Утро выдалось чуть не с инеем и река дышала почти по-зимнему, и от этого было одиноко. Все дела переделаны: палатка натянута и под ней лежит пухлый «матрац» из сухой травы, а еще ниже выложен гибкий каркас из ивовых прутьев. Это чтобы не на песке холодном спины «греть»...
Попили чайку из термосов и огляделись. Тишина кругом торжественная, словно в пустом храме, а на той стороне все кто-то грешит, с шумом возясь в бокалдине-омуте. Удочки мы с собой взяли, поскольку случалось здесь попасть на осенний ход язя и леща. Забросили пару донок с колокольчиками на вершинках. Долго ждать не пришлось. Вскоре почти одновременно звякнули наши бубенцы тонко и испуганно, а потом забились колокольчики в нервном звоне. Но вопреки нашим ожиданиям, жирных лещей и остроглазых язей на крючках не оказалось. Трепыхалась на лесках местная рыбья шпана: у меня сорожка с ладошку, а у Павла – окунек с палец. Между тем, под противоположным берегом кто-то продолжал шумный моцион и, по всей видимости, по дороге просто жрал вышеуказанный рыбьий плебс, поскольку из воды выпрыгивали испуганные уклейки, а сорожки чертили стремительные следы-стрелки в разных направлениях.
Вспомнив опыт предыдущих рыбалок, насадил пойманную сорожку на двойник живцовой закидушки и почти уверенно ждал хватки. Но ее все не было, а хищник продолжал насмешливо резвиться на той стороне... И это продолжалось так долго, что я проклял тот день, когда взял в руки удочку!..
Не надеясь ни на что, скорее из желания хоть что-то делать, собрал спиннинг и принялся рыться в коробке с блеснами. Весь опыт говорил: если хищник не берет живую свежую рыбку, то обманку – тем более (бывают и исключения).
Следует сказать, что в коробке с блеснами не блестели золотом и не переливались перламутром, и не кричали петушиной раскраской новомодные обманки, которыми сейчас завалены все магазины и рынки, приманки, ставшие предметом научных статей в узко профессиональном спиннинговом спорте. Каждый год клялся, что возьмусь наконец за приобретение уловистых воблеров, попперов, «резины» и т.д. Но открывал какой-нибудь журнал или газету с описанием всего этого бесчисленного количества приманок, техник, стратегий по отношению к скромной рыбе, и охватывала мутная тоска. Нет...Быть мне двоечником в этой школе всегда и чужим на этом празднике жизни, поскольку профессионально заниматься только спиннингом не сумею. Сегодня ловлю карася на тихом пруду, где разговариваю со старой лягвой, живущей под берегом; завтра вываживаю язя на волжских стремительных струях; послезавтра беседую с Хозяином-лешаком на глухом озере, выпрашивая у него пару щук на жерлицы и окуньков на окуневый же глаз; потом тону в ледяной воде волжской протоки, пытаясь вытащить спиннинг из уходящей вглубь лодки; затем ломает удилище какой-нибудь губастый карп, похожий на пьяного местного мужичка своими выпученными глазами; вскоре уже трясет от холода осенней ночью у закидушек в ожидании налимьей хватки; и наконец возвращаюсь к своим колебалкам и просто ловлю щуку где-нибудь в скромной луже забытой всеми Тьмутаракани...
Сейчас проверяю в деле весь свой скромный арсенал приманок, когда-то принесших по одной, две и больше рыбин. Все они не свежекупленные безделушки, но воблеры на течении не работают в полной мере, колебалки и вертушки тоже норовят сразу скатиться вниз по струе. Откуда-то со дна коробки выпадает крепенький кастмастер. Для очистки совести цепляю и его. Он плюхается в быструю воду и проваливается на дно чуть ниже точки падения. Ему проще, чем плоским и легким колебалкам. Лениво, с паузами, подматываю, время от времени постукивая приманкой о песчаное чистое дно. И вдруг – тяжесть...На леске зарыскала какая-то рыбина, по всей видимости, щука. Но тут в глубине что-то засеребрилось, и уже под берегом заметался...подлещик!.. Вот так встреча. Вскоре счастливый кастмастер принес еще и парочку небольших щук, но от малой речки это были щедрые подарки...
А там и вечер заалел над рекой. Пора готовиться к ночной ловле. Раскладываем на песке снасти. На выбранном месте разматываем с мотовильца метров двадцать лески свободными кольцами, наживляем крючок «резкой» сорожки, ершом или мочкой подлистников. Давно уже ставим лишь один поводок у грузила, поскольку меньше путаницы, да и налим чаще всего берет именно на него, этот ближний к грузилу крючок с развевающимся на течении лихими червяками...Бросать тяжелую чушку-грузило недалеко, этих двадцати метров как раз хватит, чтобы с песчаной нашей косы достать до свала с переката на яму. Чуть перекинешь и крючки надежно вопьются в лежалые ели и дубы, которые обычно падают с обрывистого ямного берега, подмываемого высокой водой. В песок втыкаем крепкие ивовые пруты, но в то же время с гибкой вершинкой, в расщепе которой защемляется леска. Закидушки забрасываем еще посветлу, чтобы «пристреляться» по длине лески, иначе в темноте при свете фонарика можно «посадить» снасть в коряжник напротив. Ну, вот: грузило плюхнулось в заданном районе, пуская круги на стремительной воде. Можно выбрать леску до натяжения и подвесить колокольчик. Снасть приобретает вид настороженный и серьезный. Она уже в другом мире, где гуляет сильная и осторожная рыба, рыскают ондатры и крадутся раки по дну.
Примитивней закидушки нет, наверное, снасти, но в ночной ловле налима нет, наверное, и удобней ее. Когда ледяная стынь опустится на песок и воду, упадет прозрачная осенняя ночь, лишь на закидушке проще всего обнаружить поклевку, поскольку «орет» колокольчик, случается, так, что слышно его метров за двести из леса, где ты, ежась и уберегая глаза от острых сучков, собираешь дрова-плавник. И этот же звон подбрасывает с лежанки тебя, принявшего с устатку и задремавшего в млеющем жаре дубовых плах нодьи. И звон этот, словно колокол судьбы, бьется в висках, и ты несешься в темноте к закидушке, рискуя свернуть шею на крутояре, и не надо уже тебе никаких кастмастеров и джигов, включая любимые вертушки и колебалки...Набат судьбы звенит в небесах, и горячит кровь азарт. А была-то всего лишь поклевка сопливого ерша или головастика-налима. Вот так, наверное, и становятся рыболовы теми, о которых, случается, говорят, крутя пальцем у виска. Но им, несчастным прагматикам и циникам, надсмехающимся над рыбаками, не объяснишь, как пронзительно пахнет осенняя ночь на грани тоски и восторга перед громадной луной бледноликой, высокой безграничной бездной над головой, в которой горят холодные звезды; перед филином страшноглазым, ухающим в ночи на черной сухостоине. И от невозможности поделиться с кем-то этим восторгом (слова бессильны и лишние) ты просто подойдешь к костру, алеющему в ночи, нальешь себе водки и будешь тихо ждать очередного звонка закидушки, этой примитивной и старой снасти, далеко отстоящей от высоких технологий спиннинговой охоты...
Комментарии (0)