Изображение Волнующие  объятия Непала, или Горная охота в Дхорпатане
Изображение Волнующие  объятия Непала, или Горная охота в Дхорпатане

Волнующие объятия Непала, или Горная охота в Дхорпатане

Часть 2

Весь следующий день мы провели в поисках животных, останавливаясь только для восстановления дыхания. Покорили пятитысячник, спускались на 3500 м, пересекали снежники — в общем, умаялись вусмерть, но баранов нашли.

После обеда мы залезли на высокую гряду и, передвигаясь вдоль лезвия гряды, рассматривали окрестности. Тут мы и обнаружили небольшую группу баранов, отдыхавших в 350 м от нас. Занимаю позицию для стрельбы: опять не слишком удобно, но что делать — на то она и горная охота. Очень сильный угловой порывистый ветер пытается вырвать из рук винтовку. Уклон 35 градусов — лежу, борясь с ветром и цепляясь одной ногой за какой-то бугорок, чтобы не сползти в обрыв. Сердце по-прежнему гоняет кровь, словно андронный коллайдер заряженные частицы, — аж скалы, на которых я лежу, потряхивает. Я все лежу, жду затишья пульса и ветра. Так и не дождавшись ни того ни другого, стреляю при таких обстоятельствах. Пуля прошла выше цели, бараны сорвались с места и, не заметив нас, не спеша побежали вдоль гряды. Прикрываясь рельефом породы, мы помчались по скалам параллельно животным. Метров через сто показалась ровная малюсенькая площадка, с которой открывался вид на подножие гряды. Егерь показывает рукой вперед. Плюхнувшись на камни, замечаю одиноко стоящего барана. Дистанция 250 метров, уклон 30 градусов. Времени на удобное укладывание нет, быстро прицелившись, жму на спуск. После выстрела слышу такой приятный уху акустический хлопок и через мгновение вижу, что рогач падает. В обычных условиях я бы, наверное, закричал и заплясал от радости, а там сил даже улыбнуться не осталось, горная болезнь совсем эмоции притупила.

Изображение фото: Константин Попов
фото: Константин Попов 

17:15. Спустившись к трофею, фотографируемся. Егерь одного из двух помощников отправляет в лагерь за носильщиками. С другим, не разделывая, они скручивают барана подручными средствами для переноски, оставив свободной полуметровую ременную петлю. Затем помощник, сняв обувь, взваливает ношу себе за спину и, закрепив ремень на лбу, несет животное босиком вверх по склону. Только пятки сверкают, а ведь вес этого человека не более 50 кг; баран же, судя по всему, тяжелее него будет. Начинает темнеть. Спустя час решаем, остановившись около заброшенной кошары, дождаться носильщиков. У меня из верхней одежды только легкая ветровка для ходовой охоты — днем нет смысла утепляться, так как воздух прогревается до + 20 ˚С, если солнце светит. Но с заходом светила стало сильно холодать. В предыдущие дни мы в это время, надев все, что имелось из теплой одежды, уже грелись у костра, а сейчас просто сидим на голой земле, пронизываемые холодным колючим ветром. Мышцы начинает от холода колотить — все ходуном ходит, зуб на зуб не попадает. Интересуюсь, когда мы, наконец, костер разведем, но чертовы егеря забыли спички — так что костра нам до прихода носильщиков не видать. Носильщики пришли через четыре часа, и, слава Богу, со спичками. Первые несколько минут заледеневшие конечности хотелось просто засунуть в костер, но благоразумие взяло верх.

Изображение фото: Константин Попов
фото: Константин Попов 

[mkref=913]

Минут за 30 мы отогрелись, за это время непальцы наскоро освежевали барана. Обратная дорога в лагерь заняла еще несколько часов, так что вернулись мы только после часа ночи. Уставший и промерзший голодный организм требовал отдыха. Неудивительно, что организатор попросил следующий день объявить выходным для всей моей команды.

Выходной день выдался солнечным, так что удалось заняться постирушками: аутфитер предупредил, что в отличие от этого лагеря, расположенного рядом с небольшой горной рекой, в лагере для охоты на тара, куда мне предстояло отправиться на следующий день, источника воды вообще не было.

Моим егерем в течение первых дней охоты был молодой парень, видный представитель местной деревенской общины; у Володи же — возрастной тибетец, сотрудник охотничьей резервации.

Почувствуйте разницу: я баранов видел каждый день, Володя не видел ни одного барана. Так как основным трофеем считался голубой баран, а мой егерь лучше всех знал данную местность, то нам теперь предстояло обменяться с Володей сопровождающими.

Я следующим утром отправился с тибетцем обратно в деревню, так как оба лагеря для охоты на тара находились с другой стороны долины, а Володя с моим егерем остался охотиться на голубого барана. И этот егерь, молодец, не подкачал — как оказалось впоследствии, Володя стрельнул неплохого рогача на второй день охоты после моего ухода.

Изображение Вечером приходит новость, что Володя по барану уже отстрелялся и теперь перебирается во второй «таровый» лагерь. фото: Константин Попов
Вечером приходит новость, что Володя по барану уже отстрелялся и теперь перебирается во второй «таровый» лагерь. фото: Константин Попов 

Всем хорош невысокий дед-тибетец: он зорок, вынослив, но слишком уж болтлив и слащав — много, хитрый лис, смеется и хлопает, как ребенок, в ладоши, если ему что-то понравится. Он, кстати, в промежуточном лагере проводил процедуру жертвоприношения для повышения наших охотничьих шансов. Для этого из деревни мы везли красивого большого петуха. Правда, когда дед приготовил птицу для крово­пускания, петух показался мне каким-то облезлым уродцем, совсем не похожим на того деревенского красавца, которого нам показывали. Похоже, хитрый дед что-то намудрил, подсунув в качестве жертвы не ту птицу. Необычно, но в религиозном обряде пришлось участвовать — не обижать же отказом местных жителей, молящих своих богов даровать нам удачу. С кровяной священной меткой «тилакой» на лбу мы так и бегали по горам несколько дней. Я уже добыл мунтжака и барана, впереди оставалось еще 7 дней охоты — уж этого времени на поиск тара, видимо, казалось организатору, даже хихикающему шаману хватит.

Изображение
 

Вечером того же дня, добравшись до деревни, дед пытался устроить мне охоту на кабана (лицензия позволяла каждому охотнику стрельнуть одного голубого барана, одного тара, мунтжака и кабана). Пришли мы практически на то же место, где я добыл мунтжака, и стали дожидаться сумерек. Сидели мы в засаде в пятистах метрах от чьего-то огорода, на котором еще трудились крестьяне. Каждые 5–10 минут мимо нас проходили местные жители, пара собачонок крутилась на противоположном склоне рядом с табуном лошадей, крестьяне на огороде ковырялись, словно заведенные, и, похоже, не собирались покидать его на ночь. В общем, засада была нескучной. Солнце уже покинуло небосвод, окрестности огорода в прицел стали еле различимы. Крестьяне на грядках, куда, судя по заверениям егеря, должны были прийти кабаны, через полчаса вообще начали горланить песни. Чаша моего терпения на этот момент совсем переполнилась, и, несмотря на увещевания деда, я решил прекратить издевательство над моим пониманием кабаньей охоты. Дед, только что уговаривавший меня остаться, через пару секунд радостно захлопав в ладоши, горячо поддержал предложение вернуться в деревню. Так что через час я уже сидел в нашем палаточном лагере на окраине деревни и, глядя на звезды, с наслаждением потягивал у костра холодное пиво, загодя купленное в местном магазинчике.

Изображение фото: Константин Попов
фото: Константин Попов 

Утром, собрав лагерь, мы двинулись через деревню в горы. На этот раз я не дал над собой потешиться, шел с «конем» рядом. Как же широка долина, в которой расположена деревня, — мы ее пересекали больше часа. Проходя мимо хижин, успеваешь рассмотреть быт местных жителей: железный век, похоже, дошел сюда только в виде гвоздей и ножей кукри. Как пахали они деревянной сохой на волах тысячи лет назад, так пашут и сейчас. Как жили они тысячи лет назад с домашним скотом в одном помещении, так живут и сейчас. Туалетов в привычном представлении я тоже не обнаружил. Моются местные жители прямо в реке, протекающей через деревню. Видимо, сегодня был помывочно-постирочный день: мы как раз приметили группу молодых купальщиц в облегающей мокрой одежде, полощущих свои блестящие длинные волосы в резвой реке, а выше по течению в это же время какой-то босой мужик портил эту идиллию, с громким плеском окуная в воду свои кеды. Пересекая долину, обращаю внимание на нескольких стройных женщин с корзинами за спиной, что-то собирающих с земли. Они грациозно наклоняются к земле, хватают это «что-то» руками (или маленьким плетеным совочком) и ловко забрасывают назад через голову в корзину. Что это могло бы быть? Заинтригованный, подхожу поближе. Теперь понятно — они подсохший навоз собирают, в хозяйстве все пригодится.

Изображение фото: Константин Попов
фото: Константин Попов 

Часа через три добираемся до лагеря. Он расположен недалеко от верхней границы ущелья, в котором еще сохранились тары. Высота лагеря — 3700 м, источников воды поблизости нет. За водой вниз к деревне непальцы отправляют лошадей, навьюченных пластиковыми баками. При дефиците воды ее в основном используют только для питья и приготовления пищи. Всю посуду на 15 человек (я, егерь, два его помощника, три повара, остальные — носильщики) непальцы каждый раз мыли скопом в одном корыте парой литров воды.

Вечером приходит новость, что Володя по барану уже отстрелялся и теперь перебирается во второй «таровый» лагерь.

Утром подъем — как обычно, до рассвета. С восходом, поднявшись на 4100 м к карнизу ущелья, начинаем методичный обход в поисках таров. Внизу, в ущелье, — сплошные джунгли из бамбука, розового рододендрона и других растений. Днем — жарко, и тары, не сменив еще зимнюю «одежду» (мы приехали в Непал в конце марта), прячутся в тени зарослей. Шансов увидеть что-то в джунглях практически никаких. Надежда только на то, что какое-нибудь трофейное животное, поднявшись наверх с наступлением темноты на ночевку, задержится там до утра. Наши надежды в течение нескольких дней не оправдались — наверху находим только самок.

Изображение фото: Константин Попов
фото: Константин Попов 

На следующий день отчетливо слышу в ущелье выстрел: браконьеры, что ли? Спрашиваю у деда-тибетца: кто бы это мог быть? Дед, хихикая, отвечает, что это мой друг отстрелялся по тару. Вечером, позвонив в оговоренное заранее время другу, узнаю, что он действительно добыл очень хорошего тара в этом же ущелье. Они охотились в километре от нас в нижней части ущелья и в первый же день охоты нашли трофейное животное в джунглях.

Еще несколько дней заканчиваются безрезультатно. Остался последний день охоты. Как хочется добыть тара! Организатор возвращает мне егеря, с которым я барана стрелял и с которым Володя добыл обоих животных. Но даже хорошему егерю одного дня для поиска трофейного тара оказывается мало. Ему удалось днем обнаружить внизу в буше неплохого самца, находящегося в километре от нас, но, спустившись в джунгли, мы не смогли повторно найти животное. В тот день мы прошли все ущелье насквозь, возвратившись в лагерь только поздно ночью. Так что тара я так и не добыл, зато Володин трофей претендует на первое место в Книге рекордов SCI (Safari Club International).

Изображение Пребывание в Непале настраивает ваши мысли на некий философский лад. Ваш мозг, затуманенный «горной болезнью», словно находится в другом измерении, вне течения времени, и вы как бы со стороны наблюдаете за происходящим вокруг. фото: Константин Попов
Пребывание в Непале настраивает ваши мысли на некий философский лад. Ваш мозг, затуманенный «горной болезнью», словно находится в другом измерении, вне течения времени, и вы как бы со стороны наблюдаете за происходящим вокруг. фото: Константин Попов 

Вернувшись в город и немного расслабившись, понимаешь, насколько устал после двух недель лазанья по горам. Хочется просто полежать какое-то время на нормальной кровати, но мы еще не купили подарки. Пара часов уходит на поиск сувениров среди лотков на одной из старинных площадей Катманду: помимо всяких буддистских безделушек здесь можно найти очень красивые женские украшения из серебра, резные каменные шкатулки, инкрустированные полудрагоценными камнями, много чего другого интересного. Себе я купил пару старых тибетских охотничьих ножей, украшенных затейливой чеканкой на ножнах.

Многое в этой загадочной стране непривычно: непривычен ритм жизни этого древнего народа, сложно привыкнуть к местным санитарным нормам, непривычны даже цифры, написанные на санскрите. Многое здесь непривычно для европейца, но дискомфорта не испытываешь, особенно в общении с людьми. Но чего мы хотим, посещая такие страны, как Непал? Возможно, мы как раз и ищем отличий от нашей обыденной жизни?

Начало в №11/2010

Что еще почитать