Пеликаний штат

Болота Луизианы более всего похожи на «раскаты» дельты Волги. Огромные мелководные пространства с большими полями и маленькими островками водной растительности. На дне толстый слой ила, в котором есть что поискать многочисленному утиному населению: масса рыбы для нырковых уток, семена водных растений для растительноядных. До ближайших рисовых или соевых полей опять же только крылом махнуть…

Дорога от города Лэйк-Чарльз до лодочной станции, где хранится лодка Брайена Харриса, который любезно организовал нам эту охоту, заняла у нас от силы минут 30–40 по, как обычно, безупречной дороге. Лодки у всех луизианских охотников примерно одинаковые, это широкие прямоугольные дюралевые плоскодонки длиной метров шесть и шириной метр тридцать.

Борт низкий, так как большой волны на мелководье не бывает, и очень маленькая за счет такой конструкции осадка. Мощный румпельный подвесной мотор «лошадей» 40 вместе с малой осадкой позволяет даже груженой лодке быстро выходить на глиссирующий режим на самых мелководных участках марша.

Еще минут 20 полета по воде, и мы возле скрадка. Время поджимает, так как на востоке небо потихоньку начинает светлеть, и мы спешно выбрасываем ружья и сумки на дощатый настил охотничьего сооружения и «десантируемся» на него сами. Брайен неожиданно для нас говорит — «Ждите!» и исчезает вместе с лодкой в темноте.

Наше замешательство длится недолго, через пять минут из темноты бесшумно появляется Брайен на маленьком каноэ. Большая лодка спрятана подальше, чтобы не пугать птицу, а каноэ загоняется под шатер из водных растений и тоже становится невидимым. Мы перебираемся внутрь скрадка, и, оказавшись уже в комфорте гусиного укрытия (утиный, как оказалось, устроен абсолютно так же), заряжаем ружья и ждем. Погода опять не­охотничья, даже ночью было больше 15 градусов, и сейчас полнейший штиль.

Светает, слышен свист крыльев, и Брайен начинает работать манками. Мне это крайне интересно, стараюсь запомнить как можно больше. На шее у него несколько манков. Обычные утиные, универсальный свисток на шилохвость и чирка и, конечно, манок на белолобого, который здесь, на воде, тоже вполне может пригодиться.

Еще один манок — его собственный голос, которым он искусно умеет манить снежных гусей, у него всегда с собой... Заслышав свист крыльев или увидев силуэты, Брайен начинает попеременно использовать один из утиных манков и свисток. Утиным сначала делаются кряки и осадки кряковой утки, а затем тут же, без перерыва, этим же манком имитируется голос серой утки, после чего опять же без перерыва в дело идет свисток, имитирующий свист шилохвости.

Это универсальная схема действий, когда нет четкого понимания, какие утки пролетают в пределах видимости. Если утки приближаются и порода их становится различимой, соответствующий голос начинает преобладать в массе звуков, издаваемых коллером. Однако остальные голоса манков все равно время от времени тоже вступают в игру.

Не знаю, это стиль Брайена, или так делают все коллеры в Луизиане, но мне показалось это вполне разумным. Утки здесь так же, как и гуси, образуют смешанные стаи, особенно на воде, и, кроме того, при наличии чучел нескольких видов возле скрадка логично издавать звуки разных уток.

Опять же, зафиксировав взгляд на конкретных летящих утках, можно не заметить других пролетающих, возможно, другого вида, которых можно привлечь их «родными» голосами.

 

Так же, как и при охоте на гусей, интенсивность работы утиным манком возрастает, когда птица начинает отворачивать, и ослабевает, когда она идет на скрадок и чучела. Вообще между охотой с манком на гуся и охотой с манком на утку в эмоциональном плане очень много общего. Однако есть и существенные различия. Белолобый гусь — существо задумчивое, сомневающееся и неторопливое.

Его нужно поуговаривать, поводить на кругах, рассеять сомнения. С уткой же все быстрее и ответственнее. Фальши коллеру она не прощает, и более двух-трех кругов редко когда делает.

Эту «даму» необходимо обольстить сразу, с первого раза. И решение она принимает в один момент и решительно. Или неожиданно остановит крылья и махом окажется сидящей в чучелах, или столь же непредсказуемо заложит в последний момент вираж и сядет за ближайшем мыском, или вообще растворится на горизонте. Все быстрее и более нервно, однако не менее увлекательно!

Из опыта, привезенного из-за океана, отмечу, что очень полезным для меня было послушать, как манят серую утку. Там, где я привык охотиться в России, ее зачастую не меньше, чем крякашей, однако я никогда не использовал для ее подманивания специальных звуков. Возьму на вооружение, тем более что большинство манков на утку позволяют подражать серой утке также!

Стай не много, утке по такой погоде и так хорошо, летать незачем, тем не менее на рассвете мы достаточно быстро отстреливаем полтора десятка уток. В основном это серушки, есть пара шилохвостей и свиязь. Крякаш, обычно многочисленный здесь, сегодня отсутствует.

За неделю до нашего прибытия сильный шторм отогнал массу кряковой утки на запад. Однако до лимита на четверых (24 птицы) еще далеко. Лет прекращается, и есть время осмотреться и поговорить. Обращаю внимание на чучела. Их полторы сотни, в отличие от одной-трех дюжин на гусиной охоте! Кряковые, шилохвости, нырки, чирки, свиязи! Огромная стая…

Стоят стационарно, с начала сезона и до его конца, их не нужно ежедневно расставлять и убирать. Да, попробовал бы я в Астрахани такое богатство оставить без присмотра... Большинство чучел расположено за спиной (помните, в скрадке лавка у одного «борта», поэтому у него есть определенное направление) и слева, пред нами их меньше.

Думаю, расположение выбрано с учетом господствующих ветров. Так, а это что за чучела такого большого размера? Тьфу ты, это же живые пеликаны! Приплыли или незаметно сели в двадцати метрах от нас. Хорши птички! Через несколько минут они пугаются нашего разговора, спокойно взлетают и уходят куда-то на восток. Осматриваю скрадок.

Это целое инженерное сооружение. Основу его составляет стеклопластиковый кессон, внутри в точности повторяющий металлический гусиный блайнд. Он крепится на вбитые в грунт колья на уровне воды. К нему на таких же сваях примыкает небольшой дощатый причал для лодки, на котором есть укрытие для ретривера рядом с блайндом.

Ну и есть еще узкие длинные сходни, к которым причаливает каноэ. Все тщательно замаскировано водными растениями. В разговоре выяснились интересные вещи. Оказывается, этому стеклопластиковому блайнду уже 25 лет!!! А на месте, на котором мы охотимся, он стоит уже 15! Заметьте, никто его не украл, никто не сломал и даже из ружья по нему за все это время ни разу не пальнули. Чудеса…

 

 Я вспомнил единственный стационарный скрадок, который видел в Астраханской дельте. Это было в начале нулевых на базе «Лотос». Скрадок представляет собой уменьшенную копию кабаньей вышки, сваренную из металлических труб и уголков, и поднятую на метр-полтора над водой.

К тому времени дерева на нем почти не осталось, уцелели только остатки зеленой масляной краски на металле. По словам тамошних егерей, делался он в советские времена для последнего генсека. Не знаю, как можно замаскироваться, подняв над водой такую конструкцию, но я видел ее своими глазами. Не исключено, конечно, что уровень Волги в 80-х был существенно выше, но не настолько же.

Сам скрадок Брайена устроен не на краю зарослей растительности, а посреди небольшого плеса («дворика», если привлекать астраханские аналогии), окруженного растительностью и имеющего через проливчики выходы к большой воде и другим плесам. Большинство битой птицы ввиду такого расположения скрадка падает на воду (за исключением некоторых подранков, дотягивающих до воды), поэтому она хорошо видна и легко доступна для ретривера.

Пожалуй, в рассказе об утиной охоте самое место для разговора о ретриверах. Если в гусиной охоте теоретически битых птиц еще можно было подобрать самому, то на болоте такой фокус точно не прошел бы. С нами в этот день была Нелли, черный лабрадор Брайена. Она разыскала и принесла всех 24 подстреленных уток, включая легких подранков.

И надо было видеть, в каких тяжелых условиях ей приходилось работать! Фактически на болоте собака плывет не в воде, слой которой над илом всего сантиметров 5−10, а в тяжелой, вязкой черной грязи. Человеку передвигаться там пешком просто невозможно. Запрыгивать каждый раз в лодку тоже не вариант, так как на этот долгий процесс тратятся драгоценные минуты утренней зари и хорошего лета. И как быть с подранками?

Плывущую собаку утка не особо боится, летит над ней спокойно, а вот человек, да еще на лодке, — другое дело, это птицу пугает. К чему я это все? К тому, что ретривер на охоте — неотъемлемая ее (охоты) часть, такая же, как ружье, манок и скрадок, и нормальная охота на водоплавающих вообще, а на болоте тем более, без хорошо обученной собаки просто невозможна.

Что же умеют американские ретриверы? Сидеть смирно в укрытии рядом со скрадком все время, пока не требуется подавать дичь. Выходить оттуда ТОЛЬКО ПО КОМАНДЕ хозяина за сбитой птицей. Останавливаться, возобновлять движение, менять направление движения по команде хозяина. Оставаться послушным на большом расстоянии от хозяина.

После достижения с помощью наводки командами хозяина места падения дичи (бывает на расстоянии более 500 метров, сам видел) по команде же уйти в самостоятельный поиск и разыскать дичь. Принести дичь и по команде отдать в руки хозяину.

Сидеть в клетке в кузове трейлера хозяина столько, сколько необходимо, пока хозяин находится в местах, где собакам свободно бегать запрещено или опасно. Не лаять, когда это мешает хозяину или окружающим (ну, по крайней мере на людях). На первый взгляд мне показалось, что такое абсолютное послушание притупляет в собаке самостоятельность, азарт и инициативу, превращая ее в робота, дистанционно управляемого с помощью свистка. Однако результат потрясает.

Все собаки, которых мы видели, работали безупречно и выполняли задачи, которые перед ними ставили хозяева. Большинство собак — это лабрадоры, черные или желтые.

От наших диванных увальней отличаются поджаростью, более длинными лапами, менее массивной головой и более узкой мордой и, в общем, меньшими размерами. Ну и как птица-говорун, конечно же, умом и сообразительностью. На натаску принято отдавать собак специалисту-натасчику, тренеру. Стоимость натаски достаточно велика, порядка 500 долларов в месяц, а одного или двух месяцев для подготовки собаки мало.

Скажем спасибо нашим четвероногим работягам и вернемся к нашей утиной охоте. Прошло около получаса, солнце чуть поднялось, и вдали снова начали раздаваться выстрелы. Стала появляться утешка и у нас. Это начал работать фактор беспокойства человеком. Рыбаки проснулись, охотники, взявшие лимит, отправились домой, и поднимаемая лодками птица, так или иначе, стала болтаться по водоему.

Одиночки, пары, изредка тройки. В общем-то, нам этого было достаточно, и к десяти часам лимит на четырех охотников был взят. Собираемся, поправляем маскировочную растительность, перегружаемся в лодку, и через двадцать минут мы у нашего трака. Спасибо, Брайен, за знакомство с тем, как в Америке охотятся на утку на болотах.