Российская охотничья газета №24 2013

РОССИЙСКАЯ ОХОТНИЧЬЯ ГАЗЕТА

№ 24 (984) 5 – 11 ИЮНЯ 2013 года

\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\

ЧЕЛОВЕК У ВОДЫ

Александр ТОКАРЕВ, г. Йошкар-Ола, фото Анатолия МАИЛКОВА

Шиповник цвел ярко и густо,

расточая сладкий аромат. Дни были

тихие и солнечные, но иногда

горизонт наливался синевой и

приходил ветер, пахнущий

свежестью и теплой пылью. За ним

врывались уже настоящие вихри,

гнущие старые тополя и срывающие

с низких частных домов шифер и

какие-то рыжие лоскутья. Эти

сильные потоки упругого ветра

неожиданно останавливались, и

тогда на город падал короткий

дождь, тяжелый, с крупными

каплями, разбивающимися на

крышах и блестящем асфальте.

После дождя земля парила, отдавая

влажное тепло, а на реке

расходились круги от жирующей

рыбы...

осле череды солнечных ветреных

дней и проливных дождей, в свежее

утро, мы едем за лещом. По всем

приметам и времени, он должен был

уже брать. Место недалекое от горо-

да, но, по словам местных людей, лещ в

реке есть, по крайней мере, до двух кило-

граммов рыбины не редкость. Из насадки у

нас: черви-навозники, перловка и крутая

манная каша. Кроме обычной добавки в нее

сахара и соли, в кашу примешана масса, из

которой состояла наша прикормка. Здесь

надо признаться, что накануне я смотрел

один из рыболовных дисков, где рассказы-

валось о ловле леща и карася на Днепре.

Поскольку кормушки на наших донках-

удочках сделаны из футляров от фотоплен-

ки, а значит – миниатюрны, то рецепт под-

смотренной прикормки нам подходил боль-

ше, чем состав применяемый ранее в ловле

на кольцовку. В прикорм «дивидишных»

рыболовов входили молотой вареный горох

и панировочные сухари. Перед рыбалкой

они добавляли в смесь пару капель анисово-

го масла. От себя мы внесли в рецепт при-

кормки молотые поджаренные семечки,

жмых и также молотые белые и ржаные

слегка поджаренные в духовке сухарики. Как

показало испытание, прикорм вымывался

хорошо, причем приходилось его даже уми-

нать в кормушках. Пахла прикормка так, что

хотелось самому закусить этой ароматной

золотистой массой, но рыбе надо...

Снасти у нас простые: донки-удочки с

колокольчиками на вершинках. Как я уже

говорил, кормушками служили футляры-

баночки от фотопленки. Кормушки подгру-

жались скользящими довольно тяжелыми

грузилами, подвешенными выше кормушек

и прижимающими их ко дну. От кормушки к

вертлюжку мы обычно привязываем один

поводок с острым карповым крючком.

Помимо донок, у нас в арсенале обычные

поплавочные удочки.

Река зажата обрывистыми берегами,

заросшими ивняком и дубами, и напомина-

ет желоб со стремительным течением, но за

кустами, упавшими деревьями и поворота-

ми встречаются относительно тихие места,

где над ямой-бокалдой вода ходит кругом.

Здесь есть возможность отвести душу тихо-

водному поплавочнику.

Нас трое: приятель Пашка – старый това-

рищ по рыболовным походам, сын Иван и я.

Ваньке уже четырнадцать лет, но непоседа

страшный. Вот и сейчас обгоняет нас на

своем «коне педальном» в двадцать одну

скорость и поднимает клубы пыли.

– Да угомонись ты, шишига! – злимся,

вспотевшие и не выспавшиеся, но тот уже

далеко.

На лугах чисто и благозвучно. Резкие

крики чибисов и скрежетание коростеля не

режут слух, а естественно вплетаются в

музыку утра, особенно после городских

завываний сигнализаций и прочих атрибу-

тов технократического мира. В ивняках еще

щелкают соловьи, хотя и не так сильно и

страстно, как недели две-три назад. В

струйных восходящих потоках парят тете-

ревятники, и мелкая птичья шпана весело

гоняет стаей мрачного ворона. На чистой

луговине у старицы обиженно мычат коро-

вы, отзываясь на визгливый мат пастуха.

Щелкает кнут, стонут иволги и шуршат пок-

рышки велобайков по росной траве. Хоро-

шо... Уже не раз замечал, что стоит только

мрачному и уставшему от новостей и кризи-

сов выехать за город, как вся эта шелуха

облетает и теплеет на душе.

На реке нелегко найти выход к воде.

Берега густо заросли шиповником, крапи-

вой и тальником. Но даже если продраться

сквозь все эти колючие и жгучие заросли,

то можешь оказаться перед краем обрыва,

а то и скатиться вниз по неведению. Река,

выше и ниже равнинная и спокойная, на

этом участке словно бы затянута в корсет и

как корыто ограничена крутыми скатами-

берегами. Лишь изредка можно обнару-

жить светлую береговую отмель, к которой

спускаются бобровые тропы.

Мы с трудом нашли подобный бережок-

оазис и расположились в тени старого

дуба. Паша с Ванькой устроились левее, где

за кустом была тиховодная идиллия с клас-

сическими кувшинками, но уже чуть даль-

ше шла струя. Я забросил донки на границе

береговой ямы и течения. Прямо подо мной

с берега наклонно уходила в воду старая

мощная ива, подгрызенная бобрами. Глядя

на толстый ствол, не верится, что возможно

зубами завалить такого гиганта.

Я положил удилища прямо на ствол, не

надо и рогульки резать. Получается что

сносимые течением снасти были как раз за

деревом. Место удачное, на мой взгляд... И

поклевки последовали сразу: колокольчик

мелко задергался и после подсечки на

леске затрепыхалась сорожонка. Она взяла

на манку. Затем червем соблазнилась

некрупная густера, и так далее... Это для

этой-то шантрапы я готовил ароматную

прикормку?..

После очередной слабенькой поклев-

ки я даже и не стал поднимать удилище,

а снасть продолжала мелко подергивать-

ся, и вдруг – удар!.. Удилище повело в

сторону, и я подсекаю!.. Окунь!.. Не тро-

фейный, но вполне приличный для малой

реки. Он зарыскал около упавшего дере-

ва, упираясь на леске, а рядом с ним

неожиданно появился такой же яркий

окунь-полосатик. Не обращая внимания

на попавшегося товарища, окунь схватил

блеснувшую в воде уклейку и, развер-

нувшись в буруне, ушел вглубь. Я снял с

крючка нежданную добычу и обнаружил

в пасти окуня полураздавленную рыбку.

Видимо, уклейка, шлявшаяся почему-то

по дну, взяла на мою снасть, а на нее –

окунь. Но я-то ехал за лещом!.. Упрямо

перезабрасываю снасти, меняя манку на

перловку, хлеб, червей, но брала лишь

мелочь.

Между тем, яма временами кипела от

прысканья испуганной мелочи-уклейки, за

которой жадно охотился окунь. Здесь надо

сказать, была у меня мысль захватить с

собой спиннинг, но настраиваясь на лещо-

вую ловлю, отказался от искушения, чтобы

не смешивать чистоту охот. И вот теперь,

глядя на другую вполне успешную охоту,

сожалел об оставленном доме ультра-лай-

те с вертушками и твистерами. Здесь сили-

коновые мальки вполне бы сошли за

настоящих...

Коллеги – сын и Пашка – вначале также

таскали серебристую мелочь, но когда поме-

няли манку на червей, обрыбились окунями.

– Оп-па! – скачет на берегу Ванька,

снимая с крючка приличного окунька. А

там и Пашка завозился, вспоминая поче-

му-то японскую мать и японского же

городового...

Я же взял поплавочную удочку и попы-

тался поймать поверху живца-уклейку, но

снасть была несколько грубовата и при-

шлось мастерить наскоро из ивового прута

облегченную до предела снасть с крошеч-

ным поплавочком и таким же крючком-

заглотышем. Первую же уклейку, попавшую-

ся на импровизированную снасть, насажи-

ваю на лещовую донку, поскольку живцовой

снасти нет. Через некоторое время вершинка

«телескопа» резко вздрогнула и закачалась,

в такт движению забренчал колокольчик.

Есть!.. На леске зарыскал окунь. Пришлось

перейти на живцовую ловлю, но крючок

второй донки все же оставляю наживленным

грушкой манки с вмятыми крошками аро-

матной прикормки. Но снасть убираю в сто-

рону по стволу упавшей в воду ивы, чтобы не

шуметь рядом с ней с вываживанием нахаль-

ных желтоглазых окуней.

Вскоре утреннюю туманную взвесь раз-

несло по сторонам ветерком и открылось

яркое солнце. Птахи и главные певцы – соло-

вьи – ударили еще сильнее, но окуневый

«котел» перестал бурлить: пошипел пару раз

россыпью испуганной уклейки и стих окон-

чательно. Лишь за поворотом ударило по

воде что-то сильное. Бобры?.. Но они по-

звериному остерегаются шуметь зря.

А на наших удочках наступило полное

затишье. Даже мелочь перестала теребить.

И сразу захотелось курить, попить чайку.

Садимся в кружок, включаем приемник,

жуем бутерброды. Позавтракав, расходим-

ся по местам, но нас ждет лишь полное

бесклевье. Остается лишь любоваться

розовыми облаками, быстрой водой и слу-

шать утреннюю музыку птиц, шелестящих

на ветру ив и дубов.

Ванька задремал рядом со мной на

куске плотного брезента, засопел ровно и

сладко. Глядя на него, решаю собираться

домой, но тут лещовая донка, наживлен-

ная комком каши, подпрыгнула на стволе

ивы, вершинка удилища круто согнулась, а

затем «телескоп» пополз по дереву в реку,

и я едва успеваю его перехватить. Живая

тяжесть чуть не вырвала удилище из руки.

Пытаюсь стравливать леску, но поздно...

Еще рывок и... Ванька проснулся раньше,

от стука удилища, и теперь спросонья

испуганно смотрел на происходящее и

слушал мои тирады в адрес рыбы, про-

щальные и горькие, едва удерживаемые в

цензурном ключе... Это, видимо, был круп-

ный карп, рыба, которую не ждал, хотя и

слышал, что встречается он, неимоверно

крупный и осторожный, в этом месте –

глубоком проране-корыте...

До поздней ночи я готовил «оружие

возмездия» – мощные донки-закидушки с

кормушками и спиннинг с плетенкой, уже

на карпа. Вместо блесны планировалось

нацепить снасточку из кормушки, грузила

и подлеска из более тонкой плетенки с

крупными карповыми крючками. Но ночью

уныло заморосил дождь, который шел с

перерывами, кажется, бесконечно, и

реванш по испытанному уже давно закону

подлости пришлось отложить на неопре-

деленное время..

РЫБА, КОТОРУЮ НЕ ЖДЁШЬ...