, неодинаковые домашние животные (в зависимости от быта того или иного племени) в качестве помощника человека на промысле являются факторами, ведущими к различным приемам охоты.
Домашний скот якута – лошадь, бродячих народностей – олень, а речных жителей и так называемых «сидячих» – исключительно собака; но все эти животные приспособляются к содействию человеку на охоте. Впрочем, о собаке, следующей за человеком под все широты, необходимо прибавить, что у каждой из народностей округа она является самым надежным товарищем во время промысла зверей. В то время как лошадь, олень – пассивные, несознательные и невольные помощники, собака, как умный хищник, является активным и сознательным промышленником, руководящим нередко другим хищником – человеком.
ОХОТНИЧЬИ СНАРЯДЫ
Кроме личного участия в преследовании, ловле и убийстве зверя, изобретательный ум человека придумал целый ряд губительных снарядов, при помощи которых промышленник добывает зверя без особенного труда. Оставив пока вопрос о вреде или пользе тех или иных охотничьих приемов, я считаю нужным, прежде чем приступить к описанию промысла, представить общую характеристику снарядов, употребляемых в Колымском округе для ловли зверей. Как снаряды ни просты, все-таки для первобытного человека, каковым до сих пор еще можно считать обитателей края, они являются замысловатыми и, кроме того, вполне достигающими цели. Устройство их не требует особенных трудов, материал для устройства – лес – никаких трат, и всякое техническое совершенствование было бы здесь не у места. Железные снаряды портили бы шкуру зверя, а хорошая плотничная работа ломалась бы от каждого падения снаряда и подвергалась бы разрушительному действию то влаги атмосферных осадков, то сухости воздуха, то крайностей температуры. Простые же бревна, связанные тонкими талинами, дают снаряды упругие, как пружины; если тальничная бечевка рвется или высыхает, то везде под руками имеется новый гибкий ивняк или молодая березка и починка совершается весьма быстро. Лиственница же, из которой делают главным образом снаряды, такое прочное и плотное дерево и климатические условия округа так долго сохраняют лес от гниения, что нередко встретить промышленника, настораживающего ловушку, поставленную его дедом или прадедом. Кроме того, наружный вид и цвет материала, не отличаясь ничем от окружающего леса, не отпугивает зверя, сделавшегося крайне осторожным под влиянием преследований в течение веков.
Снаряды бывают разных типов. Первый тип – падающие снаряды. К ним принадлежат три разновидности:
1. Струб (сруб) или «плашка». Он образуется из следующих частей: «мостовина» (пол), состоит из неотесанных бревен тонких лиственниц, связанных талинами, и верхней части «гнетка» такого же размера, как «мостовина». В «настороженном» виде наклонный гнеток с горизонтальной «мостовиной» образуют угол. Зверь, хватая наживу, вытягивает «наживную палку» из нижнего кольца «сторожительной талины», и на животное падает раздавливающий его «гнеток».
2. Пасть. По устройству она несколько отличается от «сруба». Пасть имеет наружный вид длинного ящика в 4–5 аршин. «Мостовина» пасти, в 1 аршин ширины, состоит из нескольких длинных бревен. Вдоль «мостовины» с обеих сторон поставлены «боковины», состоящие из бревен, положенных в длину друг над другом, так что «мостовина» с «боковинами» образует коридор. У конца одной боковины находится один «сторожельный столбик». «Гнеток» состоит, как и мостовина, из длинных бревен, но он уже последний. Задний конец «гнетка» образует с «мостовиной» угол, народное название которого в литературе неупотребительно. Тут, как и в срубе, животное, потянув наживу, вместе с «наживной палкой» освобождает от талины «сторожельную палку», падающую вместе с коротким концом «коромысла», на «мостовину», и «гнеток» раздавливает животное. Бреша мостовины должны лежать редко, так чтобы в промежутки между ними зверь попадал ногами; тогда и более сильный зверь, как росомаха, не может выбраться из-под «гнетка».
«Срубы» ставятся юкагирами Верхнеколымского района по рекам: Колыме, Ясачной, Нелемной, Поповке и Коркодону, а пасти – юкагиры по Омолону, «анюйщики», т.е. жители рек Большого и Малого Анюев, и вообще обрусевшие инородцы и русские Нижнеколымского района, как по Омолону и обоим Анюям, так и по берегам нижнего течения Колымы, ее притоков и висок. Сруб имеет преимущество перед пастью в том отношении, что он открыт с трех сторон и не пугает осторожной лисицы. Но зато, с другой стороны, в сруб ветер заносит снег, и если он накапливается в углу сруба, то «гнеток» не так придавливает зверя, который может и уйти. По всей вероятности, в Нижнеколымском районе ставят пасти, потому что ветры чаще и сильнее, чем в Верхнеколымской части округа.
Как «срубы», так и «пасти» ставятся через известные промежутки, главным образом по берегам рек и протоков, образуя улицу, по бокам которой расположены снаряды, точно таинственные постройки лесных духов. В Нижнеколымском районе такая улица называется «пастником», а ставящие пасти – «пастничными людьми». «Сторожить» пасти и срубы отправляются летом в ветках вверх по указанным выше рекам по 2–3 промышленника вместе, ибо одному ходить скучно, да и небезопасно от медведей.
«Пастничные люди» Нижнеколымского района отправляются в «глухое, непромышленное время», когда первая ходовая рыба уже прошла вверх. В нижнем течении р.Колымы это бывает сейчас после Ильина дня. К осеннему рыбному промыслу, к ходу сельдей, они должны быть обратно.
Верхнеколымские же юкагиры и живущие с ними ламуты едут сторожить «струбы» позже, в конце августа и в начале сентября, после того как «ходовая» рыба из Колымы прошла вверх по реке Ясачной. Но самым удобным временем для «сторожения» снарядов считается «листопад», когда листочки талин и иглы лиственницы закрывают след человека и уничтожают его запах. Промышленники берут с собою ружья, собак, сети, для еды немного юкалы; в общем, в отношении пропитания промышленник зависит исключительно от ружья и сетей, но летом рыбы достаточно, а птицы много.
По дороге, кроме того, промышленнику случается заколоть на воде 2–3 оленей, переплывающих реку; иногда «гусюют» или «лебедуют», т.е. бьют «ленных» гусей или лебедей. Осенью, когда делается холодно, мясо оленей и птиц кладут про запас в сайбах** и зимним путем вывозят на собаках, иногда сплавляют добычу вниз на плотиках. Дорожный промысел оказывается также необходимым для добывания наживы. Для наживы кладут самые твердые части птицы или рыбы: голову гуся, щуки, крылья птицы или просто кость, чтобы приманку не могла истребить мышь. Нажива должна быть «повончее», чтобы «дух» далеко был слышен; ее, кроме того, нужно укреплять прочно, а пасть или сруб устанавливают потуже, иначе горностай или даже мышь в состоянии будут «запустить» ловушку.
Осматривают снаряды на лисиц обыкновенно два раза в году – в начале зимы и весной, во время наста. После второго осмотра сруб или пасть «запущают», т.е. спускают с насторожки для того, чтобы «по пустому» не портить добычи, потому что летние шкурки от линяющих зверей торговцами не принимаются. В заячьих пастях, вместо наживы, кладут ивовые листочки, нарочно для этого с лета запасенные, или верхушки ивовых веточек. Русские и обрусевшие инородцы Нижнеколымского района на «земляной стороне», т.е. на левом берегу Колымы, по ее притокам и рукавам, ставят пасти как на лисиц, так и на песцов. Такие же пасти ставят некоторые тунгусы западной тундры. К северу от предела лесов пасти ставятся на высоких (около 2 аршин) ножках – иначе снег заносит ловушки.
3. Кулема ставится на медведя, иной раз на росомаху. Устраивается она таким образом. Делают сруб-треугольник, у двух сторон треугольника ставятся в виде забора связанные высокие бревна, и стороны эти называются «боковинами», третья сторона, открытая, – «порогом», чрез который медведь может войти в снаряд только передними лапами. Кулема должна быть так поставлена, чтобы во всех углах внутри треугольника были «самородные» столбы, т.е. деревья на корню. С наружной стороны порога, против двух угловых деревьев, вбиваются другие столбы, так что между ними, над порогом, в вертикальной его плоскости, может ходить коромысло – длинное тяжелое бревно в 1–2 сажени. В настороженном виде коромысло держится на высоте аршина над порогом двумя «сторожельными палками», наружные концы которых свободно опираются на двух сторожельных столбиках, вбитых в землю в середине кулемы, близко к боковинам. От столбиков, по направлению к вершине треугольника, «сторожельные палки» тоже сходятся углом. Конец верхней палки прикрепляется наживной талиной к «самородному» столбу вершины треугольника кулемы. К наживной талине крепко привязывается нажива в виде головы ведьмы или куска оленя. Медведь, вставив в кулему голову, лапой тащит наживу и вместе с нею отрывает наживную талину от «самородного» столба вершины кулемы. Угловые концы «сторожельных палок» свободно поднимаются от давления коромысла на их наружные концы, и последнее падает на спину медведя, который не в состоянии выбраться из-под тяжести его, особенно при тесноте кулемы и высоте боковин, не позволяющих животному в момент падения коромысла броситься в сторону. Чтобы увеличить тяжесть коромысла, наклонно приставляют к обоим концам его, выходящим за кулему, известное количество тяжелых бревен, какие только человек в силах поднять. Таких бревен бывает больше чем по шести с каждой стороны, так как – говорят промышленники – медведь в состоянии «нести только двенадцать человеческих сил, тринадцатой уже ему не поднять».
Самострел – второй тип охотничьих снарядов, по-нижнеколымски «поставушный лук» – есть главным образом орудие якута, отчасти только употребляется юкагирами, ламутами и русскими. «Лучное дерево» делается из лиственницы; тетива – из крепкой лосиной или конской кожи, хорошо выделанной и немного «дымленной». Такая кожа от сырости растягивается, как и «лучное дерево», и лук не рвет ее. Якуты тетиву вырезывают из шкуры молодой 3-травной лошади, убитой весной, и ремень мочат в горячей крови – отчего, как они утверждают, ремень делается крепче. Ламуты делают тетиву из оленьей кожи.
От середины конкавной стороны «лучного дерева» идет к тетиве крепкая палка, «станок», с зарубками со стороны тетивы. Стрела свободно лежит на станке, оконечник ее выходит за лучное дерево, и раздвоенный конец черня упирается в натянутую тетиву. Тетива натягивается при помощи «большого челака» – небольшой деревяшки, от нижнего конца которой идет крепкий ремешок, надевающийся на зарубку станка. Другой конец соединен с вертикальной палочкой, «малым челаком», к верхнему концу которого привязывается один конец сима – тонкого ремешка или конского волоса, протянутого через тропу и другим концом привязанного к дереву или кусту. «Симо», будучи задето животным, притягивает верхний конец «малого челака», отчего «большой челак» подается назад, освобождает от зарубки «станка» свой ремешок и вместе с тем – тетиву, которая ударяет в раздвоенный черен вслед за тем вылетающей стрелы. На деревянном черне у наконечника стрелы делается глубокая зарубка, чтобы раненное животное при стараниях вытащить стрелу зубами обломало черен и стрела осталась бы в ране.
Стрелы теперь делаются главным образом из железа, хотя, в случае нужды, употребляют и древние костные. Формы стрелы чрезвычайно разнообразны. В зависимости от формы стрелы имеют на всех инородческих наречиях особые названия. Здесь я приведу некоторые названия стрел, употребляемых русскими промышленниками: 1) площадь – обыкновенная обоюдоострая стрела; 2) боевка – такая же стрела, но ее нижняя половина, насаживающаяся на черен, состоит из кости; 3) оргыш – стрела, раздвоенная в виде двузубой вилки; 4) сулус – стрела с острым концом и двумя обращенными назад крючками, в виде якоря; 5) тамар – тупая костяная стрела.
Один и тот же самострел ставят на всех почти животных, только высота его от земли различна. Для каждого животного имеется особая мерка, устанавливаемая при помощи возирной доски с отверстием, называемой холо. Став у дерева или кола, к которому привязывают свободный конец сима, смотрят, чтобы конец стрелы пришелся как раз против отверстия холо, на той или иной высоте. Для зайца и для выдры высота стрелы от земли должна равняться 2 кулакам и 2 пальцам. Для лисицы и песца – 3 кулакам и 2 пальцам. Для оленя, волка, медведя и сохатого в холо смотрят на высоте пояса человека. На мелких зверей поставушный лук ставится прямо на возвышении из снега, а на крупных – он укрепляется на двух столбиках (пнях) таким образом, чтобы столбик под лучным деревом был выше заднего.
Самострел очень опасный снаряд для охотника, который бродит по лесу. Промышленник в лесу издали узнает по следам, оставленным человеком, где поставлен самострел, и обходит это место. Глаз охотника должен постоянно бодрствовать. Тем не менее бывают несчастные случаи. В конце 1895 года я видел, в 200 верстах к югу от Среднеколымска, якутского 15-летнего парня, убитого самострелом, поставленным на лисицу его братом. Стрела попала в ногу сзади, в сгиб колена, и юноша, очевидно, замерз, истекая кровью. Его нашли со стрелой в ноге.
Осматривают самострелы через каждые 4–5 дней, иначе «пакость» легко может уничтожить добычу. Чтобы достать последнюю из-под сруба или пасти, требуется усилие и хитрость; убитое же самострелом животное доступно всякой «пакости». Так самострел осматривают всю зиму и в апреле месяце его снимают.
Кроме снарядов, нельзя не упомянуть также петли и отраву. Ременные петли ставят на звериных тропах на более крупных животных: оленя, медведя и лося. Для этого обыкновенно на двух пнях кладут через тропу в виде перекладины толстое бревно, так что образуется проход в виде двери. Петлю подвешивают к перекладине, и входящее в дверь животное, затягивая на шее петлю, стаскивает перекладину. Чтобы освободиться от последней, зверь начинает биться, еще более стягивает петлю и задыхается.
Отрава. Отравляют промышленники зверей чрезвычайно редко, за неимением растительных ядов местной флоры и за трудностью добывания иной отравы. Торговцы привозят, и то не всегда, плоды или орехи чилибухи (nux vomica), под именем помета, и продают три ореха, называемые «парой», за 15 к. Пара считается достаточным приемом для лисицы. Эти орехи или «пуговки», как там говорят, промышленник растирает в порошок или нарезывает стружками и кладет в рыбу, из которой кость вынимают со стороны хвоста, не разрезав брюшка. Потом рыбу с отравой «квасят», чтоб она как следует скисла, так чтобы вонь отбивала запах чилибухи. В отдаленных местах мелкий посредник обмена за отраву пользуется половиной промысла. Это доказывает, насколько спрос на помет превышает предложение. Кроме того, привозный помет, по словам промышленников, редко «угождает», его больше «по-пустому кладут».
Еще реже достается охотнику более верная отрава – препарат чилибухи, стрихнин, добываемый у фельдшера или купца. Стрихнин, грана два на помет для лисицы, 4–5 гр. на волка, заделывают в воск, который обмазывается салом, и в таком виде отраву кладут на лисьей тропе, или восковой шарик закладывается в мясо или рыбу. Сыпать порошок непосредственно на талое мясо или рыбу не следует, ибо стрихнин, отсыревши, теряет силу. Лучше всего, если порошок прямо насыпают в высушенную ножную косточку гуся или утки и концы заделывают воском.
* Хоть промышленники и были великолепными систематиками, все же сейчас росомаха считается старшей сестрой куницы, а не младшим братом медведя. – Ред.
** Наскоро сложенный глухой сруб, прикрытый сверху бревнами.
Продолжение следует
Комментарии (0)