Прочитав в восьмом номере «РОГ» заметку «Инцидент на лесной дороге» о нападении на инспектора оперативного отдела управления Россельхознадзора Тульской области Игоря Климутина, я кое в чем сразу же усомнился, поскольку из текста статьи абсолютно не вырисовывалась полная картина происшествия. Письмо же Светланы Моисеевой, опубликованное в одиннадцатом номере «РОГ» в защиту нападавших породило еще большие сомнения. Честно говоря, лично я не верю ни одной из сторон. И вот почему.
Предположим, что И. Климутин приводит абсолютно достоверные факты. Тогда к нему возникает несколько вопросов. Для начала необходимо уточнить, в чьих угодьях случилось происшествие? Затем пусть Климутин уточнит, с кем и по чьей лицензии он накануне проводил охоту на кабана? Почему на добор подранка вышли только вдвоем? А где остальные участники охоты? Где егеря охотхозяйства? Да и дальнейшие действия инспектора как должностного лица не совсем понятны.
Если Климутин видел, что в сторону подкормочных площадок направились две подозрительные автомашины, в которых могли находиться браконьеры, то почему он сразу же не оповестил об этом работников охотхозяйства и не вызвал на помощь коллег по работе? Ведь он мог и должен был предполагать, что в автомашинах находятся не два человека, а гораздо больше и своими силами ему не справиться. Да еще учесть, что события разворачивались вечером первого января, когда народ по традиции еще продолжает отмечать Новый год и наверняка находится под хмельком. Я считаю, что в данной ситуации Климутин проявил элементарную самонадеянность. А причина, на мой взгляд, кроется в том, что Климутин решил застать подозреваемых на месте совершения преступления и продемонстрировать свою значимость.
Если бы дело обстояло иначе, то ему не нужно было бы стоять, слушать и ожидать дальнейшего развития событий. Для предотвращения правонарушения достаточно было, не прячась по кустам, открыто проехать вслед за автомашинами вместе с егерем Мешковым и выяснить цель столь позднего визита в лес. Климутин же вместо этого послал егеря в обход, а сам, как он пишет, потихоньку поехал по проселочной дороге, то есть по сути он решил окружить автомашины с двух сторон и скрытно приблизиться к ним. Зачем?
Далее. Заметив фары двух приближающихся автомашин, он свою автомашину спрятал на обочине с выключенными огнями, а сам, допустив автомашины на близкое расстояние, включил фонарь. А не проще ли было бы, стоя на дороге с включенными габаритными огнями, дождаться приближения неизвестных автомашин, выйти из кабины и представиться? В это время егерь Мешков мог бы контролировать поведение неизвестных и прикрывать Климутина. Нет, Климутин решил воспользоваться именно внезапностью. Еще раз – зачем?
По закону он не имел права без двух понятых, которыми могут быть не заинтересованные в исходе дела совершеннолетние лица, производить досмотр автомашин и в случае обнаружения орудий преступления изымать их.
Составленный же протокол с нарушением процессуальных норм не имел бы в дальнейшем никаких юридических последствий. Зная все это, Климутин тем не менее с оружием в руках стал у пьяного человека, личность которого давно известна, требовать предъявления документов, чем и обострил создавшуюся ситуацию. Наверное, во избежание серьезного конфликта, Климутин мог на следующий день вызвать трезвого Рубайло и в официальной обстановке решить необходимые вопросы. Климутин называет Рубайло всем известным «охотником», подразумевая под этим словом «браконьер». Так почему же именно в тот момент, а не раньше и не позже, не имея за спиной никакого прикрытия, возникла острая необходимость выяснять отношения?
В автомашине Климутин увидел карабин, то есть налицо имелось событие не уголовного, а административного правонарушения, что не давало ему права применять огнестрельное оружие. Если пьяный Рубайло сумел отскочить в сторону от приближавшейся автомашины, то почему этого не сделал трезвый Климутин, а без предупреждения произвел прицельный выстрел по колесу? Да и в дальнейшем, зачем было палить из карабина в воздух, если знаешь заранее, что стрелять на поражение не будешь? Надо было учесть, что демонстрация оружия у пьяного человека провоцирует агрессию.
Теперь обратимся к статье Светланы Моисеевой. Я очень сомневаюсь в том, что молодая женщина, лишь недавно получившая водительское удостоверение, без особой нужды села бы за руль «буханки» ночью в незнакомом лесу. Тут опытному да здоровому мужику такая служба «медом бы не показалась». Следовательно, причина могла быть одна: все остальные члены «экипажа» не могли сесть за руль этого «лунохода» по причине своего нетрезвого состояния. Да и зачем было разбивать карабин после того, как инцидент был исчерпан? Трезвый и здравомыслящий человек, не чувствующий за собой никакой вины, такой поступок никогда не совершит. Создается впечатление, что в тот злополучный час старые «знакомые» сводили друг с другом свои счеты.
Давайте не будем выяснять все нюансы данного происшествия. Предоставим такую возможность компетентным органам. Поговорим лучше о другом.
Почему возникали и продолжают возникать подобные ситуации? Ответ, я думаю, прост и упирается в первую очередь в наше несовершенное законодательство. Государство обязало «служивых людей» защищать его интересы, а необходимыми для этого полномочиями не наделило, гарантиями безопасности и материально-техническими средствами не обеспечило. Смешно сказать кому, что «государев человек» выезжает на охрану угодий на своем авто и со своим личным оружием. Будь в той ситуации государственная автомашина и служебное оружие, то первый вряд ли стал бы стрелять из табельного оружия, а другие – уничтожать государственное имущество.
Некоторые, прочитав мою заметку, могут сказать, что я занял позицию нарушителей и отстаиваю их интересы. Категорически нет! Просто, когда задним числом начинаешь анализировать происшествия, то приходишь к выводу, что многих трагических событий можно было бы избежать. Надо помнить, что жизнь даже одного человека должна быть дороже любых ведомственных интересов. Для того чтобы нормализовать сложившуюся в последнее время ситуацию, необходимо срочно изменить законодательную базу, регламентирующую ведение охотничьего хозяйства.
В первую очередь необходимо отменить образовательный ценз при приеме на работу во вновь создаваемые структуры охотнадзора. Ну где в сельской глубинке можно набрать необходимое количество работников, имеющих высшее образование?! Тогда на службу не придут люди случайные, не имеющие практических навыков и необходимых профессиональных знаний.
Во-вторых, пора, наконец, признать, что в данный момент государство не в состоянии обеспечить надлежащую охрану своей собственности, поэтому часть полномочий надлежит делегировать общественным организациям. Крайне необходимо вернуть штатным работникам охотничьих хозяйств право составления административных протоколов на нарушителей охотничьего законодательства, которого они были лишены в связи с принятием в 2001 году нового Административного кодекса.
Возродить институт внештатных охотинспекторов, которые на общественных началах смогут как прежде оказывать существенную помощь штатным инспекторам без дополнительной траты бюджетных средств.
Создать народные дружины из числа активных и наиболее сознательных членов охотничьих коллективов.
А самое главное, всем участникам природоохранной деятельности придать статус государственного служащего, выполняющего функцию по охране общественного порядка.
Тогда некоторым «горячим русским парням» неповадно будет заниматься мордобоем. Пора прекращать игру в догонялки.
Комментарии (0)