Я ненавижу московскую зиму. Ненавижу эти вечные «около нуля», грязь и соль под ногами, тающий под новогодние праздники снег... Родившись в промозглом декабре, я отношусь к патологически теплолюбивым особям. Боже, как я люблю солнышко, зеленую травку, теплый ветерок! Как я был благодарен нашему советскому правительству за долгие майские праздники, когда можно забросить работу и от души половить рыбу! Земля и вода прогрелись, солнышко мягкое, ласковое, изголодавшаяся за зиму рыбка азартно клюет. Я иду на свою грязненькую, замученную цивилизацией Москва-реку в районе Филевской поймы и щиплю уклейку с бетонного парапета, или иду «на поворот», за плотвой. Все еще впереди, вся огромная и радостная жизнь, впереди еще вся весна и все лето! Но все хорошее так быстро заканчивается. Вот уже заколосились травы — верные вестники приближающейся осени. Быстро, страшно быстро желтеют листья, воды стали тяжелыми, свинцовыми, неприветливый холодный ветер продувает до костей. Всякое желание «посидеть возле водички» пропадает и тянет на воспоминания о теплых денечках. Вот перед глазами встает наша первая поездка на Большую Волгу.СБОРЫЗаводилой был Борис. В то время он торговал по выходным на Птичьем рынке. А на Птичке чего только не наслушаешься! У каждого нового рассказчика свои заветные места, свои «немереные» рыбы. Сам заядлый рыболов, который объездил и облазил все Подмосковье, Борис давно уже мечтал половить на Волге. И вот, в один прекрасный вечер, мы собрались в коморке Калининского межрайонного общества охотников и рыболовов, председателем которого Борис работал во все остальные дни недели. Толкаясь лбами, мы рассматривали «карту кладоискателя» — листок бумаги с нарисованной карандашом береговой линией, испещренной крестиками с надписями: жерех, судак, сазан, лещ. От этих крестиков приятно сосало под ложечкой и мы с вожделением перечитывали еще и еще раз эти надписи, представляя себе наши будущие уловы. Затем на свет была извлечена карта Астраханской области, был найден заветный остров Кабаний, и мы попытались сопоставить нарисованное карандашом с картой. Получилось очень похоже и от этого мы пришли в еще больший восторг. На собрании было принято бесповоротное решение: «Поездке быть!».
После столь душещипательных переживаний на свет Божий появилась бутылочка водки и мы, перебивая друг друга, стали вспоминать наши былые рыбацкие похождения. На этом и разошлись. Следующее собрание уже было гораздо более серьезным. Обсуждался маршрут, составлялся «списачок» вещей и продуктов. Каждому было выдано задание. Некоторые брали на себя повышенные обязательства — раздобыть консервов, съездить на «оптовку» за макаронами. Гулять, так гулять, были приобретены билеты на хороший поезд в вагоне СВ. Полтора ящика водки «Gdanska» дополнили разгул. Эта водка покупалась не только из-за отличного качества, но и из-за тары. Разливалась «Гданьска» в легкие и небьющиеся алюминиевые баклажки. На очередном собрании Борис обрисовал план нашего прибытия и дальнейшего путешествия до места. Получалась очень красивая картина: вот мы, молодые, чисто выбритые, прилично одетые и слегка пахнущие французским одеколоном выходим из поезда, поражая воображение местных калмычек правильным «масковским» произношением. Вот, легко вскинув на плечи рюкзаки и поигрывая фирменными чехлами с удилищами, мы выходим со станции. Поворачиваем налево, направо, садимся в автобус и через пару минут доезжаем до 17-ого причала на Волге. Там нас ждет «Белый Пароход на Воздушных Крыльях», который и домчит нас до парома. А у выхода с парома доброжелательные дядьки подхватывают наш скарб, забрасывают его в машину и везут нас на базу, в уютные домики. Картина была удивительна и вдохновляла. Хотелось петь и немедленно мчаться на вокзал, чтобы сесть на поезд.ТЯЖЕЛЫЕ РЮКЗАКИОбрисованная Борисом картина начала портиться, когда мы окончательно собрались и стащили все пожитки на Подколокольный переулок, в общество. Оказалось, что количество вещей, необходимых обычному москвичу для поездки на дальнюю рыбалку, да еще на две недели, просто пугает. Когда я, слегка шатаясь под тяжестью рюкзака, чехла со спиннингами и ящика, доверху набитого железом и свинцом — блеснами и грузилами, втиснулся в двери Межрайонного общества, моим глазам предстала грустная картина. Борис, Лева и Василий-мореман (в свое время он был самым настоящим «морским волком», за что и получил свой псевдоним), пытались разложить по своим рюкзакам два ящика тушенки. Внушительная гора банок ожидала меня. Положение спас Сашка — Сазанятник, подошедший последним. Здоровенный и добродушный мужик, он был знаменит тем, что всю сознательную жизнь ловил карпов и сазанов, причем под стать своему росту. Он торговал на Птичке книгами и журналами, которые исправно таскал по выходным в огромном рюкзаке. Саша не долго думая сграбастал банки и покидал их в свой знаменитый рюкзак. Присел, вставил плечи в лямки и попробовал подняться. «Гора» тяжело оторвалась от пола, но взять вес не получилось. «Мужики, помогите закинуть рюкзак на плечи», — добродушно проворчал Сазанятник: «Дальше я сам пойду». Мы втроем закинули ему рюкзак на плечи, Шура покряхтел и... пошел. Для нас это был настоящий удар: подлинный человек-гора!
До Павелецкого вокзала мы добрались без приключений. Мягкие купе в вагоне СВ... Проводницы поднимают лесенки... За окнами мелькают несчастные людишки, остающиеся в пыльном городе, и вот мы выезжаем за пределы санитарной зоны Москвы... Больше терпеть было невозможно, и мы свинчиваем крышки с пары «Гданьских»... Обилие многоточий вполне понятно горожанам, раз в три года вырывающимся на две недели в отпуск...«ШИКАРНЫЙ» ВЪЕЗДДа, мы хотели въехать на базу на «белом коне», но, как говорит Адам, знаменитый персонаж Жана Эффеля, сажая капусту по указанию Господа: «Бог предполагает, а человек располагает».
Выход, конечно, состоялся. Правда, мы не были чисто выбриты, а пахло от нас не только одеколоном. Вокзал был незнаком, калмычки суетливо избегали наших вопросов, а суровое мужское население вовсе не было заинтересовано в том, чтобы указать нам дорогу. Их задачей было завлечь нас в многочисленные «Жигули», окружающие вокзал. Заветный план со стрелочками «налево», «направо», был извлечен из кармана мятой куртки атамана, но ясности он не добавил. Мы заметили, что на улице жарко, солнце нещадно палит, а рюкзаки невозможно оторвать от земли. На кратком военном совете было решено «ехать на таксо». Два местных жителя, сразу ставших крайне дружелюбными, быстро согласились нас подвезти. Правда, когда все вещи были распиханы в две машины, энтузиазм их несколько спал. Но тут мы поддержали их новое предложение — «Довезем прямо до парома, чего Ракету ждать!», и они вновь оживились. Мы сговорились по 80 рублей за машину и хлопнули по рукам. Надо вам сказать, что южные, астраханские «Жигули» совсем не похожи на своих отсыревших московских собратьев. Они, как и их владельцы, иссушены жарким солнцем, пропитаны сухой пылью и пропахли безграничными волжскими просторами. Я сразу полюбил и эти трудовые машины и их добродушных хозяев. Мы лихо выскочили из города и, набирая скорость, помчались по жарким, калмыцким дорогам. Буквально через пятнадцать минут мы подъехали к парому и астраханцы уже начали было сгружать вещи. Но тут мы выяснили у паромщиков, что остров то есть, но никакой «рыбацко-охотничей» базы на нем нет. Водители долго и горячо обсуждали с паромщиками, куда же нас везти. Но вот водилы заулыбались, радостно замахали руками: «Садимся, отсюда недалеко!». Мы вновь погрузились в машины и помчались, оставляя за собой длинный пыльный шлейф. К указанному месту мы подъехали действительно быстро, но никакого парома там не оказалось вообще. Рванули дальше. Вот пост ГАИ. Уж там-то знают точно. После объяснений и изучения милицейской карты водилы окончательно сникли — оказалось, что нам еще «пилить и пилить». Не будь с нами Сазанятника, водители, скорее всего, не удержались бы от бунта, но вид человека-горы, который один занимал почти всю машину, действовал на них отрезвляюще. Так, отмахав чуть ли не пол — Калмыкии, мы наконец подъехали к парому. Мы не стали сильно скупиться и водители уехали более-менее довольными.НА ТОМ БЕРЕГУПаром не заставил нас ждать, и вскоре, стоя на его широкой и мощной груди, мы радостно смотрели на приближающийся остров.
На берегу нас никто не встречал.
Единственная машина, которая прибыла с нами на пароме — грузовик с хлебом, вот-вот должен был уехать в поселковый магазин в пяти километрах от переправы. Вовремя сориентировавшись, мы уговорили водителя грузовика подкинуть нас до поселка — все ближе к базе.
Надо вам сказать, что поездка в кузове отечественного грузовика по российскому проселку — занятие не для слабых духом и немощных телом. Нас кидало вправо и влево. Время от времени мы высоко подлетали на ухабе и, на секунду зависнув в невесомости, тяжело падали на жесткий пол. Удилища летали вместе с нами. В щели кузова лезла пыль.
Этому кошмару, казалось, не было конца, как вдруг грузовик остановился. Мы перевели дух, но оказалось, что водитель на минуту притормозил перед тем, как форсировать ручей. Когда машина вновь остановилась, открылись дверцы и мы увидели надпись «магазин», мы испытали настоящее счастье.
На базу машины не было.
Мы начали тихо звереть.
Мужество сохранил один лишь Сазанятник. Он обещал пройти два-три километра, если ему помогут одеть рюкзак. Никто не стал ему напоминать, что мы не знаем дороги, и что до базы все равно останется еще полпути, тем более, что сами мы не были способны на такой марш-бросок. Мы в отчаянии метались возле магазина, когда к нам явился ангел в виде мотоциклиста, приехавшего с базы за хлебом. Он пообещал прислать за нами машину и, громко тарахтя, упылил по проселку. Со слезами благодарности на глазах мы смотрели ему вслед.ПЕРВАЯ РЫБАВ ожидании обещанной машины я расчехлил спиннинг и отправился на берег протоки, текущей сразу за магазином. Заброс — окунь! Да какой! Я успел вытащить десяток окуней, прежде чем на меня не наорали компаньоны — они боялись пропустить машину и не отходили от дверей магазина. Пришлось возвращаться. Сазанятник, добрая душа, попытался отдать окуней продавщицам — не выбрасывать же рыбу. Но оказалось, что окуней здесь никто не ловит, а тем более не употребляет в пищу. Пристыженные, мы принялись ждать машину, воображая, каких рыб нам предстоит выловить, если таких (!) окуней здесь не признают за рыбу!ПЕРВЫЙ УДАР «БОЛЬШОЙ ВОДЫ»После всех перипетий обшарпанные домики базы показались нам райскими бунгало.
Побросав остальные вещи не распакованными, мы достали спиннинги и побежали берег. Оказалось, что перед нами просто протока, отделяющая наш остров от соседнего, длинного и узкого островка, который носил вдохновляющее название Змеиный. Часа два мы грели воду протоки и выловили пару окушков.
Вдали, за излучиной, виднелась и манила к себе Большая Вода.
Первые зерна сомнения дали всходы в наших душах. Мы начали смутно понимать, что без мотора делать на Волге нечего!
Зерна дали обильные всходы вечером, когда мы «за рюмочкой» поговорили со старожилами базы. Оказалось, что рыба в Волге стоит не сплошной стеной, а местами. Причем «бежать» до этих мест желательно на «Ямахе», а не на каком-нибудь «Ветерке». Аборигены не спешили открывать места новичкам, но узнав, что у нас нет мотора, перестали нас воспринимать как опасных противников и захватчиков. Пожалев бедолаг, они указали нам несколько мест поближе. Остаток вечера и часть ночи мы слушали их рассказы о несметных косяках рыб, которые десять лет назад сновали по протоке возле базы, преисполненные желания попасть на крючок. Последний рассказ был о соме, величиной с лодку, который запутался зубами в сетке, привязанной к Казанке. В сетке отмачивались местные грибы, и сом решил ими полакомиться, да застрял. Утром сбежавшиеся рыболовы с испугом взирали на страшилище, который, как консервную банку, болтал Казанку, привязанную к колу, забитому глубоко в берег. Кто-то побежал за ружьем, но сом исхитрился и убежал. С тех пор он сколько лет живет за поворотом, в ямище глубиной под 30 метров, и никто не смеет его ловить. Забегая вперед, скажу, что яму мы действительно нашли и даже осмелились в ней ловить, но сом, видимо, крепко спал богатырским сном, объевшись грибов.ЗАЛИВАЕМ ГОРЕВсе эти рассказы и видение Большой Воды, а также ожидание, когда освободится лодка, привели нас в состояние «грогги». Два-три следующих дня мы дружили только с «Гданьской». Дружба была столь крепка и шумна (она сопровождалась ночной пальбой из ракетницы и пусканием фейерверков), что аборигены стали всерьез опасаться за свою безопасность. По-видимому, если бы наши запасы не истощились еще хотя бы один день, они сами пригнали бы нам лодку вместе с мотором, лишь бы мы уплыли куда подальше. Но запасы иссякли, да и освободились целых две лодки. Мы опять воспрянули духом и отправились на берег обихаживать наши плавсредства.ВИДЕНИЕ БОЛЬШОЙ ВОДЫИз протоки было два выхода. Один далеко, другой поближе. Как вы сами догадываетесь, мы отправились к ближнему. Миновав песчаные косы вдоль Змеиного острова, мы увидели и почувствовали Волгу. Да, это, скажу я вам, река! Необозримый простор, свежий запах воды, далекий крик чаек. Совсем другая, нежели в протоке вода. Та какая-то обычная, серенькая, совсем городская вода. Здесь, на Волге, чувствуется, что ты попал в чужое царство, к своенравному Богу с трезубцем, и тебя особо не ждут. Ясно ощущаешь, что Большая Вода не слишком дружелюбна к человеку. Она пока только терпит тебя, жалкую блоху в утлой щепке, на своей необъятной груди. Простор пугает, заставляет вести себя осторожно. Ты трусливо жмешься к бережку, где потише, помельче, где Большая Вода не сможет подхватить тебя и унести в свои необъятные дали. Потом эта боязнь поутихнет, но не пройдет совсем. Чувство уважения к Большой Воде останется навсегда.«ТОТ» БЕРЕГЯ не знаю, откуда это в рыболове. Но с малолетства замечаешь, что тебя неодолимо влечет на «Тот» берег. Ты абсолютно уверен, что рыба там и крупнее, и ее больше. Скорее всего, рыболов, сидящий на «Том» берегу, думает также. Но стремление закинуть под «другой» берег, половить на «том» берегу неистребимо. Так и мы, как только прошел первый восторг от Волжских просторов, загрустили по противоположному берегу. Он манил нас к себе, несмотря на страшные глубины и километры воды, которые преграждали нам путь. Мы смотрели на него и понимали, что все равно, завтра или послезавтра, поплывем туда, как бы ни было нам страшно.БРЕЕМСЯЗа несколько дней «грусти» мы здорово обросли щетиной. Пора было принимать ванну и устраивать постирушку. Плескаться в протоке с «мертвой», «городской» водой не было никакого желания. Мы захватили полотенца, бритвы, зубные щетки и отправились на песчаные косы, поближе к Большой Воде.
Бриться на песчаных Волжских плесах - это чудо, это блаженство, это самое настоящее райское наслаждение. Крепкий запах пены для бритья, теплая вода, жаркое солнце, весело играющее в маленьком зеркальце, и стаи рыбьей молоди, которые щиплют, щекотят тебя за ноги! Ты стоишь по колено в воде и соскребаешь с себя опостылевшую щетину, которая делает тебя похожим на урку, сбежавшего с зоны. Ты молодеешь прямо на глазах и начинаешь веселее смотреть на жизнь. Удивительно хочется плеснуть в ладони одеколона и прижать его к щекам, чтобы крепко щипало, чтобы усилить это ощущение свежести и счастья, которое родилось в тебе!ПАМЯТИ ЗЕМЛЯНОГО ЧЕРВЯКА ПОСВЯЩАЕТСЯМы привезли с собой ящик обычных земляных червей. Конечно, мы старались отобрать самых сильных и крупных особей, но во всем остальном это были ничем не примечательные червяки. Чудо перевоплощения произошло на Волге. На Волге червяка любят все, начиная от наглых рыжих муравьев и заканчивая молчаливыми обитателями водных глубин. Как самую большую драгоценность мы хранили червей в холщовых мешках в холодильнике. Перед каждой рыбалкой Борис священнодействовал: отмеривал в коробочки равные порции этой драгоценной наживки. Иной, плохо переживший дорогу червяк, вытряхивался на землю, где его моментально подбирали рыжие муравьи. Шанса выжить у червяка не было. «Рыжие» хватали бедолагу и тащили его в муравейник, своей муравьиной королеве. Только она была достойна отведать этого царского кушанья.
Когда мы выходили на берег, то рыбья разведка, видимо, докладывала о том, что появились чудаки, которые будут кормить червями. Даже тяжелые свинцовые грузила не успевали опустить червей целыми и невредимыми на дно, где ходили большие и толстые рыбы - наша вожделенная добыча. Всякая мелюзга - полукилограммовые подлещики, густера и прочая вобла объедали крючок на лету. За малостью своей они или не попадались вообще, или бывали выпущены после строгого внушения. От этой безнаказанности орды мелюзги распоясывались еще больше.
Так погибла лучшая и наиболее дееспособная часть «червивого» населения. Остатки некогда многочисленной популяции, проживавшей в холодильнике, были взяты под строгий контроль и учет. Теперь надо было на общем рыбацком собрании доказать, что ты идешь ловить только крупную рыбу. В противном случае черви не выдавались. Нельзя сказать, что они не похищались тайно. Я сам похитил штуки три. Но всех их ждала бесславная смерть во враждебных холодных глубинах от зубов вездесущей мелюзги.РАКУШКИМы быстро нашли замену червям. Ракушки, вернее их нежные обитатели, тоже были достойным, хоть и не столь редким, лакомством для рыб. За ракушками мы отправлялись на мелкий, песчаный берег протоки. Испугав своим появлением чаек и прочих бакланов, которые вытаскивали ракушки на солнышко и терпеливо ждали рядышком, когда обалдевший от зноя моллюск раскроет ракушку, мы с разгону сажали лодки на мель. Процесс собирания ракушек очень прост. Бредешь по пояс в воде и щупаешь ногой дно. Как только наступишь на ракушку, сразу ныряешь. Вот и вся премудрость. Надо только соблюдать некоторую осторожность, чтобы не распороть ногу об острые створки.
Время от времени мы выбрасывали ракушки на берег - приносили дань местным хозяевам - чайкам, чтобы те не держали на нас зла.
Не только мы, но и все рыболовы с базы, собирали здесь ракушки ведрами. Однако количество моллюсков не уменьшалось. Создавалось впечатление, что жестокий ракушечный царь, не взирая на потери, посылал все новые и новые шеренги смертников на завоевание этого песчаного бережка.ВИДЕНИЕ БОЛЬШОЙ РЫБЫМы ловили рыбу на ближнем выходе из протоки или вдоль заросшего и закоряженного берега Змеиного острова. Отчаянно не клевало. Вернее клевало, но не то. Мы мечтали об огромных судаках, жерехах и сазанах. Мечтать вслух о щуке мы не смели. В те времена ловить щуку на Волге считалось плохим тоном. Признаться в преднамеренной ловле этой рыбы означало «потерять лицо». Можно было «мимоходом» поймать их десяток - другой, но всех выпустить. Сами понимаете...
Так вот. В тот раз мы ловили судака. Нам сказали, что ночью он выходит сюда, ближе к песчаным косам. Мы высадились на берегу, набрали плавника и разожгли костры. Ночью на берегу огромной реки чувствуешь себя совсем маленьким. Выброшенные на берег деревья превратились в страшных чудовищ. Их, огромных великанов, нещадно вырвало половодье. Льдины переломали им крону, содрали с них кожу. Мертвые, белые как мел, отмытые водой, отшлифованные песком и прожаренные солнцем корни и ветви их тянутся к тебе из песка. Вода тихо дышит, а твои лески - паутинки уходят куда-то в черную пустоту...
Судак не клевал. Мы напрасно прождали его всю ночь, но он так и не вышел. Может быть, он чувствовал, что скоро погода испортится, а может, мы делали что-то не так.
Утром, потеряв всякую надежду, я взял спиннинг, ящик с блеснами и полез в ивовые джунгли, которые шли вдоль берега. Лезть было трудно. Чтобы не провалиться в яму, я щупал ручкой подсака дно под ногами. Я залез уже довольно далеко и тут передо мной открылся замечательный карман - заливчик. Прямо из-под ног ломанулась (другого слова и не подберешь) из зарослей какая-то здоровая рыба. Сердце рыбака сладостно затрепетало. Чуть дальше, на выходе из «кармана» течение образовывало длинную полоску водоворотов. То, что я успел разглядеть, заставило меня напрочь забыть о «карманной» рыбе. Огромный жерех, в буквальном смысле пеня носом воду, гнал малька. В спешке я оплошал. У меня уже была прицеплена блесна. Приличная самоделка, которую я сам изготовил пару лет назад. Единственное, я забыл, что меняя вертлюжок, я просто загнул проволоку в колечко. На то, чтобы сделать пару витков, проволоки не хватило. Блесна успешно ловила подмосковных окушков. Но тут была настоящая рыба, этакий терминатор! После нескольких забросов я увидел, как бурун пошел вслед за моей блесной. Удар, рывок... Я, опустошенный неудачей, вытащил вертлюжок без блесны. Не выдержав такого удара судьбы, я пошел назад. На берегу Сашка-Сазанятник торжествовал победу! Здоровенный красавец-жерех, которого он поймал в протоке, лежал у его ног. Моей зависти не было предела. Но это была хорошая зависть.НЕ СОВСЕМ ЖАДИНАМы развлекались. Плавали в лодке вдвоем с Борисом и ловили всякую густеру-подлещиков на удочку. Вода была совсем тихая и прозрачная. Я тащил очередную густерку, размером с десертную тарелку, когда из темноты метнулась щука схватив густеру за жирное брюхо. Я не собирался сдаваться и отпускать свою добычу. Щука смотрела на меня своими злыми, полными ненависти глазками и не хотела отпускать свой, как она считала, вполне законный обед. Я крикнул Борису и он смеясь, опустил в воду подсак. Клянусь, в глазах щуки проскользнуло что-то от взгляда побитой собаки, у которой отнимают кость. Но тут Борис, не дожидаясь, когда я заведу сладкую парочку в подсак, ткнул им в щуку и промахнулся. Зубастая выпустила густеру и ушла в глубину. Я нанес пойманной густерке тяжелую черепно-мозговую травму и бросил ее в воду. Мы смотрели, как она медленно погружалась, но щука не появилась. Мы решили, что она, не будь дурой, полакомится обедом где-нибудь поглубже, вдали от человечьих глаз.ЛЬВИНЫЙ РЫК НА РЕКЕМы занимались нашим любимым дневным занятием - перебиранием блесен и полировкой колец, когда со стороны реки донесся мощный львиный рык. Я неожиданно вспомнил, что забыл в лодке блесну и пошел на берег. Судя по количеству народа, собравшегося в этот неурочный час у лодок, не у меня одного нашлись неожиданные дела.
К берегу был пришвартован катер.
Хищные обводы и два огромных, полированных черных «Эвенруда» производили впечатление. Владельцы местных худосочных «Ямах» выглядели крайне бледно. Хозяева «Ветерков» со злорадством поглядывали на них, как бы говоря: «Ну что, съели». На катер никто не смотрел.
Тут появился «Сам». Сухонький, быстрый мужичок помахал кому-то на берегу, вскочил в катер. Человек слаб и гордыня когда-нибудь погубит его. Раздался страшный львиный рык, катер встал на дыбы и, круто развернувшись, рванул к выходу из протоки. Рывок был такой резкий, что почувствовалось, что «сам» с трудом справился с рвущейся мощью моторов. Выход был подпорчен. Народ удовлетворенный покидал берег. Я вернулся к себе и в сердцах пнул ногой ни в чем не повинные весла.НЕНАСТЬЕ, КОТОРОЕ ТОЖЕ МОЖНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ С ПОЛЬЗОЙНа следующий день мы проснулись с чувством, что что-то не так. На улице гулял ветер. Старожилы попивали пивко и даже не ходили на берег. Мы вышли к протоке. Ветер поднял волну, кое-где по воде гуляли барашки. Нам вежливо объяснили, что ходить в такую погоду на Волгуравносильно самоубийству.
Просто сидеть и плевать в потолок было невозможно. Мы собрали удочки, остатки червей и отправились на старицу. Там, в тиши деревьев, мы ловили всякую дрянь размером с ладошку и отдыхали душой.
На старице было замечательно. Ветер гулял где-то вверху, солнце жарило. Вокруг шла суровая борьба за выживание. Вот какая-то рыбка схватила упавшего на воду мотылька. Чмок! Круги на воде - и нет мотылька. А вот поинтересней - ужик подкрадывается к лягушкам. Страшная по своей жестокости сцена. Прошу отцов не читать вслух этот абзац детям и кормящим матерям. Мне очень жаль было пучеглазую, но ужу тоже нужно кушать, и я застыл, наблюдая за разворачивающейся драмой. Мамы - лягушки и детки - лягушата беззаботно квакали, радуясь жизни. Их лица выражали бесконечное удовольствие теплой водичкой, илистым дном и тяжелой ряской. Под травинками их ждал обильный обед - комарики и прочая мошка. Действительно, что может быть лучше!
Уж передвигался медленно, время от времени замирая. Вот он весь как на ладони. Ну как его можно не заметить! Беспечность лягушек была удивительна. Уж сделал короткий бросок и схватил лягушонка за длинную ногу. Никто не бросился лягушонку на помощь, все попрятались. Боже, как он кричал! Как кричал! В жизни не думал, что лягушки умеют так жалостно плакать. В этом крике было все - и прощание с зеленой ряской, и с мягкой, теплой грязью, где так приятно было нежиться на солнышке! Уж, наверное, был глухой, потому что он не обращал на эти крики ни малейшего внимания. Спокойно перехватывая в пасти свою жертву, он заглатывал ее все дальше и дальше. Все! Больше не могу писать об этих кошмарах.
К действительности меня вернуло громкое сопение за кустами, где сидел Борис. У него клюнул сазан. Кругом были коряги и сазан стремился к ним уйти. Проявляя хладнокровие и мастерство, Борис завел сазана в подсак и вытащил на берег. Красивая, сильная рыба лежала на берегу и глотала ртом воздух. Новая драма? Но нет, не буду... Борис торжествовал. Он снова и снова пересказывал перипетии борьбы. Мы обозвали пятикилограммовую рыбину «сазанчиком» и отправились домой, обедать.ИКРУ ЛОЖКАМИМне стыдно. Мне очень стыдно, что мы потакали браконьерам. Но покажите мне человека, которому, буквально за копейки, предлагают банку черной икры, а он отказывается. Мы купили две банки. Мы не стали готовить обед. У нас был вкусный, свежий хлеб. Из холодильника мы достали две последних баклажки, вытащили стол и стулья на улицу и... Да! Мы тонко резали хлеб, намазывали на него столовыми ложками черную икру и ели... Сбылась социалистическая мечта!НЕДОСТОЙНАЯ РЫБАНа следующий день мы вновь отправились на старицу. Еще вчера я заметил, что слева, в зарослях, бесчинствует щука. Я наловил живцов, взял мощное трехметровое удилище, прицепил большой поплавок и отправился за щукой. Товарищи меня не одобряли, ведь ловить щуку на Волге - недостойно рыболова.
Вода залила прибрежные кусты, и до них от нового берега было метра четыре. Это было царство зарослей, коряг и щуки. Глубина - не больше метра. Я забрасываю живца и смотрю, как он отчаянно сражается с поплавком, пытаясь уйти в заросли. Но тут — видение! Из корней появляется щука, делает на моих глазах боевой разворот и хватает живца. Как в учебнике - прямо посередине! Щука замирает, потом начинает разворачивать живца и идет в коряги. Наблюдать такое - это ли не рыбацкое счастье! У меня не у «Пронькиных», через пару минут щука ошалело прыгает по берегу. Чуть дальше - новое чудо. Я вытаскиваю щучку на пару килограммов, явно покусанную более крупной товаркой. Про себя я называю «кусаку» мамкой. Насаживаю густерку покрупнее и забрасываю в то же место. Мамаша не заставила себя ждать. Она оказалась под шесть килограммов и зло сопротивлялась, перепачкав меня грязью пока я снимал ее с тройника. На этом чудеса не закончились. Я прошел еще дальше влево. Воды было по щиколотку. Все было затянуто густым слоем ряски. Из под ног, одна за другой, вылетали быстрые стрелы. Щуки практически лежали брюхами на земле! Наверное, охотились за лягушками, а может быть, просто грели свою холодную кровь. Я проделал в ряске окошко, буквально положил туда живца, а рядом поплавок. Аккуратно сматывая леску со шпули, отошел на пару метров и спрятался за дерево. Оп! Поплавок прямо прыгнул под ряску. Кто говорит, что щука под пять килограммов не умеет делать свечки и прыгать? Может быть, это верно для открытой воды, но здесь! Я поймал пару щук и они вытворяли такое, что разогнали вокруг не только остальную рыбу, но и ряску! Такого удовольствия я давно не получал!ИДИЛЛИЯНаловившись щук и утолив свой хищнический инстинкт, я пошел назад. Правее «щучьего царства» берег менялся. Вместо пологой, залитой водой низинки - крутой обрыв. Я залез на этот обрыв и наблюдал за красноперками, которые, прячась под плавающими на воде листочками, подкрадывались к мошкам и мотылькам. Я пребывал в благодушном настроении, ловил кузнечиков и бросал их красноперкам. Вскоре подо мной собралась целая стайка этих симпатяг. Я думаю, они были мне благодарны.ХОЗЯЙКА ЩУЧЬЕГО ЦАРСТВАВремя от времени на противоположном берегу старицы, в полузатопленных корнях старого дерева, выходила на промысел огромная щука. О ее величине можно было судить по тяжелым и громким всплескам, которые раздавались во время ее охоты. Я решил попробовать поймать «хозяйку». Где заканчивается старица, я не представлял, поэтому пошел вдоль по берегу в надеже, что долгожданный поворот не заставит себя ждать. Продираться через заросли и колючки было, пожалуй, похуже езды в кузове грузовика. Через пару сотен метров я сам был похож на гигантский, ощетинившийся колючками сорняк. Худо - бедно, но я добрался до места, где проживала Щука. Оставалось две вещи - поймать живца и саму Щуку. Я, наверное, целый час ловил одного несчастного живца. На стороне, откуда я пришел, это было делом двух секунд! Наконец живец пойман и я, как партизан, подкрадываюсь к корням старого дерева. Корневище большое, обловить его с одного места мешают ветви и мощные корни, торчащие из воды. Я забрасываю живца. Сердце готово выскочить из груди. Вот в прозрачной воде появляется рыбий силуэт, но эта щучка всего килограмма на три. Я с раздражением выдергиваю живца перед зубастой пастью. Нет, дорогая, это лакомство не для тебя. Обхожу дерево с другой стороны. Не менее осторожно спускаюсь к корневищу... Ну кто мог предполагать, что это хитрое чудовище сидело в двадцати сантиметрах от берега! Прямо у меня под ногами, в крошечном окошке между корней, заворочалось огромное тело. Щука даже не сразу смогла развернуться, так она была велика!
Я еще, для успокоения души, покидал живца, но надежды не было. Щука, умудренная опытом, наверное, сидела где-то в глубине и усмехалась во всю свою зубастую пасть.ЗАСОЛЕННЫЙ ТЕЛЕЦУезжая на Волгу, мы не делали никаких приготовлений для заготовки рыбы. Мы не везли с собой ни марли, ни баков, ни соли. Мы ехали отдыхать.
По предыдущей поездке на Ахтубу я прекрасно представлял себе прелести засолки рыбы. Стоит только начать и остановиться невозможно. Нужны пуды крупной соли, которая в тех местах настоящий дефицит. Нужно искать тенистое, хорошо продуваемое ветром место и строить там обтянутый сеткой или марлей полог. Малейшая дырочка в этом пологе начисто сводит на «нет» все ваши усилия. Вездесущая муха прокрадется под полог и испортит всю рыбу. Вечная жара и солнце «жгут» рыбу, не дают ей завялиться как надо. Потом килограммы рыбы надо довезти до дома. Самому съесть такую прорву рыбы невозможно и надо упрашивать друзей «взять солененькой рыбки», а они привередничают. Остатки пересушенной, ржавой рыбы еще долго валяются на кухне, вызывая законное раздражение супруги.
Однако не все в нашей кампании думали как я. Сазанятник и Мореман, видимо, еще в Москве задумали неладное. Под их могучий заготовительный инстинкт попал и Лева. У кого-то из соседей они выпросили эмалированный бак, прикупили соли, и началось... В холодильник мы их с Борисом не пускали. Там у нас лежал охлажденный молодой барашек, консервы, стояла икорка, в поддоне жили червяки. Поэтому первый «замес» у ребят протух. Они ходили обескураженные. Я посоветовал им воспользоваться моим ахтубинским опытом: солить рыбу в целлофановых пакетах прямо в прибрежном песке. Для этого нужны особо прочные пакеты, куда складывается рыба. В песке роется яма, пока не начнет выступать вода. В яму кладется пакет с рыбой и засыпается песком так, чтобы горловина была наружи. В пакет можно добавить рыбки и можно проверить степень засолки. Заготовители воспрянули духом. Уже три здоровых пакета были зарыты на берегу.
Мы решили подшутить над ребятами. Встав пораньше, мы пошли на берег, раскрыли один пакет, выбросили из него несколько рыб, а кругом оставили как можно больше следов «грабителей». Мы сидели, пили чай, когда с берега прибежал возбужденный Василий. «Сашка, рыбу воруют!» - взволнованно поведал он. Мы с Борисом чуть не поперхнулись горячим чаем: клюнули! Кому на Волге нужны твои соленые подлещики - вон кругом, сколько жерехов, сазанов и чехони солится! Все трое убежали на берег. Они так запрятали пакеты, что, наверное, сами с трудом их находили!ВОТ ТАК ЖИВЕЦВасилий сделал перемет - десяток крючков, на которые он посадил живцов. Однажды ему попался судак килограммов на шесть. Самое удивительное в этом судаке было то, что он был помят и покусан как обычный живец, которого выплюнула щука. Я с трудом представлял себе монстра, который так мог обойтись с судаком, пока не увидел его собственными глазами. Для особо рьяных заготовителей местные рыболовы ловили и привозили рыбу. В этот день они привезли показать щуку ростом с человека. Пасть у нее была, как чемодан. Ее можно было бы показывать в цирке, как аттракцион со львами, когда дрессировщик кладет голову в пасть хищнику. Я думаю, щучий аттракцион вызывал бы еще больший ажиотаж у зрителей!ДОМОЙ!Пора было собираться в обратный путь. Заготовители были в трансе. Первую партию рыбы, повешенную для вяления, попортила муха. Большая часть последующих уловов просто протухла - нехватка соли сыграла с нашими заготовителями злую шутку. Тем не менее, перебрав тухлятину, они смогли набрать здоровый пакет. Рыба в тузлуке была неподъемна и источала ужасную вонь.
Обратно мы, четверо, ехали в одном купе, а Василий, как непьющий - в соседнем. Я не знаю, чем мы ему так насолили, но он, видимо, решил нас умертвить запахом этой рыбы, попробовав подкинуть ее в наше купе. Мы сразу распознали диверсию и подняли такой крик, что ему пришлось отказаться от этого зверского плана. Тогда он принес ее в свое купе, но был вынужден бежать и оттуда и просить помощи у проводника. Рыба была спрятана под полом вагона, и всю дорогу самые быстрые мухи гнались за нашим поездом, непреодолимо влекомые запахом тухлой рыбы.ТАМОЖНЯ НЕ МОЖЕТ ВОЙТИВ Саратове астраханский поезд делает большую остановку. По вагонам ходят представители власти и проверяют, чтобы рыболовы не везли лишнего и запрещенного браконьерского продукта. В наше купе они даже не попытались войти, хотя дверь была раскрыта настежь - четыре смертельно «уставших» рыболовадружно храпели. Зато Василию досталось. Он, по просьбе товарища, вез для его попугайчика чистый астраханский песок. Василия заподозрили в шпионаже и передаче «секретного песка» американским шпионам. Бедный «Мореман» еле-еле избежал ареста.АРБУЗЫ СО СТАНЦИИ БАСКУНЧАККак, вы не ели арбузов с Баскунчака? Значит, вы не знаете, что такое настоящий арбуз! Огромные, правильной круглой формы, они удивительно красивы. К тому же они замечательно сладкие и сочные. Есть такие знаменитые финики - Дэглет Нуур, которые растут только в определенном районе пустыни Сахары и более нигде. Так и арбузы с Баскунчака. Если бы арбузы было целесообразно экспортировать, то эти арбузы упаковывались бы поштучно в дорогие деревянные коробки, как выдержанный коньяк!
Мы попросили проводников разбудить нас при подъезде к этой «арбузной» станции, но те не забыли забыть это сделать. Пришлось нам покупать арбузы у проводников, по тройным ценам, но, право, они стоили того!ВЕРНУЛИСЬ!Я буквально летел домой. Очень хотел успеть до того, как супруга уйдет на работу, а сын в школу. Запыхавшись, я онемевшими от тяжести арбузов пальцами повернул ключ в замке. Так хотелось побаловать домашних удивительными арбузами и волжскими деликатесами! Дома меня ждал «лазарет». Сын умудрился подхватить тяжеленную ангину и супруга сбилась с ног, выхаживая его. Температура у сына только спала в ночь перед моим приездом. Оба, обессиленные, спали...
Вот так, немножко грустно, закончилась моя поездка на Большую Волгу.
N.B.
В заключение хочется сказать: для большинства из нас поездка на Волгу - это, в первую очередь, удивительное приключение! О нем вспоминают много - много лет. Пусть, вы не катались в лодке за сомом, не попали на «бой» и не наловили пол-лодки жереха, пусть! Просто надо уметь видеть счастье в каждом, даже самом обычном дне. Зачем же портить вкус этого счастья пудами соли и пропитывать его запахом соленой рыбы!
Комментарии (0)