О БАРАНАХ, ЛОШАДЯХ И МЕДВЕДЯХ

Якутия, 1983 год.

Уф, наконец-то! Началось мое первое самое настоящее «поле». Я стою на вершине горы и понимаю, что фраза «весь мир как на ладони» придумана человеком, который наверняка был на этом же самом месте, только чуть раньше меня. А позади остался долгий и, надо признать, довольно утомительный перелет из Москвы до Якутска. Затем было ожидание местного рейса до поселка, где расположилась база геологической партии. Потом полет на старом дребезжащем АН-24 и наконец заключительный марш-бросок – двухчасовая «прогулка» на вертолете «МИ-8» непосредственно в поле.

И вот я, молодой геолог, смотрю на мир, который раскинулся у меня под ногами. Как и большинство моих сверстников, я с детства мечтал о далеких путешествиях в дикие, нетронутые человеком края. Собственно и профессию я выбрал не столько из любви к науке о горных породах и минералах, сколько из-за тяги к странствиям и приключениям.

– Вот видишь, Роман, какие ровные круги вокруг каждой горы образовались? – отвлек меня от романтических мечтаний мой непосредственный шеф и наставник Виктор. – Как думаешь, какие геологические процессы могли оставить здесь такой своеобразный след?  

Я растерялся. Ударить лицом в грязь в первом же маршруте не хотелось, а ничего путного в голову не приходило.

Пришлось мямлить что-то о неординарной структуре пород и ветрах, которые здесь, наверное, дуют преимущественно в одном направлении... В общем, нести откровенную чушь.

Виктор меня терпеливо и с искренним удивлением выслушал и сказал:

-Ты, конечно, Ром, настоящий геолог, но ни геологическая структура, ни тектоника, ни ветры, ни дожди и даже ни солнце к этим кругам никакого отношения не имеют... это просто горные бараны тропы натоптали... – сказал, и пошел, не спеша, вниз по этим самым тропам.

А мне оставалось лишь плестись следом и удивляться своей несообразительности. Хотя откуда мне было знать? Я этих баранов в жизни до этого никогда не видел и по тропам их не ходил. Но вывод для себя сделал: не умничать. Не знаешь, лучше так и скажи... Ну да ладно, это я чуть отвлекся. Вернемся, как говорится, «к нашим баранам». Поговаривали, что именно в эти края привозили охотиться иранского шаха.

Между прочим, я хоть и не шах, но поохотиться в горах случай представился. Как-то, находясь в маршруте и поднявшись на очередной перевал, мы с Виктором заметили в распадке прямо под нами небольшое стадо этих самых баранов. Надо сказать, что к этому времени тушенка уже сидела в печенках и всем очень хотелось свежего мяса. Что бы ни говорили противники мясных блюд, но в полевых условиях именно мясо придает силы и никакая тушенка не сможет его заменить.

Виктор, страсный охотник, тут же разработал стратегический план. Схема оказалась на удивление проста: Виктор остается на месте, а я, сделав крюк в 2–3 километра, должен буду снизу по распадку подкрасться как можно ближе к стаду и спугнуть животных. Самый логически обоснованный путь бегства у них будет проходить по тому участку, где мой шеф заляжет в засаде со своим ружьем. Кстати, у меня тоже было оружие – старая одностволка-курковка, но ее использование в разработанную схему почему-то не укладывалось. Что ж, сказано – сделано. Мой наставник удобно расположился за большим камнем, а я быстрыми перебежками начал заходить в тыл к баранам. Через какое-то время, я, по моим расчетам, вышел в ту ложбину, где паслось стадо. Чуть отдышавшись, я выглянул из-за укрытия.

Мои расчеты оказались верными. Стадо находилось метрах в двухстах выше по склону, то есть путь в долину я перекрыл, и им оставалось бежать только вверх, к засаде. Но вдруг, на расстоянии всего лишь каких-то 20–30 шагов от меня, я замечаю мирно пасущуюся пару – взрослую самку и маленького ягненка. А дальше произошло вот что. Повинуясь охотничьему азарту, я начинаю прицеливаться. Позиция для стрельбы была более чем выгодная, и я в уме уже представлял, каким буду героем в глазах у всех. Мало того, что обеспечу весь наш отряд свежим мясом, но еще и живого ягненка приведу в лагерь. Между тем, палец мягко жмет на курок. Бамс – осечка! Тьфу ты! Старая ржавая палка (это про ружье!!!). Взвожу еще раз и... вижу через мушку прицела, как на меня смотрит пара черных глаз. Все-таки щелчок курка они услышали и теперь, стараясь разглядеть причину странного звука, животные повернули головы в мою сторону.

И вот тут-то меня прошибло! Пот, который и так заливал глаза, вдруг сделался каким-то холодным. Что я делаю? Какое на фиг мясо? Мы что тут с голоду помираем? Ведь это же мать и дитя!!! Не буду ни в кого стрелять, и точка! Я поднялся из-за камня и пальнул в воздух – на этот раз никакой осечки не было. Но бараны, они бараны и есть. Вместо того чтобы удирать по самому удобному пути, они ринулись в сторону по курумнику и через несколько секунд скрылись из виду.

Были в нашем геологическом отряде три вьючных лошади какой-то низкорослой якутской породы. По внешнему виду они мне напоминали лошадь Пржевальского, рисунок которой я в свое время видел в учебнике по биологии. А вот по своей натуре это была настоящая гремучая смесь мустанга и упрямого осла. Навьючить на них груз было делом очень даже не простым. А сесть верхом на себя позволял лишь один жеребец по кличке Буян. Да и то далеко не всем. Но я в этот список допущенных к седлу как раз попадал. Чем уж я ему понравился? Но факт оставался фактом – я мог ездить верхом на этом своенравном «коньке-горбунке».

И вот как-то раз нам предстояло перебазироваться на новое место. Груза у нас было ровно на шесть вьючных лошадей. Кстати, и вьючных седел у нас почему-то тоже было шесть, а вот лошадей в наличии только три. В конце концов, после долгих дебатов было решено провести переброску  в два этапа.

Расстояние до нового места всего каких-то 5 км, так что никаких проблем не предвиделось. Мы под завязку упаковали трех наших лошадей и тронулись в путь. Вдоль ручья, к верховьям которого мы и держали путь, шла довольно утоптанная лосиная тропа. Конечно, не дорожка  в городском парке, но лучше, чем ничего. Если бы не «тормозящие» лошади, можно было бы считать наше передвижение легкой прогулкой. Правда, где-то на полпути нам встретилось небольшое, протяженностью метров 500, болото. Вернее даже не болото, а по-местному – болотина. То есть, фактически это то же самое болото с травяными кочками и очень редкими чахлыми лиственницами. Но главное отличие от настоящего болота заключается в том, что здесь нельзя провалиться больше, чем по пояс, так как внизу – лед, вечная мерзлота.

Преодолев эту болотину, мы без приключений добрались до места нашего нового лагеря. Чуть передохнув, я взгромоздился верхом на Буяна, привязал к его хвосту другую лошадь, а к ней следующую. Причем, за неимением специальной сбруи, веревка от хвоста просто накидывалась на шею сзадиидущей лошади. Собрав таким образом свой импровизированный караван, я тронулся в обратный путь.

Сначала, пока мы передвигались по лесной тропе, все шло более-менее гладко. Изредка, правда, одна из сзадиидущих лошадей обходила какое-либо дерево не с той стороны, с которой обходили мы с Буяном, и мы застревали. Тогда мне приходилось спешиваться и восстанавливать статус-кво. Но так как это приходилось делать не так уж и часто, вскоре я совсем расслабился и, можно сказать, просто наслаждался верховой прогулкой. Но вот мы выехали на болотину.

Прогулка тут же закончилась, и мои лошади начали то одна, то другая проваливаться по брюхо в болото.

Где-то в самой середине этой болотины я поднимаю глаза вверх и вдруг вижу метрах в пятидесяти впереди себя здоровенного медведя. Сначала я даже не успел толком понять суть происходящего, но лошадей остановил практически сразу. Медведь, не обращая на нас с лошадьми никакого внимания, спокойно перешел болото и скрылся в лесу. На меня начал накатывать страх. К тому времени я уже наслушался рассказов о злобных и коварных медведях. Причем все рассказы, как правило, заканчивались кровавой развязкой. Мало того, совсем недавно прошел слух, что в соседней геологической партии ранили огромного медведя.

А опаснее раненого косолапого, как известно, никакого зверя нет.

«Наверняка это он и есть, – тут же пронеслось в голове, – сейчас устроит на меня охоту!!!» А ведь я, как назло, забыл взять с собой не только ружье или хотя бы ракетницу, но даже элементарный нож. По крайней мере, смог бы обрезать веревку с двумя лошадьми, и, пока бы медведь с ними разбирался, можно было бы ускакать довольно далеко. Такие вот предательские (по отношению к лошадям) мысли крутились у меня в голове... Но думай – не думай, а какое-то решение принимать надо. Я легонько хлопнул по боку Буяна – «Че!» (это якутский аналог русского «Но!»).

Лошади нехотя начали продвигаться вперед. Между прочим, они медведя не только не увидели, но и не почуяли. Когда я их остановил, они тут же дружно наклонили морды и стали щипать траву – и до лампочки им медведи, тигры, львы или кто там еще бывает. Но как только мы с ними добрались до места, где только что прошел медведь, лошади учуяли запах зверя, захрипели и рванули вперед со всех своих сил. Только долго скакать нам не пришлось.

Я уже упоминал, что на болотине росли очень редкие чахлые лиственницы. И, естественно, первое же дерево оказалось нашим. То есть, Буян, на котором я восседал, пробежал с одной стороны дерева, следующая за ним лошадь проскакала там же, а вот последняя, по каким-то своим лошадиным причинам, решила обойти препятствие с другой стороны. Сто-оп!!!  Выражение «встали, как вкопанные» как раз для моей кавалькады. Как я удержался в седле, до сих пор не понимаю. И вот представьте себе следующую картину.

Первая лошадь с всадником продолжает рваться вперед. У последней лошади веревка, привязанная к шее, находится с одной стороны дерева, а сама морда лошади – с другой. Деревце гнется, скрипит, но не ломается. Лошадь тоже хрипит, глаза чуть из орбит не выскакивают, но просто перекинуть свою глупую голову на другую сторону ума не хватает. Ну а среднюю лошадь получается просто распяли за хвост и шею.

Так и стоим. Что делать? Ножа, чтобы обрезать веревку нет. Развязать узел на хвосте Буяна, сидя верхом на нем же, невозможно. А рядом спрятался в засаде медведь!!! В конце концов, как не хотелось, пришлось мне с Буяна слезть.

Спешившись, я подошел к застрявшей у дерева лошади и сунул ей в морду кулак. В результате она тут же перекинула голову в нужном направлении, и, радуясь вновь обретенной свободе, дружная якутская тройка, проваливаясь и спотыкаясь, продолжила скачку, но... уже без меня.

Ситуация еще та! Теперь я еще и без лошадей. Стою один в болоте рядом с чахлым деревцем, на которое нет никакой надежды, никакого оружия нет, а на меня охотится страшный зверь.

Между тем, моим парнокопытным помощникам надоело скакать по болотным кочкам и они остановились в паре сотен метрах  от меня и принялись мирно пастись. Я заковылял к ним. Но не тут-то было. Видя мое приближение, лошади тут же отбегали в сторону. Никакие «тпррр...», «стоять» на них впечатления не производили. Тогда я решил взять их хитростью и лаской. Выдернув кусок болотной травы, я начал звать их «мох, мох, мох» – так их подзывают, когда хотят угостить каким-либо лакомством. В результате лошади, хотя и не подошли, но убегать перестали. Стараясь соблюдать спокойствие и самообладание, я стал подкрадываться к моим скакунам. А когда мне удалось приблизиться на достаточное расстояние, я буквально взлетел на спину Буяна.

Уже через несколько минут мы выбрались из болотины и стали приближаться к кромке леса. Чтобы испугать вероятного противника, т.е. коварного медведя, я стал создавать вид, что нас тут целая куча охотников. Я кричал со всех сил: «Вася! Обходи слева! Петруха, ты где застрял? Ванек!!! Бери на прицел  эту бестию». Потом я пел песни.

Не знаю, то ли действительно я испугал зверя, то ли он и так давным-давно ушел, не обратив на нас с лошадьми никакого внимания (скорее всего, так и было), но больше медведя я в тот раз не видел. О чем, собственно, не очень-то и жалею.